Анастасия Феоктистова

Анастасия Феоктистова

Сим-Сим № 7 (175) от 1 марта 2011 года

Tibi et igni

  

Бабушке
 
Свет приглушенный.
Голос простуженный,
Чуть удивлённый.
Будем – ужинать.
Будем, как в детстве,
Далёком, беспечном
Смотреть на огни.
Думать о вечном.
Только в руках,
В чернилах испачканных,
Маленький страх
Перед большими мальчиками.
Ты отвернись –
Стена-то холодная.
Сегодняшний день –
Вторник нечётное.
Свет приглушенный,
И всё – обычное,
Чего-то лишённое,
Но – романтичное.
 
ЭрЭнЭй
 
Вниз и наверх,
Чтобы слезы стекали на кафель,
Чтобы больно вискам,
Чтобы сыпались крошки от вафель
И летели на пол по рукам.
Чтоб рыданья похожи на смех.
Вниз и наверх.

Свободный удар,
Чтобы было свободно и пусто,
Чтобы тонко игла
Проходила по лезвию чувства,
Чтобы я тебя всё же спасла,
Чтоб сливался со звуком гитар
Свободный удар.

Вагоны метро,
Чтобы песня – в тандеме со стуком,
Чтобы были шумы
И мистерия сглаженных звуков,
Чтобы «я» исправлялось на «мы»,
Чтоб рвались через стаи ворон
Вагоны метро.

Вниз и наверх,
Чтобы пряди мешали ресницам,
Чтоб босиком,
Чтоб хотелось ещё раз родиться,
Чтобы плакать потом
И скрывать свой маленький грех.
Вниз и наверх.


Март 2007

Москва
 
* * *
               
Прочь из моей головы!
Наугад в темноту, с середины концерта,
Сквозь толпу, сквозь охрану, сквозь двери, сквозь парк…
«Сплин»…

В резонансе открытых окон
Есть скрытый смысл – не суть.
Слушай, давай смотреть сверху
на пьяный Арбат, на то, на что можно
Взглянуть
С высоты.
Ты вроде куришь, дай мне зажигалку,
Мне хочется жечь мосты.
Если тебе не жалко…


Апрель 2007

Москва
 
До дна
 

Тане Трубецкой

 
Скажи, когда же наконец
Ты будешь спать
Спокойным сном,
Уткнувшись в мокрую подушку –
А плевать,
Что ты – его игрушка,
Дрожащая в присутствии «потом».
А он такой загруженный подлец
И лжец.

На ощупь твои мягкие ресницы,
И некуда бежать –
Бессонница-сестра
Накрыла меня пологом холодным,
И как знать,
влюбляться – это вроде модно,
Но снова ты забудешь мне присниться
И, кажется, не вспомнишь до утра.
Пора.

Есть выход: можно не любить.
Ведь нет истерик, слёз
И нет измен,
Ведь в жизни нет тебя и лиры жесткосердца.
Один вопрос:
По лучшей инерций
Мне как-то очень неприятно жить
В стагнации безликих перемен
И стен.

Кто ты? Скажи? Зачем ты мне был послан?
На станциях метро:
Смоленская – Арбат,
Иль, может, по кольцу…Бежать, пока есть силы…
Сквозь зов ветров.
Мне всё уже постыло.
Я, знаешь, как-то слишком несерьёзна,
Я знаешь, как-то слишком влюблена…
– До дна?
– До дна…
 

Май 2007

 

Французские стихи
 
Французские стихи
Закрыты и заброшены на полку.
И кончились штрихи
На половине карандашного осколка,

Молчанье на двоих,
Смешная недокуренность в асфальте,
В кольце неразберих
Мелькает дождь в широком сером платье,

Мне нравится игра
И как ты произносишь слово «осень»,
Закончилась глава,
Последним, тихо заданным вопросом,

На толстых проводах
Играет ветер беглым, грубым боем
И копошится страх
И не дает покоя нам обоим.

Святая тишина
Стекает по стареющим карнизам.
И больше нету дна
В пространстве, остывающем и сизом.

 

Октябрь 2007

Москва
 
Слегка блондинка
 
Слегка блондинка
Всё курит трубку –
Красивый профиль.

Дрожит пылинка
В паучьей сетке,
Чернеет кофе.

От жизни глупой
Играют песни
Соседи слева,

И морщит губы
Она от дыма,
Как королева.

Лучи рассвета
В углы забились,
И кофе жгучий.

Мечтает в лето,
Но странный холод
В сетях паучьих.

Это дым, дым, дым –
Пересказы ветра…
Хорошо быть молодым,
Хорошо быть смертным!


Январь 2008

 
Алкоголик, гордец и блаженный
 
Это был потрясающий вечер,
Были окна и вермут, и свечи,
И табачная теплая дымка
Покрывала тебя, как простынка:
Впалость щёк, напряжённые плечи…
Это был потрясающий вечер.

Дуло ветром в балконные щели,
Ты лежал на холодной постели,
Ты размазывал пепел по пальцам,
И, подобно игольным страдальцам,
Говорил: тебе все надоели.
Дуло ветром в балконные щели.

Алкоголик, гордец и блаженный,
У тебя много боли, наверно,
У тебя взгляд уставшего волка
И густая небрежная челка,
У тебя нездоровые вены,
Алкоголик, гордец и блаженный.

