Александра
Рубинштейн

* * *

      …когда воображаю Лондон, чугунные дороги,

      паровые корабли, английские журналы… –  

      то моё глухое Михайловское наводит на меня

      тоску и бешенство.

                                                                А. С. Пушкин

«Когда воображаю Лондон:

дороги, корабли, журналы, –

тоску и бешенство наводит

Михайловское на меня...»

Иду не по Тверской – по Гордон.

Как там дела? Веселья мало:

совок и Сталин снова в моде,

народ незнамо чем маня.

Что здесь? Не Лондон, я не спорю:

газон не стрижен три столетья,

и был позор размежеванья,

и миг любой войной чреват,

но здесь наш дом, да-да, у моря,

в глухой провинции. Но дети

свободны наши. Расставанья

оправданы. Вот так-то, брат.

23.03.14

* * *

Беспричинный приступ счастья,

что теперь большая редкость,

посетил меня сегодня,

подарил мне этот стих,

подарил покой душевный

и с судьбою примиренье,

ненадолго, что поделать,

и отчалил потихоньку,

впрочем, и на том спасибо.

* * *

Бог опять отобрал подарок:

поиграла, мин херц, и хватит,

и стою я, совсем как Таня,

уронившая в речку мяч.

Неотвязный жужжит комарик:

ну с какой, объясни мне, стати

ты решила, что эти сани

для тебя? Отойди, не маячь.

Да, конечно, предъяв не будет,

не качать же права в самом деле,

пустяками тревожить не стану,

класть записочки в Стену Плача.

Без стихов ведь живут же люди,

достижимые ставят цели,

о небесной не грезят манне,

получивши с надежды сдачу.

Так куда ж я всё рвусь зачем-то,

всё стучусь в закрытые двери,

всё никак не пойму: финита,

всё чего-то от жизни жду.

Эта пьеса написана кем-то

на коленке под водочку в сквере,

и в финале всё то же корыто.

За стишок спасибо. Пойду.

* * *

                      Жизнь начинается с бала…

                                                             Э. Радзинский

Борьба со временем – глупейшее занятье,

исход известен, не предвидится интриги,

вначале бал, в конце, естественно, распятье.

«Проходим, граждане, не забывать вериги»…

Но всё же если от тебя осталось что-то,

строка, набросок, фраза, память в сердце внука, –

ты победил, «Маэстро, туш! Где Ваши ноты»,

не зря всё было, не напрасны боль и мука.

Не зря всё было, боль и мука не напрасны,

плевать на время, пусть себе по Малой Спасской

колбаской катится, жизнь все равно прекрасна.

И слушай, братец,  выбрось тюбик с чёрной краской.

17.06.13

* * *

Время бежит – не угнаться за ним и гепарду,

время летит – не догонит и сверхзвуковой,

время ушло – по-английски, без лишнего шума,

время придёт – только нас не застанет уже.

* * *

...студентом стать факультета

скитаний вечным...

 Саша Соколов

Вроде бы всё утряслось постепенно,

видимо, было решение верным,

к чёрту сомненья, не парься, дружок,

можно расслабиться, съесть пирожок.

Только вот голос, не Маше, судьбе

принадлежит: не довольно ль мечтаний?

...вечный студент факультета скитаний...

Это о ком? О тебе, о тебе.

* * *

Всё будет просто зашибись:

финальный стук земли о крышку,

и ты паришь спокойно ввысь,

не заморачиваясь слишком.

«Вам без меня уж как-нибудь

давно пора самим справляться.

Данюша, куртку не забудь,

прогноз на завтра: семь – пятнадцать».

* * *

Всё давно идёт не так,

как вначале рисовалось,

Парки спьяну гонят брак

и в расчёт такую малость,

как желания мои,

брать не рвутся: «Вас тут много!

Не мешайте». Волдыри

набухают от ожогов.

Все пройдёт: ещё чуть-чуть.

Что останется? Тетрадки.

Три. В них стоит заглянуть:

вкус – что надо, кисло-сладкий.

