Алексей Рафиев

Алексей Рафиев

Четвёртое измерение № 3 (459) от 21 января 2019 года

Изумрудный свет

(мифологемы воскресшего города)


 

1

и никуда от этого не денется


никто из тех, кто и хотел, и смог


вскарабкаться на Мировое Деревце –


обычный человек, обычный бог...


и лишь наитием и тихим шёпотом,


купаясь в образах, как в молоке –


прошёл я радугу по морю, чтобы там


губами в губы и рука в руке

 

оставить прошлое, забыв сомнения


предвзятостей изнанки бытия,


и в каждом теле я, и в каждой тени я,


и всё, что есть во всём и всюду – я:


огромный, как реальная Вселенная,


очнувшийся, как селевой потоп,


как череда эпох и дат мгновенная,


забытая в минувших жизнях – чтоб


не обернуться: даже по надменности,


не захотеть чтоб даже вновь туда,


где и земля горит в припадках смелости


под спудом гордости, в тисках стыда,


и никуда от этого не денется


никто из тех, кто и хотел, и смог


вскарабкаться на Мировое Деревце –

обычный человек, обычный бог...

 

а я ушёл – за море и за радугу,


за неба близорукого слюду:


неважно – навсегда, навечно, надолго,


оставив прошлое в его аду!


ах, человечек – облачко нелепое,


забвением укутавшее сны:


земля и воздух, и огонь, и небо я,


и крест, и нож, и компас, и весы...

 

2

Шёпот Птаха:

 

вернувшись верхом на дельфине –


с трезубцем в левой руке:


я переплыл пять порогов,


чтобы опять уйти за стену?


ты слышишь меня, Сехмет? –


я вот-вот уйду за стену...

 

понимаю, что нарушится равновесие...


но что мне ещё осталось?


я забыт в сердцах, как мёртвый!

 

ещё в прошлый раз они нарекли меня богом –


глупые, маленькие творения наших рук, Сехмет –


моих рук...

 

мы хотели дать нашу радость


каждому нашему ребёнку,


но они обозвали нас богами


и убили в себе наши образы и подобия...

 

иногда я по сию пору


чувствую сострадание к ним,


но мне надоело раз за разом


класть себя на их кровавые алтари –


мне больше нет места в их каменных сердцах...


ты пойдёшь со мной, Сехмет?


я не хочу больше возвращаться сюда –


я вот-вот уйду за стену...

 

ползающий по земле Апофис


не выпустит никого после моего ухода –


вплоть до того дня,


когда и земля, и небо сгорят...

 

Сехмет, мы стоим на огне,


а наши горящие дети


обозвали нас богами!


я забыт в их сердцах, как мёртвый...


я отдал им себя,


позволив распять на руне Гебо –


на моём Иксе:


так они принесли меня в жертву мне самому...


что может быть абсурднее


принесённого в жертву жрецами их бога?


кому они принесли меня в жертву?


мне? –


какая глупость!

 

я вот-вот приму решение уйти за стену,

Сехмет...
 прости мне мою слабость,


ведь я –


всего лишь человек...


но круг разорван –


океан стал отдавать своих мёртвых...


ты видишь?

 

я не нахожу ни одной причины, чтобы остаться...


только смирение перед горящими детьми


удерживает меня от шага за стену...

 

3

Предтеча


от первых сестрицы и братца,


от солнца с луной и от

начала себя – мне снятся


акриды и дикий мёд...


предтеча земной купели,


креститель Творца творцов –


мне ангелы гимны пели...


воскреснув в конце концов

 

и обретя начало,


объяв всё своё собой –


я суть корабля и причала:


в молекуле, в мысли – в любой


и форме, и тени формы...


я больше всего, что есть:


и крона, и ствол, и корни –


весь мир – абсолютно весь:

 

до замысла точки, места –


вне времени, круга, вне


гончарной глины и теста...


и в золоте, и в говне –

 

везде я, всегда: начало


своей череды начал...


