Андрей Галамага

Андрей Галамага

Андрей Галамага

Андрей Галамага родился в 1958 году в Воркуте, школу окончил в Киеве. С 17 лет живёт в Москве. Окончил Литературный институт им. Горького, семинар поэзии Э.В. Балашова. Член Союза писателей России. Автор шести книг стихотворений, пьес, киносценариев.

Дважды (2007, 2012) лауреат международного фестиваля «Пушкин в Британии». Лауреат фестиваля «Русские мифы» в Черногории (2013). Обладатель Гран-при 1-го литературного фестиваля «Интеллигентный сезон» в городе Саки, Крым (2015). Победитель международного литературного конкурса произведений о Москве «На семи холмах» (2016). Лауреат международного литературного фестиваля «Центр Европы», Полоцк, Белоруссия (2017). Лауреат международного литературного фестиваля «Степная лира», станица Новопокровская, Кубань (2017). Лауреат международного литературного фестиваля «Генуэзский маяк», Италия (2018). Лауреат всероссийского творческого конкурса произведений о Великой Отечественной войне «Дороги фронтовые – узелки на память» (2020). Победитель всероссийского литературно-музыкального конкурса произведений о столице «Моя Москва» (2021). Дипломант XII Международного Славянского литературного форума «Золотой Витязь» (2021).

 

 

* * *

 

Текучесть времени, его конечность глубоко чувствует лирический герой стихов Андрея Галамаги: нам передается его трепетное ощущение потока мгновений, проходящих через каждого из нас. Особую драматичность этому потоку придаёт любовь, в том случае, когда судьба или интуиция напоминают нам о неизбежном трагическом финале почти каждой любовной истории.

Мир Андрея Галамаги – это мир всепоглощающего чувства – любви к единственной и неповторимой и страстной веры – в Божественную предопределенность происходящего.

Андрей Галамага умеет несколькими штрихами создать образ – образ любимой, образ города – Москвы или Парижа, Одессы или Ярославля, старой Риги или Венеции.

Внимательный к звукописи стиха, поэт наслаждается музыкой старых московских названий, вскрывая в них полузабытые, христианские смыслы, которые так не любили идеологи прошлых лет, старательно переименовывавшие улицы и переулки.

Невозможно, наверное, найти на богатой литературной карте современности второго поэта, в чьих стихах столь естественно уживаются апостол Андрей (ангел-хранитель автора) и философ-славянофил Хомяков, «солнце русской поэзии» Пушкин и нобелевский лауреат Герман Гессе со своей изощрённой «Игрой в бисер».

Ну а мне дороже всего в стихах Андрея Галамаги символическое отражение духовного пути русского человека, повторяющего столетия спустя поиски, метания и заблуждения своих предков, но спасаемого целительным светом христианского идеала  – от Страстного бульвара до Оптиной пустыни.

 

Лола Звонарёва,

доктор искусствоведения, секретарь Союза писателей Москвы.

 

Из статьи «Между Монмартром и Арбатом», 2010.

 

* * *

 

Русский европеец, Андрей Галамага уверенно освоил пространство мировой культуры, впитал её ценности, чувствует себя своим и родным в любом европейском городе, оставаясь русским «до мозга костей». На географической карте его поэзии одинаково ярко, зримо и значимо соседствуют Москва, Париж, Одесса, Венеция, Ярославль, Рига, Горный Алтай, Новая Горица, Армавир и река Оккервиль. Но Москва, конечно, – главная его любовь, его стержень и, если можно так сказать, становой хребет, ей посвящена целая книга прекрасных стихов, многие из которых прозвучали на вечере. В них, щедро насыщенных благоуханной московской топонимикой, город встаёт во всей своей красоте и единственности. Любовь к Москве, к России у Андрея – сокровенная, очень интимная, необыкновенно искренняя, абсолютно чуждая пафосности, набившей оскомину риторике и трескучим фразам, штампам и общим местам. Искренность, открытость – отличительные черты его поэзии. Чужда его стиху и манерная вычурность, и искусственность построений – совершенство поэтической формы, пластичность и гибкость ритмики, музыкальность и прекрасные, точные, часто неожиданные рифмы присущи его поэтике.

Во многих стихотворениях Андрею Галамаге удаётся достичь большой философской глубины, часто афористичности.  Темы, наиболее волнующие его, – вечные: любовь, жизнь и смерть, но и в них он сумел привнести своё. Трезво, мудро и горько оценивает он происходящее и время, в котором выпало родиться и жить, осознавая своё право судить его, размышляя над собственной жизнью и жизнью поколения и остро чувствуя и зная свое предназначение.

 

Инна Ряховская,

поэт

 

Из статьи «Явление мастера», 2014.

 

* * *

 

Андрей Галамага – поэт, который, безусловно, может претендовать на то, чтобы имя его прозвучало в той части учебников по литературе, что посвящены современности.

Читая стихи Андрея Галамаги, мы непроизвольно соприкасаемся с областью мастерства поэта. Обратим внимание на свободу изложения. И лексика, и ритмика подчиняются автору с покорностью цирковых зверюшек, как будто он говорит с нами не стихами, а прозой! Виртуозно! И куда девается потом та нарочитая деловитость, которую автор призывал в самом себе? Она испарилась, как любое благое пожелание, одолеваемое безудержным влечением сердца к чему-то иному, может быть, менее существенному и значимому, но безмерно более притягательному.

Здесь тот случай, когда «живая интонация … выводит слово за его словесные пределы».

Петр Чекалов,

доктор филологических наук, профессор.

 

Из статьи «Место современной словесности в школьных программах», 2016.

 

 

* * *

Если попытаться определить некоторые черты психологического портрета лирического героя Галамаги, то необходимо заметить, что для него неразгаданная тайна Руси приоткрывается в часы тишины («Тишина»), а первозданный снег России – привычная для него стихия («Снег в Крыму»). Он не видит повода для отчаяния, ему представляется вздором «глазеть в окно с тоскою» («Распорядок в небесах нарушен…»). Странно для поэта, но говорить стихами ему кажется «грешным занятием», а необходимость «говорить красиво» надоедает до смерти («Рифма как проклятие»). «Я ничем никому не обязан», – твердит он упрямо и подчёркивает: «Первородство своё не продам» («Я не верю в намеренья добрых…»). Он обладает завидным свойством «себя не сравнивать ни с кем», верит в то, что его судьба «всех исключительней на свете» («Порой упрям, подчас настойчив…»), его влечёт недостижимость цели, ему претит власть, не прельщает карьера, он выбирает то, «чего нельзя купить ни за какие деньги...» («Друзья, трудясь день ото дня...»). В радостном порыве иной раз он восклицает: «Я жив. О, как мучительно я жив!» («Рождение»), а в другой самоуглублённо замечает: «Я не пойму, за что я так наказан» («Игрушка»). Он способен простить предательство, погибнуть за честь («Безумствовать – право поэта…»), преклонить колени в честь возлюбленной. Для него смысл жизни заключается не в судьбе и не в победе, а в том, чтобы «любить и быть любимым» («Я проиграл. Но я ещё живой…»). И если он полюбит женщину, то это, как правило, «до помрачения, до бреда» («Девочка с Таганки»)…

 

Пётр Чекалов,

доктор филологических наук, профессор.

 

Из предисловия к книге Андрея Галамаги «Поводырь», 2021.

Подборки стихотворений