29.01.14

* * *

– Глупо, тупо и нелепо, –

помнишь присказку такую, –

ждать ещё чего-то кроме

«тех же щей пожиже влей».

– «Глупо, тупо и нелепо», –

к черту присказку, ей-богу,

мир прекрасен, жизнь подарок,

а унынье – смертный грех.

– Это все мы проходили:

про пути господни знаю,

про надежду тоже в курсе,

что последней умирает.

Будут розы, фейерверки,

торты с толстым слоем крема,

принцы с белыми конями,

сорок бочек арестантов

и чудесный медный таз.

Дорога к Храму

Конечно, хотелось бы верить,

что выведет к Храму дорога,

но вёрст ещё – мерить и мерить,

а времени так немного.

Прорвёмся? Да кто ж его знает.

С пути бы вот только не сбиться!

Неправда, что кто-то макает

в чернила перо, и страницы

мы эти листаем покорно,

и жёстко расписаны роли,

а зритель, хрустящий попкорном,

вздыхает, смеётся до колик.

Неправда, мы сами в ответе

за глупости и за ошибки,

непросто расслышать сквозь ветер

негромкое пение скрипки.

Хлебнув из колодца водицы,

шагать продолжаем упрямо,

нам только б с дороги не сбиться,

с дороги, ведущей к Храму.

10.08.13

* * *

Если верить и надеяться,

что-то, может, и получится,

что разбилось, снова склеится,

что устало, вновь закружится,

и кино с сюжетом простеньким

досмотреть захочешь истово.

Говоришь, полтинник? С хвостиком?

Я с листа стартую, с чистого!

* * *

Ещё один стих написан,

ещё один день потрачен

на глупые поиски смысла:

ответа нет у задачи.

Пожалуйста, без истерик,

возьми вон Марину с полки

и принеси-ка веник,

чтобы собрать осколки.

* * *

Когда б вы знали... Нет, не так.

Моим стихам... Ну что ты, право.

Земную жизнь... Полнейший мрак.

Расстались мы... Не трогай клаву.

Дай, Джим, на счастье... Это бред?

Пусть светит месяц... Ты в порядке?

Я Вас любил... Не нов сюжет.

Мне скучно, бес... Закрой тетрадку.

Марку Фрейдкину

Вы ушли, остались треки:

про милашку и про Костю

(про Костюхина, который

Вас чуть-чуть опередил),

про шузы и Гоп со смыком,

и, конечно же, про жопу,

и шедевр безусловный,

невозможный: «Эта песня».

Нам останется Ваш голос,

горечь, юмор и надежда,

что ещё не всё пропало

и что радость бытия

к нам вернётся, а иначе

жить и вовсе невозможно.

Пусть земля Вам будет пухом…

Вы ушли, остались треки.

10.03.14

* * *

Надо стараться, держать лицо,

время ещё не замкнуло кольцо,

впрочем, осталось совсем немного,

если смотреть с точки зрения Бога.

Если смотреть с точки зренья частички,

жалко, что я не нашла отмычки,

не подобрала ключик к разгадке –

нету ответа в зелёной тетрадке

(Даньке подарок сей будет в нагрузку:

нужен ему этот хлам на русском).

11.02.13

* * *

Не сбылись ни хрена мечты,

и надежды не оправдались,

навернулась я с высоты,

только рожки да ножки остались.

Навернулась я с высоты,

словно Сольнес, но вот что странно:

бал окончен. Финита. Кранты, –

но откуда-то чувство, что рано

ставить точку, сдвигать каретку,

вынимать из машинки листочек.

То ль воробушек сел на ветку,

То ль – на вербе набухли почки?..

* * *

Озеро Блед, Словения:

горы, ущелья, замки.

Лебеди, «кремна резина».

Полный душевный покой.

Жалко, конечно, что это

больше не повторится.

Счастье не повторяется,

детка, пора бы знать.

Паста

1.

Играли без репетиций,

халтурили, текст забывали.

Спешили, все ждали банкета,

не слушали толком партнёров.