я помню, как ночь кричала,


родившись... как день кричал –


я помню, когда он тоже


впервые открыл глаза,


и то, что случилось позже,


и то, что случится за

 

любым пределом, эоном,


за поворотом любым


любого, кто в мире оном


проявлен, рождён, любим...

 

как важно! – любить: вот это –


единственное, одно:


источник тепла и света,


проливший небо на дно...

 

4

Абсолютное женское

 

лишь перейдя границу тьмы:

я увидел
 собственную слепоту:

и отказался
 полагать себя вспышкой света...


наматывая восьмёрки внутри


непроницаемого кокона, не понять


того, что земля со всеми её морями –


плоская: ведь время – это такой же


глюк, как и расстояние со скоростью...


реальность не гаснет и не вспыхивает –


она всегда и везде одинакова...

 

стоя на безвидной и пустой земле


и наблюдая носящийся над водой


Дух Сотворившего небо и землю –


я жмурю свои младенческие глазки,


осознавая всем естеством и земли


и неба рождение собственного вечного,


постоянного, несотворённого Начала...

 

я – тот, кто я есть:


счастье самодостаточно,


потому что оно всегда,


иначе – нет никакого счастья...

 

я – это счастье


нетварного света вечности!


здравствуй, Ева...


мы дома –


будто и не уходили...


как тебе новая музыка сфер?


если мне чего-то и не хватало,


пока путешествовал – так это:


себя, тебя и именно нашей музыки...

 

здравствуй, моё абсолютное Женское...

 

5

идя по дороге мёртвых,


чего я только не встретил


перед тем, как достиг


предела чёрного солнца,


лишь преодолев который,


увидел того, кто знает


причины цепных реакций,


которые до сотворения


времени, где ещё мрак


над бездной не помнит
 света,

но уже всё случилось


между землёй и небом –


задолго до луны и солнца...


мне ничего не жаль, потому


что – я вижу себя до начала:


предвечным, который


неподвластен...

 

6

Снятие первородной печати

(песня рунического Футарка)

 

глядя на спящие души –


я с каждой сдуваю пылинки


их довременных склепов...

 

впервые за многие вехи


оставленной в прошлом


памяти – тихим шёпотом


чуть шевелящихся губ


я согреваю своим дыханием


всё, что снова стало моим...


Наутиз, кто бы мог подумать,


что такое случится, а я


попрошу тебя не спешить,


потому что больше некуда...

 

Иса, я стал и тобой тоже!


как это непривычно – быть...


раскрыта тайна печатей...


Уруз, ты простил моего убийцу? –


я так и не понимаю: было ли


это на самом деле или мне


показалось – ведь сон истаял...

 

Ансуз, ты принёс единство,


упразднив все мои ошибки...


я могу век за веком по кругу


повторять подобно молитве


ваши имена, сочетая их с
 каждым

ударом своего сердца...


мной и через меня из ничего


сотворён я сам – в самом себе...


и дело не только в земле,


отдавшей мне силы полноты


моего земного, но и в небе,


пришедшем на мою землю...

 

раскрыта тайна печатей!


Отал, я дома везде – снова...


мои солнце с луной вновь


стали размером с небо, а


звёзды – так и сияют, словно


я никогда не покидал их


пределов – с того мгновения,


как впервые о них подумал...

 

прости меня, моя Хагалаз –


ты ни в чём передо мной не


виновата, просто мне пришлось


пройти дорогой мёртвых, чтобы


оказаться среди спящих душ,


потому что: кому-то же надо


сдувать с них пылинки их


довременных склепов, иначе:


нет никакой любви, но я же –


есть, а, значит: всё верно...


ведь так, Абсолютное Женское?


вот я и стал всем Футарком...


это не точка раскрылась, а я –


стал зерном, упавшим в землю:


семя, воскресившее пашню,


пашня, прорастившая семя...

 

7

скажи мне, Фригг, не шутка ли, что след,


оставленный лучом луны на снеге,


нетварен, словно изумрудный свет,


и воскрешает Бога в человеке?

