Цвет человечества
Ход истории в очередной раз вот-вот должен был измениться. И причиной такого изменения явилось событие не просто мирового, а всемирного масштаба. Многие давно ждали чего-то подобного и даже мечтали об этом, но когда это случилось, волна растерянности и даже страха пронеслась по всей Земле.
В один прекрасный день среднестатистический житель Земли обнаружил, что вдруг пропали все теле- и радиопрограммы. Безуспешно понажимав на кнопки, попереключав переключатели и, в конце концов, внятно постучав кулаком по затихшим коробкам теле- и радио-приёмников, житель выглянул в окно своего жилища и произнёс только одну фразу. Перевод этой фразы с любого языка мира приблизительно означал следующее: «Ни фига себе…»
Далее следовала более или менее длительная пауза.
Ещё бы: небо за окном было ярко-зелёным. И на ночной стороне Земли оно было таковым же и ярко светилось ровным светом. А вот Солнце исчезло, и Луна, и звёзды – всё скрыла изумрудная зелень неба, которое вдруг стало чужим и пугающим.
Проглотив, наконец, затянувшуюся паузу, среднестатистический житель шёл к соседу.
– Видал? – спрашивал житель соседа.
Сосед конечно «видал», ещё как «видал», и «видал» он все это в гробу и политое малиновым сиропом, потому что из-за этого навозного неба прервалась трансляция футбольного матча на Кубок мира, да ещё и на самом интересном месте.
Но тут телевизоры заработали и все кинулись к экранам, забыв о странностях природы. Правда, в перерыве матча объявили о необычайном явлении природы, связанном с активностью Солнца, но это почему-то мало кого заинтересовало: большая часть населения Земли смотрела футбол.
* * *
А в это самое время Сорок вторая танковая армия Китая (по просьбе народа Монголии) пересекла китайско-монгольскую границу и полным ходом двигалась по бескрайним степям в так называемую точку «икс». Добравшись до места, Сорок вторая танковая окружила точку «икс» плотным бронированным кольцом. Генерал Ван Гу, командующий армией, откинул крышку люка и высунулся из башни танка. Он прищуренными глазами оглядел жёлтый, потрескавшийся от жгучего солнца, такыр, который однообразно тянулся до самого горизонта. А там, в серо-зелёной дымке, да и то через мощный генеральский бинокль, можно было рассмотреть противоположные ряды танкового кольца.
Стояла необычайная тишина, текли томительные часы ожидания и бездействия. Генерал Ван Гу время от времени поглядывал на свой швейцарский хронометр с надписью «Made in China» на циферблате и оглядывал через бинокль горизонт. К вечеру до слуха китайских танкистов донёсся неясный гул. С каждой минутой гул становился все явственнее и громче, а ещё через полчаса плотное танковое кольцо китайской армии было окружено ещё более плотным кольцом: – Первая танковая армия России (по просьбе другой части народа Монголии) прибыла, в так называемую, точку «ха», то есть «икс».
Надо сказать, что американцы тоже хотели ввести одну из своих танковых армий, заручившись поддержкой монгольского народа, но им объяснили, что монгольский народ для них кончился, так что не у кого спрашивать разрешения.
Моторы русских танков заглохли, и тишина возобновилась. Генерал Кожемякин высунулся из люка своего танка, оглядел окрестности через бинокль и приветственно махнул рукой китайскому коллеге. Генерал Ван Гу ответил на приветствие и в очередной раз глянул на часы. Стрелки слились в одну, показывая полночь или полдень – определить было невозможно, ибо небо продолжало светиться ровным зелёным светом. Но, судя по тому, как некоторым хотелось спать, всё-таки была ночь.
Итак, две танковые армии стояли плотным кольцом в глухой монгольской степи и ждали дальнейших приказаний. Это ожидание становилось всё мучительнее и невыносимее: все понимали, что произошло нечто очень важное, но что – оставалось только гадать.
