* * *
каждый сидит в своей маленькой норке
окна закрыты, задёрнуты шторки
жизнь разделилась на до и на после
вырос ослом непоседливый ослик
вырос вороной наивный птенец
и незатейливой сказке – конец
звали и нас серебристые дали
да обманули. а вы чего ждали?
думали вас обойдёт стороною
старость, страданье, шиза, паранойя?
думали вас не заденет заряд
бед и разлук? и предательства яд
вам как любимцам удачи не страшен?
что в кабинетах заоблачных башен
вы отсидитесь, и горечи дым
прочь унесётся как вахта в Надым?
что ж – получите по полной программе
дедам и прадедам, папе и маме
не защитить нас. настал наш черёд
чашу цикуты посыльный несёт
тяжки его грозовые шаги
некому крикнуть с мольбой: помоги!
2012
Мир насекомых
Там майский жук над чашей ворожит
и богомол склонил в мольбе колени,
там смертный бой ведут жуки-олени
во власти кровных распрей и обид,
там человек – что Бог, велик и лют,
его не видят и его не знают,
кровь пьют его, и тело поедают,
и вечную хвалу ему поют.
2009
* * *
Над Москвой-рекой,
над рекой Невой,
где витает имперский дух,
где курантов бой,
арестантов строй,
где лоскут заревой потух,
там от крови злы
бьют крылом орлы,
на живых нагоняя страх,
их глаза чисты,
их сердца пусты,
и безумие в головах.
2009
* * *
Под привольным приволжским небом,
где краёв и в помине нет,
я давненько уже не бегал –
может быть уже сорок лет!
По Арбату ли, по Ордынке
я бреду под свист декабря,
что такое небо в овчинку
понимаю без словаря.
В лабиринтах стеклянных башен
коротаю свой тяжкий век,
и уже навсегда вчерашен
словно выпавший ночью снег.
2010
* * *
Пора остепениться, может быть,
а может быть – совсем пора не быть
(уж многих нет, с кем жил на этом свете),
но я, наверно, полный идиот,
а идиоту нет других забот,
как слушать дождь, ловить в охапку ветер,
из горсти в горсть песок пересыпать,
из мха и веток мастерить кровать
и засыпать под звёздными свечами,
забыв, где верх, а где треклятый низ,
из края в край без паспорта и виз
бродить с пустой котомкой за плечами,
безумствовать, молиться и страдать,
отчаянье принять за благодать,
и женщине, любимой и прекрасной,
сложить к ногам, как поздние цветы,
все лучшие надежды и мечты,
пусть даже эти жертвы и напрасны.
2012
* * *
Что знает луна о заботах ушедшего дня?
Что знает подросток о будущей жизни своей?
Что знает огонь о сжигающих свойствах огня?
Что значит любовь? И что мы с тобой знаем о ней?
Пускай говорят, мол, прошла – знать, была не она,
но я не отдам ни минувших, ни будущих зим.
Любовь не проходит, она нас сжигает дотла,
мы знаем её до тех пор, пока с нею горим.
Когда же, сгорев, мы сгребаем остатки золы
и фениксом-птицей взмываем с сожжённой земли,
нам старые чувства становятся словно малы,
как старые вещи, как старая кожа змеи.
Любовь не проходит, проходят простуда и зной,
и жизнь, как ни жалко, проходит как будто во сне...
Любовь не проходит – она остается со мной,
любовь не проходит – он остаётся во мне...
2010
* * *
Эта наша кутерьма –
та же самая тюрьма.
По утрам за ротой роту
нас сгоняют на работу.
Нет конвойных – не беда:
нам деваться некуда.
Гонят не штыки, не пули,
не овчарки, не питбули –
гонит родовой закон,
заведённый испокон:
надо ж рать собрать,
чтобы жрать, жрать, жрать!
И у всех в глазах вопрос:
ты конвойный или пёс?
Ты приятель или враг?
Ты блатной или дурак?
Ты заначил пайку с салом
или пашешь просто так?
И в столыпинском вагоне
мы друг дружку гоним, гоним...
Гоним стыд, и гоним сон,
гоним крепкий самогон,
гоним прочь любовь и жалость,
гоним всё, что в нас осталось
человеческого...
– Чел, а легче с того?
2012
* * *
Это всё спустилось свыше,
свыше, а не свысока:
полустёртые афиши
на растрёпанных листках,
пожелтевшие тетради,
папки с ветхою тесьмой...