 

ты помнишь, как была моей женой,


когда тебя укутывало небо?


теперь иная ты и мир иной,


и прошлое случайно и нелепо...

 

дай мне топор, сестра! а, впрочем, пусть


они ещё потешатся – тупицы:


их выбор слеп, их дом промёрзший пуст,


и никому из них не возвратиться

 

к тому пределу, где мне пела мать


по вечерам... ты помнишь, как ты пела?


давай топор и смажь мой автомат...


я не хочу, но так светло и бело,

 

что и луна, и этот лунный снег


твоей соткавшей ночь и воздух прялки


идут на них – на каждого, на всех...


давай топор... мне надоели прятки –

 

Вальхалла до оскомины уже:


все эти тризны в обществе валькирий,


вся эта дружба с кровью на ноже,


душа вся эта мёрзлая, как иней...

 

давай топор! пора воскреснуть, Фригг...


я нынче буду в образе младенца,


а не дремучий и седой старик...


им никому и никуда не деться!

 

8

любой путь становится реальным


лишь после того, как приводит


идущего в реальность...

 

дорога оборачивается опытом


текущего мгновения, упразднившего


историю частного прошлого, слившегося


теперь с постоянством самораскрытия


обрётшего истину путника...

 

самосознание – не панацея, но без


постижения себя во всём, через всё и


всем – нет ни малейшего шанса


упразднить смерть, поправ её смертью,


а, следовательно: так и находишься


в тисках иллюзий и гордости!


галлюциноз самости внушает умирающему


помыслы его исключительности, но только


до тех пор, пока путь лишь кажется


пройденным, потому что после перехода


последних Врат материалистического


умозрения видишь чётко и понимаешь


внятно: умереть для смерти – недостаточно:


ведь реальная жизнь раскрывает объятия


тому, кто перестал чувствовать и осознавать


себя мёртвым, постигнув единственное,


чему следует уделять внимание: себя самого


в полноте самодержавной неиссякаемости!

 

9

Аксиома

 

лишь тот, кому принадлежит самодержавие


явления парадигмы замысла


парадигмы собственной проявленности


здесь и сейчас – реален...


остальное – иллюзии, прилипшие


к телеэкрану с мультиками...


10

быстрее белого огня:


я – изумрудный свет,


и не остановить меня…


не различить мой след

 

одетой в чёрное чуме


закозленных имён,


и ничего не страшно мне…


лишь я – со всех сторон:

 

по воздуху… земля, огонь,


вода, эфир – всегда:


крылатый ум, крылатый конь –


ни тени, ни следа,


ни повода окликнуть, ни


желания быть всем,


что я уже и так: и дни,


и ночи схем, систем,


пунктирных линий – точка лишь:


и умер, и воскрес –


такой земной богомалыш,


свалившийся с небес…


да что там воздух? – нечет, чёт


предвечного ноля…


вне времени теперь течёт


и новая земля


под новым небом, и потом –


я вижу то, что есть:


мой новый мир, мой новый дом


во мне – сейчас и здесь…


11

а за окнами так красиво –


будто бы специально для меня


выпало столько снега:


свежесть рассветного часа


очнувшейся от долгой спячки Москвы


ласкает зрение мягкими и пушистыми


сосновыми лапами уходящего к


горизонту коврика недвижимых


белых крон мировых деревьев -


у меня под ногами...


вот я и увидел:


равносторонний крест


собственного воскресения...

 

от середины ушедшего лета чувствуя


опасность схлопнуться внутрь себя в


подобие гигантского квазара размером


с землю и небо, обернувшимися точкой


мгновения, и до первых чисел текущей


зимы, когда мне стало понятно, что


опасность миновала, а порог той


материальности, за которым не взрываются


сверхновые – наконец-то преодолён: я парил


над своей кажущейся бездонной пропастью,


вспомнив уже и зная, что нет тут ничего


бесконечного, а лента Мёбиуса – последняя


из выпавших мне на пути иллюзий театра


парадокса древнего зла, привившегося


некогда новорожденной человеческой самости,


утратившей из-за этого наивность и искренность


вселенского богомладенчества...