И вдруг в зелёном небе, в зените, появилась звезда. Она становилась все ярче и ярче, и было видно, как она скользит вниз – к земле. Танкисты, высунувшись из люков своих машин, наблюдали за этим явлением и их лица заливал ровный изумрудный свет. С неба спускалось гигантское цилиндрическое сооружение, похожее на огромную кирпичную трубу мусоросжигательного завода. Все танки следили стволами за приземлением странного объекта.
Труба опустилась совершенно бесшумно и зависла в каком-то метре от грунта.
Снова потянулись часы бесполезного ожидания: ничего не менялось.
* * *
Генеральный секретарь Комитета Спасения Человечества сидел за столом в своём кабинете и просматривал бумаги. Рядом стоял просто-секретарь и держал тонкую кожаную папку. Бумаги шелестели в пухлых пальцах Генерального секретаря, переворачиваясь, ложились в аккуратную стопку, а некоторые, издав короткий шорох, падали в корзину под столом. Просто-секретарь терпеливо ждал. Он не моргал и, казалось, даже не дышал.
– Ну, что у нас там? – обратил внимание на просто-секретаря Генеральный.
– Образцы пропуска на космический ковчег, сэр, – просто-секретарь раскрыл кожаную папку.
– Посмотрим, посмотрим, – пробормотал Генеральный и погрузился в изучение листов дорогой гербовой бумаги.
Снова просто-секретарю пришлось терпеливо ждать. Чтобы как-то скрасить это ожидание, он принялся следить глазами за витавшей вокруг люстры мухой.
– Всё нужно делать быстро: у нас очень мало времени, – голос Генерального заставил просто-секретаря вздрогнуть и посмотреть на своего шефа. Тот между тем продолжал:
– Инопланетяне дали нам только десять дней на сборы, а мы потратили уже трое суток на всякие согласования, – Генеральный поднялся и помахал в воздухе листом гербовой бумаги. – Сегодня я представлю комиссии именно этот образец. Он мне понравился: слиток платины с чётко выверенными размерами и весом, изотопным кодом и сложной гравировкой – такое подделать в столь короткий срок практически невозможно. Только десять тысяч избранных получат эти пропуска…
– Сэр, вы опоздаете на заседание комиссии, – напомнил просто-секретарь.
– Ах, да, – прервал себя Генеральный. – Закажите самолёт на пять часов вечера. Вы полетите в Монголию в зону «икс», повезёте документы и образцы пропуска охране.
Уже на выходе из кабинета Генерального догнал вопрос просто-секретаря:
– Сэр, а вы как думаете, наше Солнце действительно скоро взорвётся?
Генеральный неспешно оглянулся, пристально посмотрел на своего секретаря и медленно закрыл за собой дверь. Секретарь остался посреди кабинета. Он стоял совершенно неподвижно, как статуя, но потом его правая рука дёрнулась и полезла во внутренний карман пиджака. Секретарь достал мобильный телефон, надавил на кнопки и прижал аппарат к уху.
– Это я, – напряжённым голосом сказал он в трубку. – Образец номер четыре.
После этого спрятал телефон в карман и провёл рукой по жидким рыжеватым волосам, его пальцы слегка дрожали.
* * *
Среди штабелей тускло блестевших пластин генерал Кожемякин и генерал Ван Гу, голые по пояс, сидели на маленьких ящиках и резались в домино. Полем доминошной битвы им служил большой снарядный ящик весь в царапинах и вмятинах. Генеральские комбинезоны и рубчатые танкистские шлемы лежали рядом прямо на земле.
В самый разгар игры раздалось тарахтение подлетающего вертолёта. Генералы только покосились на зелёное небо; за последние два дня сотни вертолётов и самолётов совершали посадку рядом с танковым кольцом и тысячи людей с чемоданами и рюкзаками тянулись к башне инопланетного корабля. Так что появление ещё одного вертолёта не могло вызвать никакого интереса, особенно, если игра в полном разгаре, а когда тарахтение прекратилось, о вертолёте и вовсе забыли.