Итог – равнодушные лица

в партере, накладка в финале

(никто ведь не помнил сюжета,

играли к тому ж без суфлёров).

Банкет отменяется, баста,

и в тюбик не вдавится паста.

2.

– Дорога в один конец,

простая анизотропка.

– О чем вы?

– Что значит «о чём»?

про фарш и про мясорубку.

Примерьте терновый венец,

стихи – вот сюда, в эту стопку.

А дверь мы вот так, сургучом.

И зря вы не взяли трубку.

Венцы, говорите, не в моде?

Так это ж не подиум, вроде.

* * *

Первое четверостишье

смыло звонком телефонным,

может быть, к лучшему это:

что ерунду-то писать.

Только зияет прореха

в памяти, не отпускает.

Бьётся цыплёнок о стенки –

тщетно: тверда скорлупа.

* * *

Писать стихи придурковатые,

бежать за сдувшимся мячом,

и быть ни в чём не виноватою.

Совсем ни в чём, совсем ни в чём.

По мотивам Р. Фроста

Хватит стаптывать ботинки,

по неизбранной дороге

путешествуя, – глупее

ничего на свете нет:

в пустоту приводят линки,

от ходьбы устали ноги,

белый флаг победно реет,

есть туннель, не виден свет.

Никому не пригодится

опись сделанных ошибок,

глупо плакать над пролитым

в прошлом веке молоком,

сеть пустою возвратится,

золотых не время рыбок,

лишь вперёд пути открыты,

посох в руки – и пойдём.

Повторный показ

Опять убиты Космос, Фил и Пчела,

и Саша Белый снова должен мстить.

Пусть действо и не тонкого помола –

а вот не отойдёшь посуду мыть.

Харизма с обаянием на пару –

беспроигрышный сплав, как ни крути.

А что бандиты – так ведь вот же, кара,

и на подъёме, не в конце пути.

Какое время, нешто непонятно,

таков и Штирлиц, поздно пить боржоми.

Посуду вымой, скушай пряник мятный.

А стих сожги. Где спички в этом доме?

Привет от Гамлета

– Запах свежескошенной травы,

шум дождя и синева Шагала…

– Даже если с жизнью Вы «на Вы»,

даже если юность миновала?

– Бродского безжалостные строки,

Моцарта божественные звуки…

– Если Вы больны и одиноки,

Если Вас ничьи не греют руки?

– «Оливье» и ломтик рыбки красной,

крепкий чай, вишнёвое варенье…

– Ваши доводы, увы, напрасны.

Бесполезно. Прекращаем пренья.

– «Мрамор». Есть театр: «За Чёрной речкой».

Облака на небе, ветер с моря…

– Вы по-новой начали, от печки?

Вы меня не убедили, sorry.

04.12.12

Сиквел

И когда уже всё ясно

и растаял флер иллюзий,

и карета стала тыквой,

и потерян башмачок,

отчего-то снова страстно

жить захочется, и груза

лет – как не было, и сиквел

вновь подцепит на крючок.

И строка войдёт без стука,

дверь оставит приоткрытой,

в уголке приткнётся тенью

и товарок станет ждать.

И опять начнется мука,–

или счастье,– Бесу ритма,–

или Богу,– подчиненья.

Сиквел! Начали читать!

07.10.12

Смена сезона

Ну вот и всё. Дожди. Пора

переходить на свитера

и зонт, естественно, бордовый,

в цвет куртки, срочно нужно новый

купить (готовить сани летом?

да кто же думает об этом).

Расправить крылья (к чёрту стоны)

и дальше жить, дыша озоном.

* * *

 ...скончался сиг.

В. Шефнер

Смешная память: чётко вижу, –

о, как вернуть мне этот миг? –

сгущёнка, чай, «Скоропостижно

скончался сиг», –

ты говоришь, и всё чудесно,

легко и весело – навек,

уютно нам в квартирке тесной

Э. М., часов не страшен бег,

звучит «Молитва» Окуджавы,

и до отъезда далеко.

Всё это было, Боже Правый.