Не печалься, бога ради,
лучезарный витязь мой!
Это всё спустилось свыше –
свыше, но не свысока!
Много строк ещё напишет
твоя лёгкая рука,
много тайн ещё откроет
твой спокойный зоркий глаз,
неизвестные герои
ждут свой том и ждут свой час.
Это всё спустилось свыше,
свыше, а не свысока...
Там, в краю цветущих вишен
вечной юности река
так чиста и глубока!
2009
* * *
я предан тобою как предан бывает луной прибой
как преданы листья и сброшены наземь деревьями
как преданы птицы как преданы рыбы родной страной
и прочь уплывают и прочь улетают кочевьями
но так же как птицы но так же как рыбы вернутся вновь
к покинутым гнёздам к верховьям-истокам родной реки
так я возвращаюсь сквозь горе и слёзы сквозь пот и кровь
к тебе возвращаюсь по первому зову твоей руки
я предан тобою четырежды предан но рад судьбе
что мне посчастливилось встретить тебя на своём пути
я предан тобою нет это не точно – я предан тебе
и преданность эту не в силах ни сбросить ни вынести
2009
* * *
я с тобой лечу словно ветер в поле
словно звёзды спрыгнувшие с орбит
без тебя кричу от фантомной боли
потерявший руку в бою инвалид
без тебя мой путь в никуда заснежен
неизбежен смерти заветный час
а с тобой так нужен с тобой так нежен
так безбрежен мир окруживший нас
2009
Собачий холод
Скользят замёрзшие дороги.
Мечтая спрятаться в дома,
дрожат собаки на пороге.
Ну что поделаешь – зима!
Ну что поделаешь, метели
теперь терпи до мая ты.
Куда деваться, в самом деле,
от этой зимней маеты?
Иду отбрасывая тень я
в неверном свете фонаря
и жду с надеждой потепления
от ноября до февраля.
2010–2017
1893
В течение всего 93-го
не происходило ничего такого.
Кончалась эпоха Александра III,
приближалась эпоха Николая II.
Крестьяне мрут семьями –
голод в России,
но что такого – на то и крестьяне!
Толстой проповедует ненасилие,
недра присваивают англичане.
Интеллигенция слёзы льёт о народе,
а в рабочих бараках – нищета и безобразие.
Ничего особенного не происходит
ни в России, ни в Европе, ни в Азии.
И всё же случилось одно событие:
хотя ничего не мешало карьере его,
самарский чиновник по какому-то наитию
покинул свой стол у присяжного поверенного.
Собрал в саквояжик немудрёные вещи
и отправился в Питер искать удачи.
Дальнейшая история человечества
с этой минуты пошла иначе.
С той поры минуло 120 лет –
Закончился цикл истории то есть.
Эй, парень, купи-ка себе билет,
Чтобы успеть на последний поезд!
2013–2014
Delete
Сегодня вполне достаточно
кнопку нажать не ту,
чтобы в одно мгновение
сгинуло без возврата
облако нашей памяти,
мыслей и чувств
в чёрную пустоту
куда-то.
2014
Воспоминание об острове Крит
Моей судьбой пренебрегая,
язык не понимая мой,
смотрела родина другая
в глаза мне синей глубиной.
Морской волной и тёплым ветром
ласкала мой усталый слух
и размягчала незаметно
мой сумрачный славянский дух.
Мне так хотелось поселиться
на этих древних берегах,
где в небе гордая орлица
на грызунов наводит страх.
Где веют скалы и пещеры
седой античной стариной
и древнеримские галеры
вдруг возникают предо мной.
Где в пёстрой замяти астральной,
кружащейся над головой,
такой казалась нереальной
Россия с матушкой-Москвой!
.........................
Вперёд переводя часы, я
слежу за трассами дождя.
Ну, здравствуй, сирая Россия!
Куда ж деваться от тебя?
2013
На вершине Эльбруса
На вершине ветрено и морозно
В головокружительной вышине
Разговор ведут с тобой только звезды
Да летают ангелы в тишине
Там ты забываешь что мир не вечен
И стоишь открытием поражён
Что гордиться в жизни особо нечем
Ни богатством дома, ни лаской жён
Так бы и остался здесь на вершине
Превратился в камень в ледник в скалу
Тяжкий груз желаний проблем решений
Унося в недвижную Шамбалу
2018
© Андрей Баранов, 2009–2018.
© 45-я параллель, 2018.