Закончив очередную партию, Кожемякин полез в карман своего галифе и достал плоскую флягу.
– Ну что, Ваня, может, по маленькой?
Во фляге многозначительно булькнуло.
Ван Гу вздохнул и облизнул пересохшие губы:
– Хорошо бы. А что это?
– Коньяк-коньяк, – сказал Кожемякин, наливая в крышечку фляги.
– Нам сейчас только и остаётся, что коньяк пить.
Но выпить им не дали.
– А где корабль?! – раздался возглас, когда Ван Гу поднес к губам крышечку, а Кожемякин – фляжку.
Генералы посмотрели на крупного господина в хорошем костюме.
– А вы, собственно говоря, кто? – вежливо поинтересовался Кожемякин.
– Я – Генеральный секретарь Комитета Спасения Человечества, а это – мои люди.
За спиной Генерального стояли «мои люди» – сурового вида джентльмены в одинаковых чёрных костюмах и чёрных очках. Они сурово озирались, держа правые руки за бортами пиджаков.
– Серьёзная у вас свита, – буркнул генерал Ван Гу и выпил-таки налитый коньяк. – Аж целых пять человек.
– Так что же вас интересует? – снова спросил Кожемякин.
– Меня интересует, куда делся космический корабль?
– Коньяку не хотите? – Кожемякин сделал хороший глоток из фляжки и показал её Генеральному секретарю.
– Вы что, издеваетесь! – сорвался на крик Генеральный. Его охрана ещё более посуровела и придвинулась к месту разговора.
Генерал Ван Гу неожиданно чихнул, и в то же мгновение башни ближайших танков повернулись и пушки уставились чёрными глазницами на непрошеных гостей.
– Здесь всё делается по нашему приказу, – дружелюбно пояснил Кожемякин попятившемуся Генеральному. – А на счёт корабля… Так он улетел.
– Как улетел?! – голос Генерального мгновенно охрип.
– А вот так, – сказал Ван Гу и показал рукой, как улетел космический корабль.
– Но это невозможно! – продолжал хрипеть Генеральный. – Срок истекает только через два дня, избранные переселенцы ждут только сигнала. Для них мы разработали сложную систему пропусков, а последний пропуск настолько сложен, что…
– Вот этот что ли? – Кожемякин небрежным движением снял сверху ближайшего штабеля тяжелую металлическую пластину.
– Да-а… – растерянно пробормотал Генеральный и только сейчас обратил внимание, что окружающие их штабеля сложены из платиновых пластин. Сверхсекретный образец номер четыре был кем-то уже воплощён в редком металле.
– А это тоже ваше? – Ван Гу протянул Генеральному пачку документов, разрешающих предъявителю спецпропуска (образец прилагается) проход сквозь бронетанковое кольцо к инопланетному кораблю. Документы были все на хорошей бумаге с водяными знаками, стояли все подписи и печати, и подпись самого Генерального украшала каждый бумажный лист.
– Ваша подпись?
– М-моя, – Генеральный был совершенно уничтожен.
– Сдаётся мне, мужик, тебя крупно на… э-э... кололи, – Кожемякин по-простецки хлопнул Генерального по плечу. – Так что снимай свой фирменный пиджачок – здесь жарко – и айда с нами в домино играть, заодно и расскажешь, что, собственно говоря, здесь происходило? Наше начальство не очень-то с нами разговаривает: мы только приказы выполняем, правда, Ваня?
Генерал Ван Гу согласно кивнул и многозначительно улыбнулся.
– А я, кажется, понял, – вдруг сказал он. – Кто-то или что-то решили избавить нас от самых…
Но договорить он не успел: в вышине раздался негромкий щелчок, и зелёное небо исчезло.