двумя умопомрачительными вспышками,


озарившими моё сознание обрушением


раздвоенности, сначала пришло ведение


собственного ума, объявшего всё творение, а


следом – рассказала о себе воля, вырвавшая


меня из жабьего болота неспособности


преодолевать свои пределы, после чего – мне


осталось самое малое и самое недосягаемое


для любого из идущих дорогой мёртвых:


остановиться застывшей вечностью, чтобы


потом сделать шаг за её стену и обрести


долгожданную и призрачную до того


неприкасаемость даже для переставшего быть


галлюцинацией времени, отдавшего себя в


услужение победившему смертью смерть...


остановились все мои коловраты и свастики –


окончено циклическое вращение отдельно


взятой личности в контексте структурирования


не только хаоса, но и вставшего над мраком


нетварного света, тождественного моему


детскому дыханию...


а тельце?


я про вот это тельце, которое


перестало притворяться мной: это тельце –


больше не смирительная рубашка, а радость


обетования единства самопроявления: ему


неведомы отныне страдания – при условии того,


разумеется, что я не захочу вновь отдать себя


ему в рабство, подменив его прихотями


собственные желания...

 

я больше не хочу даже задумываться над правом


человека перерубать последний корень своего дерева,


связывающий его с полураспадом и тлением, и


даже в самом этом тезисе для меня теперь нет


ничего абсурдного, потому что мне сделалось легко


и просто говорить то, что думаю, а не думать, что


следовало бы сказать по тому либо иному поводу –


ведь всё абсолютно правильно и справедливо


полностью, а милость – даётся лишь милостивым...


моя земля больше не пуста и не безвидна, а сам


я – не только легче пуха, но и способен быть


любыми формами текущего настоящего, наполняя его


содержанием своей самопроявленности здесь и сейчас...

 

Христос воскрес! –


и с этим ничего не поделаешь:


как не воюй с реальностью, а она


рассеет любые сумерки...

 

так мы и движемся друг за другом,


пока однажды все до единого


не достигнем уготованного каждому


из нас ещё до сотворения веков...

 

пожалуй, стоит решить, в какую


теперь сторону вращать ту или иную


шестерёнку выпавшего мне нынче


тренинга по овладению материализацией


собственного замысла...

 

для начала –


хочу попробовать


превратить в придорожную пыль


пару-тройку препятствий из своего прошлого,


чтобы идущие следом –


не спотыкались на ровном месте:


так уж всё устроено –


ласково и даже нежно


по отношению предыдущего к следующему,


потому что Троица –


на то и Троица...

 

а мне –


не осталось ничего, кроме богословия


и влюблённости в красивое...

 

какое прекрасное утро!

 

поменьше бы мне отныне встречать


тех, кто сам себя обрекает на участь


козлов отпущения – это не просьба,


а тихое детское пожелание...

 

тающая от счастья на моей ладошке снежинкой


неподвижная свастика: я – это и ты тоже,


мой равносторонний крест моего пришествия...

 

12

эхо переливов башенных орудий


доносится в порывах мягкого южного ветра...


город будет стоять столько,


сколько этого захочет ребёнок!


лунные фейерверки...


13

если долго играть в чёрное солнце, как ребёнок играет в мячик,


то Сатурн однажды проступит из всего –

из каждой краски, каждой тени


и каждого звука каждого предмета,


из каждой картинки воображения и каждого помысла,


из каждого события и каждого воспоминания,


а луна –


это тогда всего лишь проводник планетарных влияний,


усилитель чувственного и умозрительного восприятия,


но необходимо оседлать, а точнее – утихомирить луну,


чтобы не только обрести обратную связь,


не только не давать Сатурну простора для его манипуляций,


но и влиять через него на то, что им управляет!