* * *
Утром глоточек чая молочного цвета.
Пара улыбок прохожим, спешащим по улице.
Знаешь, пожалуй, не жаль, что кончилось лето.
Может, и этой осенью что-нибудь сбудется.
* * *
Птичья стая
Скоро сотрёт мне пальцы
время, песком стекая.
Птицы мои – скитальцы:
нет им на свете края.
Нет ни земли, ни моря,
где успокоить душу.
Тот, кто устал – покорен:
если нет моря – суша.
Если нет ветра – солнце
жжет непослушно крылья.
Сохнет колодца донце
и зарастает пылью.
Запах мандаринов...
Запах мандаринов. Зябнут плечи.
Осенью наполнены стаканы.
Память может тихо покалечить –
место памяти сейчас вакантно.
Выпью осень залпом, заливая
пустоту, скучание по дому.
Память может спрятаться (я знаю),
уступая пустоте истому.
* * *
Смотришь в глаза мне, я ощущаю вдруг
словно тебя убивает какой недуг,
словно затравлен так – не расти трава!
Словно последняя в жизни твоей глава.
Спрячься от всех, закрой глаза и дыши
так, словно нет у тебя никакой души.
Ровно, спокойно, словно ты метроном –
всё замирает в дыхание ледяном.
Словно и нет пожара в твоей груди!
Сядь, успокойся и дальше вперёд иди,
но сторонись лесов ты во тьме ночной,
воздух, когда разрывает звериный вой.
* * *
Как мелочно вокруг маячит жизнь!
Машины жгут бензин, а я жгу спички,
и каждый вечер, по дурной привычке,
Рука дрожит.
Как много вырвано пустых страниц?
Пусть время застывает на мгновенье,
когда ворвётся кто-то поле зренья.
И взмах ресниц
Я слышу колокол. Звонят обед.
Хоть рядом нет ни звонницы, ни церкви.
А может цепь звенит, и это цербер
напал на след.
Чёрт
Стоит луна и смотрит мне в окно
своим неугомонным жёлтым глазом.
Из табакерки чёрт спешит с рассказом,
о том, как всё сливается в одно.
Дороги в Рим, все реки в океан.
Слова летят в далекий тёмный космос,
а я лишь патлы заплетаю в косы,
и собираю мелочь в свой карман.
Чертёнок утверждает, что всё зря
и у любого силы на пределе!
Не завтра, но к концу этой недели
планеты встанут, высохнут моря!
Я заплетаю косы в темноте.
И шепчет лунный свет в окно – «не слушай,
вас с этим чёртом свёл нелепый случай.
Но все его слова не те, не те».
Молчание
Слово споткнулось о дыбом стоящий язык.
Столько всего в голове и рвётся наружу!
Но нет ни звука, как будто бы голос отвык
вмиг занимать пространство, стал жидким, как лужа.
Так и клокочет внутри, закипает и жжёт,
что не найти ни лазейки ему, ни края.
Переливается, рвётся быстрее вперёд
и умирает, внезапно пересыхая.
Волны удушья стихают. Не легче ни чуть.
Слово споткнулось и голос теряет запал,
лёгкие справились, осталось только глотнуть
всё, что наружу рвалось, но язык не сказал.
* * *
Горло дерёт, словно бродячий кот
лапой с когтями острыми и кривыми.
Круговорот, чёрт его разберёт...
Быстро бежим, но вечно идём вторыми.
Горло орёт, тело бредёт вперёд
на амбразуры, с мыслями ломовыми.
Только бы знать, кто же всё-таки гнёт
линии жизни, делая их такими...
Письма
Я разбираю старые слова –
Отправленные письма мне когда-то.
Давным-давно закончена глава,
Страница жизни порвана и смята.
Слова живут посланием в эфир,
Несутся по планете, нет им места.
А сами письма читаны до дыр
Когда-то были. Но не помню текста...
Я разбираю старые слова.
Истлело то, что раньше было свято.
Закончена о них уже глава
И не найти им больше адресата.
Печальная сказка
Расскажи о том, как падает лист
под холодным ветром, ища покой,
как осенний воздух прозрачен, чист,
как с утра здесь морось по мостовой.