Повеяло прохладой, привычные звезды глянули на землю. А на востоке занималась привычная заря и привычное солнце показалось над горизонтом, чтобы продолжить свой путь по привычному голубому небу.
В это утро среднестатистический житель земли в восторге тряс за плечи своего соседа, потому что «наши выиграли», и не смотрел на небо – там всё было в порядке. Да и на всей Земле всё было в порядке.
Чёрная Ляля
В свои пятьдесят четыре года Сергей Сергеевич Кузнецов вновь оказался не у дел: мебельная фабрика, на которой он работал распиловщиком, неожиданно закрылась. Попытки устроиться слесарем, токарем, электриком или столяром ни к чему не привели. Работодатели как сговорились: нужны сотрудники до сорока лет – и точка! Жена Сергея Сергеевича сначала хотела пристроить его в магазин, где она была продавщицей, хотя бы грузчиком, но, глянув оценивающе на своего мужа, передумала. Суховатый, небольшого роста… Ещё свалится под мешком сахара или картошки. Зря она так считала. Сергей Сергеевич хоть и был не богатырского телосложения, но мешки мог таскать легко. Сколько он их перетаскал в молодости во время службы на флоте…
В общем, побегав в поисках места и ничего не найдя, Сергей Сергеевич зарегистрировался в Центре занятости и стал ждать. Чего? Он и сам не знал. Иногда удавалось где-нибудь подработать по мелочи, но на это не разживёшься. Получив очередное пособие, Сергей Сергеевич после оплаты коммуналки, остатки, а точнее, останки денежных средств относил в продуктовый магазин, где жена вручала пакет с приготовленным набором всего необходимого. Жизнь обрела некую удручающую стабильность, и ничего особенно интересного на горизонте не маячило. Оставалось только лежать на диване, смотреть телевизор да иногда обзванивать знакомых в поисках калыма. И вот когда делать было совершенно нечего, телевизор смотреть не хотелось и вообще ничего не хотелось, стали накатывать воспоминания. И всё это было ярко, осязаемо, словно заново проживаешь свою жизнь. Вот в чёрной шинели и чёрной шапке с опущенными и завязанными под подбородком ушами он идёт в строю таких же салаг по замороженному плацу, а потом они выходят на замороженную дорогу, и главный корабельный старшина Никитин ведёт их к порту. Там в сухом доке стояла их лодка. Когда Сергей Сергеевич, а тогда ещё просто Серёга, увидел эту огромную чёрную сигару, то невольно выдохнул вместе с паром:
– Ух, ты!
Все, кто тогда стоял в строю, тоже высказали удивление в тех или иных выражениях. Главный корабельный старшина Никитин даже раскатисто гаркнул:
– Р-р-разговорчики в стр-р-рою!
Лодка на стапеле была похожа не на подводный корабль, а на космическую ракету. Такое впечатление складывалось от хвостовых стабилизаторов, хотя это были кормовые рули глубины и направления. И там, где у нормальной ракеты должно располагаться сопло реактивного двигателя, сияли золотом на морозном солнце необычно изогнутые лопасти гигантского гребного винта.
В общем, показали им лодку и повели обратно. Целый год подводник Кузнецов нёс службу в расположении, надраивая полы, унитазы, кастрюли, разгребая снег и прочее. А ещё строевая, тренажи, физо и изучение матчасти. И только через год он оказался в отсеке где-то в недрах лодки и ощутил, что этот замкнутый мир слегка вибрирует и покачивается. А потом была и выпитая порция солёной забортной воды, и ежедневная служба, и даже устранение прорыва воды в отсек… Моряки называли свою лодку как-то странно: Чёрная Ляля. Почему так – никто не знал. Васька Петров предположил, что когда-то здесь служил цыган, который так назвал лодку в честь знаменитой певицы Ляли Чёрной, и название прижилось. Версия интересная, но вряд ли правильная…
Придя вечером с работы, жена застала Сергея Сергеевича на балконе, он сидел за самодельным верстаком и что-то чертил на листах миллиметровой бумаги.