Это был потрясающий вечер,
Были окна и вермут, и свечи,
Только вытяни руку – и тесно,
Паутины, рельсы, подъезды,
Страшно быть неизвестным Предтечей…
Это был потрясающий вечер…
 

Апрель 2008

Москва
 
Anamnesis
 
Где сигаретный огонёк,
Испачкано в помаде платье,
Ты как-то слишком одинок,
И на пол падает распятье,
И млеет в воске потолок,
Там утром буду вспоминать я,
Как ночью мы курили Vogue,
И дождь стучался на порог,
Как чёрный дог.

Давайте пить бодрящий ром,
Какой-то горьковато-терпкий,
Не оставляя на потом,
И на пустых подземных ветках
Дышать в окно и жить вверх дном,
Как будто мир – пустая клетка,
И уходить в дверной проём,
(Не прислоняться!) – вход в наш дом,
Да, на рандом.

И молча скуривать слова…
Прости меня, я не права!..
 
Amarilloyrojo
 
Так счастливо-сладко и тягостно-плохо
Шептать под дождём: «Eres amable»,*
Потом надевать  amarillo y rojo,**
Всерьёз наступая на прежние грабли.

Всегда очень просто быть настоящей
С теми, кто прячется в клубные знаки
И в отговорки (всё чаще и чаще),
В белые кеды и жёсткие баки.

Сложнее, что этот, с символом власти
Решил фехтовать на скользком паркете.
Пока достаёшь рыбацкие снасти,
Рыба сама раскинула сети.

Себя увлекая в жестокие игры,
Ты лепишь из жизни кусочек эмфазы
Такие, как ты, не овцы, а тигры.
Он ест на обед тигриное мясо.

Но ты выжидаешь и прячешь ухмылку,
Готовясь сразиться с последним вопросом.
Напрасно считать, что видишь затылком
Тех, кто обычно стоит перед носом.

Он побеждён. Верёвку и мыло!
Гордец, словно паж, преклоняет колено,
Но, как мародёр, ты крадёшь его силу,
Вслух повторяя:  «Partido bueno…»***
---
*Eres amable – в данном контексте: Ты достоин любви (исп.)
**Amarillo y rojo – амарильо и рохо: жёлтый и красный; национальные цвета испанского флага.
***partido bueno – хороший матч.
 

Февраль 2010

7-6-5-4-3-2-1
 

Всем, кто видит мир через объектив, посвящается.

 

Ars longa, vita brevis
(жизнь коротка, искусство долговечно)

 

Горел закат. Чуть дрогнувшей рукой
Ты жал на «спуск»
И улыбался по ту сторону экрана
Кому-то, но не мне. И это даже странно:
Я проверяю пульс.
Какая-то нирвана. Да, детка.
В омут с головой.

Как хорошо, что ты сегодня мой.
Шумит толпа,
И мир не в фокусе опять такой размытый,
Как жаль, что жизнь с тобой – моя incerta vita*
Ещё и brevis** – очень коротка.
Рука фотографа – творца иль дурака?

Убийцы или простака? Влюблённого,
До одури, в идею.
Я от тебя почти всегда хмелею
И почему-то принимаю за врага
Того, кто быть врагом мне не намерен.

Не смотрит в объектив.
Как будто бы всегда такой простой.
Красив. Умён. Возможно, даже верен
Кому-то, кроме Никона Д 100.

И был бы хулиганом или вором! –
Черты такие красят подлецов.
Но нет. Он щелкает затвором
И морщит от усталости лицо.

А я? Что ж, я. Играть привыкла в чувства.
Как в карты. Кадры же – пыльца.

(И слабые потуги на искусство
Смешного и наивного юнца)
 
---
*vita incerta – неопределённая жизнь.
**vita brevis – короткая жизнь.


Апрель-май 2010

Москва
 
Затихнет лес
 
Затихнет лес. И озеро замерзнёт навсегда.
Его вода уснет под коркой льдистой.
И мысли, что текли через года,
Подарены последнему таксисту
И коньяку, что выпит без стыда.

Туман. И чёрный кэб, и дождь рекой,
Как банши, завывающий с утра.
Давай я подмету своей метлой
Подмокший пепел погребального костра.
Твой запах…Мёртвый и гнилой.

Где магия? – Старуха вся седа.
А может, померла ещё вчера.
Невелика победа и беда:
Она, как Англия, была совсем стара,
Да и почти исчезла без следа.

Затихнет лес. Затихнут сонмы строк,
Спасающих от слабости меня,
Как будто с их поддержкой кто-то смог,
Как феникс, возродиться из огня!
Какая глупость…Револьвер. Курок.


Июнь 2010

Москва
 
* * *
 
Отпусти меня, прости, Господи,
На прощанье окутай дымом.
Я не буду дверями хлопать, и
Пусть мне кажется всё старинным,
В настоящем – пусть будет детское
И растянется повестью длинною.
И гудят поезда, все в копоти
Павелецкого.
 
Отпусти меня, я непрочная,
Я же здесь пополам сломаюсь.
За паршивое одиночество,
Как за руку Твою, хватаюсь,
Улыбаюсь, но жмусь потерянно,
С каждым залпом теряя патроны.
Это глупо и несвоевременно
Видеть призраки
Альбиона.
 
Только он, оглушаемый чувствами,
Не поймёт. Я ему как изменщица.
Я же вроде такая вся русская.
Я же вроде такая вся женщина.
 
Как Ты мог?! Ты всегда был внимателен!
В этом городе-брате Содома
Создавать вот таких замечательных
И таких привязанных
К дому...