Мы молчим всё чаще. А что сказать?
Каждый день кидает нам в спину нож,
и за каждым шагом ещё по пять
до заветной цели. А ты дойдёшь?
Где-то в той пустыне людских страстей,
есть какой-то тихий абстрактный дом,
но искать его всё сложней, сложней.
И не факт, что будет нам место в нём.
Ну, а те дома, что мы строим здесь
так неровны, шатки, полны тоски.
Но мы верим, ждём, как будто бы есть
надежды внутри живые ростки.
Расскажи о том, как падает снег,
как пройдут года, мы найдём свой дом…
И замедлит время безумный бег,
и согреет он нас своим теплом.
Ведовство
Я ведьмой стала от беды.
В колодце дома нет воды
и я бреду вдоль той гряды,
что очертила валом город.
Мой чёрный кот, как верный пёс
у моих ног. Не надо слёз.
Беги отсюда на серьёз,
коль ты ещё так рьян и молод.
И не моя, поверь, вина,
напьются люди до пьяна,
дождутся в городе темна,
учуют свой кровавый голод.
И будут дом палить огнём,
мне этот план давно знаком,
и будут крики, а потом
уснёт спокойно старый город.
Корабли
Горечью губы пропитаны.
Ни дали не манят, ни долы.
Стою в рубахе и приторный
дегтярный привкус, тяжёлый
залил мне горло. Почти свинец
в руки да ноги, и в голову.
Как будто ни я, но мой близнец
застыл на горе полого
бесцветного камня. Там в дали,
почти горизонтом сглажены,
идут корабли на край земли.
Их мне бы догнать. Однажды.
За спиной
Кто же стоит за моей беззащитной спиной?
Взгляд мой цепляет движенье, кожа – дыханье.
И почему так упорно он ходит за мной,
что за бессмысленный жест и глупая мания?
Вдруг обернусь – позади никого уже нет,
только лишь взгляд на плечах моих тяжелеет.
Кто же ты? Кто? Я прошу тебя, дай мне ответ!
Но тишина. Правда, ветер кажется злее.
Видно, вопрос мой не важен тому, кто следит…
Каждое утро он просыпается рано
И мои сны отгоняет от их же орбит,
чтобы прожить ещё день со мной беспрестанно.
Парусник
Зациклилась планета на кругах
и от конца опять бежит к началу,
а парусник, стоявший у причала,
качается на маленьких волнах.
И каждый шторм срывает паруса,
но чуткие матросы парусину
из трюма тащат, и опять раскинут
на мачтах, устремлённых в небеса.
Ещё планета набирает бег,
ветра сильнее с каждою минутой.
Стоит кораблик с мачтою погнутой
назло страстям. Уже не первый век.
Этот чудесный город
Эй, посмотри вперёд – видишь этот чудесный город?
Он словно древо жизни, но весь прогнил изнутри.
Так что пакуй чемоданы. Нет, он мне очень дорог,
но дышать в нём чудовищно тесно, ты сам смотри.
Кажется, трубы заводов слишком в небо воткнулись,
словно игла пронзает тучи желтеющий шпиль.
Видишь, утро уже – мосты разводные сомкнули,
все ночные картины скоро рассыплются в пыль.
Выйдем отсюда – эта комната кажется склепом,
пусть на прощание ветер мне оближет лицо.
Так и осталась в этом городе кем-то нелепым
на фоне всех этих бездушных людей и дворцов.
Ворон с вороной небо в воронку крутят
Ворон с вороной небо в воронку крутят,
и засыпает город, сыплются звёзды.
Небо темнеет, город теперь уютен,
но обжигает холодом стылый воздух.
Ворон с вороной крылья свои расправят,
как расправляют на ночь в кровати простынь.
Здесь не бывает сводов законов, правил:
Всё, что казалось сложным, вдруг станет просто.
Только холодный воздух тех птиц дурманит,
дымкой накроет крылья белёсо-пегой:
чёрные перья мокнут в мягком тумане.
Ворон с вороной город укроют снегом.
© Алёна Малиновских, 2013 – 2015.
© 45-я параллель, 2015.