– Чем занимаемся? – поинтересовалась она.
– Воспоминаниями, – ответил муж и снова вернулся к чертежу.
Сергей Сергеевич неплохо рисовал и одно время ему прочили карьеру художника, но не сложилось. Правда, в жизни ему это умение иногда неплохо помогало. И вот сейчас он решил создать что-нибудь для себя, для души. И чертил он Чёрную Лялю, намереваясь сделать модель своей подводной лодки. Он копался в журналах и книгах, в интернете в поисках теоретических чертежей, но в основном пришлось полагаться на свою память. И вот, когда всё было начерчено и нарисовано, началось самое интересное: превращение фанеры и прочих деревяшек в уникальные детали ручной работы. А потом эти детали соединялись, склеивались, превращаясь в сигарообразный корпус, впоследствии окрашенный чёрной краской из пульверизатора.
И вот в тот момент, когда Сергей Сергеевич, как истинный художник, внимательно рассматривал дело рук своих на предмет нанесения последнего, завершающего штриха, раздался голос сверху:
– И что это у нас тут такое?
Сергей Сергеевич выпрямился и оглянулся. Жена стояла в дверях и заглядывала на балкон.
– А это, Лизонька, Чёрная Ляля!
– Кто-кто? – не поняла Лизонька.
– Подводную лодку мы так называли, на которой я служил, - пояснил он.
– А-а… – протянула жена и удалилась вглубь комнаты. Правда, через какое-то время она вернулась, принялась разглядывать модель и деловито расспрашивать: – А это что? А это зачем?
Сергей Сергеевич даже обрадовался такой заинтересованности супруги и начал подробно рассказывать: что, зачем и почему.
– А вот с этого места, – Сергей Сергеевич прикоснулся пальцем к верхней части корпуса лодки у самой рубки, – я чуть в воду не сверзился, меня Васька Петров за ворот едва успел схватить. Мы всплыли тогда где-то на Севере, взломав лёд, и вышли свежим воздухом подышать. Я всё надеялся увидеть белых медведей, но никого не увидел, а в океанской воде тогда чуть не искупался.
– В океанской? Это какой же там океан?
– Северный Ледовитый, – сказал Сергей Сергеевич тоном учителя, экзаменующим бестолкового ученика.
– А-а, – вновь протянула жена и скрылась за занавеской. Через какое-то время донёсся её голос, она с кем-то разговаривала по телефону. А Сергей Сергеевич, прищурив глаз, принялся критически осматривать своё творение. «Неужели всё?» – думал он, и почему-то испытал некоторое разочарование. Нравилось ему чертить, пилить, строгать и клеить. И хотя модель получилась весьма эффектной, лишний раз подтверждая мастерство своего создателя, Сергей Сергеевич теперь испытывал философские муки: а дальше что? Скорее всего он задал себе этот вопрос вслух, потому что возникшая в проёме балконной двери жена помахала мобильником и сказала:
– А дальше, дорогой мой, ты продашь эту свою Лялю за хорошие деньги: я уже обо всём договорилась!
– О чём договорилась? С кем договорилась? – растерянно спросил Сергей Сергеевич.
– С кем надо, с тем и договорилась. Ну-ка, зайди в комнату, сейчас я тебе всё объясню.
На другой день в ресторан «Подводная лодка» вошёл мужчина средних лет в тёмно-сером костюме, белоснежной рубашке, при галстуке. Вид у мужчины был вполне респектабельный, но одна деталь выбивалась из общего стиля: в правой руке мужчина держал за чемоданную ручку длинный прямоугольный ящик из свежеструганных дощечек. Администратор зала с подозрением покосился на этот ящик и, шагнув в сторону странного посетителя, осведомился:
– Чем я могу вам помочь?
Сергей Сергеевич перехватил ящик левой рукой, шумно выдохнул и в свою очередь спросил:
– Я могу видеть Петра Николаевича Мальцева?