И снова на сердце легко.

* * *

Старая песенка: «Все повторится»,

пел ее, помнишь, Эмиль Горовец.

Молодость кончилась, жизнь ещё длится,

и неизвестно, скоро ль конец.

«Все повторится», – мы знали, мы знали:

не повторится ничто, никогда,

стали яснее и чётче детали,

да из строки испарилась вода,

но не прибавилось нового знанья.

Мудрость с годами? Не слушайте, дети.

Все ведь так ясно было заранее.

Песенку можно найти в Интернете.

* * *

Стихотворение кривое,

с косноязычной серединой,

с невыразительной концовкой,

да и начало не шедевр,

но что-то всё-таки в нём есть,

но чем-то всё-таки цепляет,

я, может, даже знаю чем,

оставить, что ли, пусть живёт.

* * *

Ты пытаешься жить, как ни в чем не бывало,

но ни книжка Шалева, ни стрижка «каре»

не вернут куража и былого запала,

сдвинуть стрелки часов никакому Буре

не под силу. Упрямые замерли стрелки,

и застывшее время можно резать ножом.

На вратах проржавевших начертано: «Welcome»,

на халяву входящим подносят боржом.

Ты умом понимаешь: тебе туда рано,

ты не всем кредиторам вернула долги.

А что трудно брести с незатянутой раной?

Значит трудно. Вперёд. И довольно пурги.

* * *

Чехов, Бунин и Набоков

и Алфёровой портрет

(календарик девяностых,

талисман из прошлой жизни),

на Демидову билеты

и лягушка из фарфора,

из Венеции гондола,

ваза (цвет – морской волны)

и хрустальная ладья,

и видешник полусдохший...

А к чему я это всё?

Просто лет через пятнадцать

эта стенка с Баратынским,

Конан Дойлем и Гюго

превратится в символ счастья,

только это будет поздно

слишком...

* * *

Буду с милыми есть голубой виноград,

Буду пить ледяное вино…

А. Ахматова

Я давно забыла, куда иду,

а вопрос «зачем?» вообще смешон.

Мне вина в приморском не пить саду

с тем, кто мной уже триста раз прощён.

Из камней стрелу занесло песком,

впрочем, что стрела, если цели нет.

Дни слились в один (колбаса – куском),

без каркаса вязнет в песке сюжет.

Мне б воды и тени хотя б чуть-чуть,

не растёт в пустыне ни клён, ни вяз.

Мне б в себя прийти – и продолжить путь,

и тебя простить в триста первый раз.

* * *

Всё было: коньяк и цыгане,

И девки в ажурных чулках...

Ю. Ким

Я изменила правила игры,

и три сестры, любовь, надежда, вера,

объевшись груш, уставши от жары,

в Москву подались. Белых офицеров

марш всё звучит. Орёл всё спорит с решкой.

Финита. Поздно. Бобик должен спать.

Рояль закрыт, и ключ потерян в спешке.

По новым правилам учусь играть.

«Всё было», – было ли? Допит коньяк.

«Мы присягали», – с этим что? Не знаю.

«Нам помирать», – вот, право же, пустяк

в сравненьи с жизнью. Чехова читаю,

девятый том. Оборвалась струна.

Убита чайка сдуру. Срублен сад.

Ах, если б знать, что дальше. Тишина.

И, как всегда, отрезан путь назад.

* * *

Я, видимо, законченная дура,

хотя, быть может, это и спасает.

Должна быть сладкой, но горчит микстура,

а главное – совсем не помогает.

Еще чего-то ждать – смешно и глупо:

«всё – было», – молвит рыбка золотая.

Что в чёрном ящике? я знаю: лупа,

крупицы счастья разглядеть, взлетая.

19.04.13

* * *

– Снова облом, ёлки-палки,

если б хоть знать причину!

– Включим кондишн, жарко?

– Ты не застудишь спину?

– Не принимай близко к сердцу,

переверни страницу.

Хватит, куда столько перца,

ты же загубишь пиццу.

12.11.13