– Э-э… – потянул администратор зала и снова покосился на ящик, потом тоже шумно выдохнул и, наконец, нашёл нужные слова:
– У вас договорённость о встрече?
– Да-да! – обрадовано воскликнул Сергей Сергеевич, понимая, что этому мальчику в белой рубашке теперь не нужно объяснять цель своего визита.
– Подождите здесь, – деловым тоном произнёс администратор и удалился.
Сергей Сергеевич отошёл чуть в сторону и огляделся. Посетителей было очень мало: парень с девушкой за столиком в углу пили кофе, очень худой старичок в центре зала с кислой миной поедал салат, да молодой мужчина в дорогом кожаном пиджаке и простой футболке вместо сорочки сидел у окна за прозрачным графинчиком с прозрачной жидкостью и аппетитно закусывал маринованной селёдкой. Зал был небольшой, уютный, стандартные столики под скатертями цвета морской волны, обычные стулья и ничего такого в интерьере, что бы соответствовало названию ресторана. Разве что огромный аквариум, в котором среди булькающих из резиновых трубочек воздушных пузырей лениво проплывали здоровенные рыбины среди шевелящихся водорослей.
– Вы ко мне?
Сергей Сергеевич слегка вздрогнул, оторвал взгляд от аквариума и повернулся к небольшого роста толстяку в синем костюме. Толстяк был абсолютно лысый, розовощёкий и уши у него смешно оттопыривались.
– Э-э, наверное, – пробормотал Сергей Сергеевич. – Если вы Мальцев Пётр Николаевич, то к вам.
Толстяк чуть заметно кивнул и выразительно посмотрел на часы.
– Собственно, вот! – заторопился Сергей Сергеевич, приподнимая свой ящик и указывая на него свободной рукой.
– Что это? Да, можете поставить.
Сергей Сергеевич поставил ящик на ближайший столик, щёлкнул замками и аккуратно откинул крышку и стенки ящика на скатерть. Толстяк тихо присвистнул, приблизился и начал внимательно разглядывать чёрную сигару подводной лодки. Два бронзовых стержня соединяли модель с прямоугольной плитой-подставкой, выточенной из крапчатого камня.
– Я думаю, эта модель украсит интерьер вашего ресторана, – произнёс Сергей Сергеевич заготовленную и заученную фразу.
Толстяк молча продолжал осматривать лодку, потом выпрямился и посмотрел на Сергея Сергеевича ничего не выражающим взглядом.
– И что вы хотите за это?
– Сто, – тихо проговорил Сергей Сергеевич.
– Что? – громко спросил толстяк с изрядной долей издёвки.
– Тысяч, – чуть громче добавил Сергей Сергеевич.
– Сколько-сколько? – толстяк даже приложил ладонь к своему оттопыренному уху.
– Сто! Тысяч! – более решительно повторил Сергей Сергеевич и подумал, что он не мальчишка какой-нибудь и труд свой уважает.
Толстяк демонстративно вздохнул, вынул из внутреннего кармана пиджака портмоне, открыл, отсчитал несколько купюр.
– Вот! – сказал он, протягивая деньги. – Двадцать! Берите: больше вам нигде не дадут.
Сергей Сергеевич покрутил головой в решительном отрицании, потом шагнул к ящику и нажал скрытую кнопочку на корпусе лодке. Загорелся и замигал огонёк на верхней части рубки, а сияющий золотом гребной винт неспешно начал вращаться. Толстяк сунул пальцы в портмоне и вынул ещё купюру.
– Хорошо, двадцать пять!
Сергей Сергеевич собирался было возразить, но его прервал неожиданный возглас:
– Ух ты! А я ведь служил на такой!
Мужчина в кожаном пиджаке стоял возле столика, слегка покачиваясь, и тыкал в лодку указательным пальцем.
– Ваша? – спросил он Сергея Сергеевича, тот кивнул.
– Шикарная вещь! – восхищённо и очень старательно выговаривая слова, произнёс мужчина. – Пр-родаёте?
– Да, – коротко ответил Сергей Сергеевич.
– И что стоит?
– Сто тысяч, – отрапортовал Сергей Сергеевич.
Мужчина коротко хохотнул и полез во внутренний карман кожаной куртки.
– Да без проблем!
И он извлёк здоровенный лопатник, распухший от содержимого.
– Сейчас-сейчас, – бормотал мужчина, вертя в пальцах свою сокровищницу в попытке её наконец-то раскрыть.
– Эй-ей-ей! – вдруг спохватился толстяк. – Вещь уже продана!
– Продана? – мужчина воззрился на Сергея Сергеевича.
– Продана? – Сергей Сергеевич в свою очередь воззрился на толстяка.
Тот на мгновение замялся, потом вынул из портмоне ещё порцию купюр.
– Вот! Сто! Как договаривались!
– Сто? – насмешливо сказал мужчина и пухлый лопатник вновь ожил в его пальцах. – Даю сто двадцать!
Старичок оторвался от своего салата и с некоторым любопытством посмотрел на участников неожиданного аукциона. Администратор и официант тоже с интересом наблюдали за ними из дальнего угла зала. Только парень с девушкой за своим столиком не заинтересовались происходящим.
Толстяк фыркнул и сунул пальцы в портмоне.
– Сто тридцать!
Мужчина в кожаной куртке поднял лопатник на уровень глаз, видимо, чтобы хорошо было видно, махнул им и сквозь выпяченную нижнюю губу изрёк:
– Хех! Сто пятьдесят!
Старичок уронил вилку на стол.
Толстяк скривился и вновь запустил пальцы в портмоне.
– Сто шестьдесят!
Мужчина сдвинул брови, засопел, вернул нижнюю губу в прежнее положение и с меньшим энтузиазмом произнёс:
– Сто шестьдесят пять.
И снова пальцы толстяка полезли в портмоне.
– Сто восемьдесят!
Произнесено это было спокойным, хладнокровным, даже ленивым тоном.
Мужчина засопел громче, посмотрел на лопатник, потом сунул его в карман, повернулся и направился к своему столику. Там он рухнул на стул, влил содержимое рюмки в широко раскрытый рот и сосредоточенно уставился на тарелку с закуской.
Толстяк ухмыльнулся и протянул деньги Сергею Сергеевичу.
Часом позже Сергей Сергеевич сидел за столиком пельменной в другом конце города. Вареники с грибами и картошкой лениво отдавали пар, густая сметана в небольшой чашке матово поблёскивала. Сергей Сергеевич вдруг вспомнил, как их вывели на плац вытряхивать одеяла. Это была целая наука. Как правило, два человека брали одеяло за углы, и нужно было приноровиться его так встряхнуть, чтобы полотнище взвилось вверх и не просто хлопнуло, а щёлкнуло, как бич. И тогда в морозный воздух взвивалось облачко пыли. На плацу всё хлопало и щёлкало до тех пор, пока вся пыль не была выбита. По окончании этой процедуры они отправились в казарму, неся кто на плече, а кто под мышкой туго скрученный валик одеяла. И уже на лестничной клетке вдруг началась настоящая битва: мальчишки с гиканьем и хохотом принялись лупить друг друга скрученными одеялами. Тогда-то Серёге и прилетело в голову; удар был мягкий, но сильный, и Серёга начал медленно съезжать спиной по стене. Битва сразу прекратилась. Серёга осторожно поднялся, потирая макушку и ощущая некоторое головокружение. Вот и сейчас он сидел перед тарелкой с варениками в подобном состоянии, будто шмякнуло что-то по голове.
– Мигни глазом, дядя Серёжа, может, пельмешек сам в сметану окунётся.
У столика стоял почти трезвый мужчина в кожаной куртке и широко улыбался.
– А, Сашка, – негромко произнёс Сергей Сергеевич и медленно указал на свободный стул. – Садись. Это, кстати, не пельмени – вареники.
– Тем более, – весело сказал Сашка и бухнулся на стул. – Вареники-то ещё лучше в сметану макаются. Что не весёлый такой? Дело-то выгорело! А я говорил, что без меня тебе много не дадут.
Сергей Сергеевич только махнул рукой, достал из кармана деньги и протянул Сашке.
– Держи, здесь всё, что выше ста – как договаривались.
– Вот спасибочки! – Сашка принял деньги и сунул их в свой безразмерный лопатник, предварительно вынув оттуда стопку аккуратно нарезанных листов газеты. Лопатник заметно похудел.
– Теперь и в кармане легче помещается, – радостно сообщил Сашка и покрутил головой. – А здесь официанты или самому надо на кассу идти?
– Официантки, – сказал Сергей Сергеевич. – Только водки здесь нет. И пива – тоже.
– Это плохо, – вздохнул Сашка. – Отметить бы надо. Ты вон сидишь как бирюк. Откуда такая грусть в глазах?
– Да понимаешь, – Сергей Сергеевич наконец наколол вилкой вареник и окунул его в сметану. – Я как будто сегодня продал что-то очень дорогое. Пока делал эту лодку, столько всего вспомнилось…
– Не продаётся вдохновение, но можно рукопись продать! – продекламировал Сашка. – Твои воспоминания, дядя Серёжа, при тебе и останутся. Зато люди увидят творение рук твоих. Значит, ты со всеми этими воспоминаниями поделился.
– Ты думаешь?
– Тут и думать нечего: так и есть. А почему Чёрная Ляля?
– Не поверишь – не знаю.
Подошедшая официантка покосилась на стопку нарезанной газетной бумаги на столе и достала маленький блокнотик.
– Мне то же самое, – Сашка кивнул на тарелку с варениками и, когда официантка пошла за заказом, не удержался, крикнул вдогонку:
– А водки нет?!
Официантка обернулась и отрицательно покачала головой.
– Ну вот! И водки-то у них нет – сокрушённо заключил Сашка, скорбно вздохнул и наклонился к Сергею Сергеевичу. – Послушай, дядя Серёжа, давай ещё раз такую штуку провернём.
– Какую – такую?
– Да как сегодня. Выточи ещё что-нибудь интересное, а я помогу продать.
Сергей Сергеевич скептически усмехнулся.
– Сегодня просто повезло, стечение обстоятельств, так сказать. Да и кому такие вещи нужны?
– Не скажи. Нужны! Ещё как нужны такие вещи людям! Только они этого пока не знают.
Принесли порцию вареников, и Сашка, схватив вилку, принялся с аппетитом есть.
– Дядя Серёжа, а что проще сделать – подводную лодку или парусник? – спросил он с набитым ртом.
– Конечно подводную лодку – если ты о моделизме говоришь. У парусника один только такелаж чего стоит. И корпус у него сложнее, и множество мелких деталей.
– Угу, – кивнул Сашка, жуя очередной вареник. – А ты бы смог бы?
– Что смог? Парусник собрать?
– Угу, – снова кивнул Сашка.
– Ну-у… – протянул Сергей Сергеевич и задумался.
– Смог бы, смог! – Сашка решительно махнул рукой. – Короче, у меня такое предложение…
Он на мгновение замер, потом посмотрел на пачку газетных листов и сунул их в карман куртки.
– Так вот, – продолжил он, слегка наклоняясь вперёд и понижая голос. – Я совершенно случайно узнал, что появился ещё один ресторанчик. Знаешь, как называется?
– Как?
– «Бригантина»! – Сашка откинулся на спинку стула и заговорщицки подмигнул.
© Анатолий Афонин, 2003–2021.
© 45-я параллель, 2023.