Все стихи Александры Полянской
* * *
А всё было и горестно, и радостно.
Я встречала, ждала – останешься
И отдавала всё, что имела.
И любить тебя я посмела
Так отчаянно и без оглядки –
Хоть ходил ты украдкой –
Никому не хотел ты рассказывать...
Да и что рассказывать?
Ночь была нам и обручальною,
И венчальною.
Ночь встречала, прощала, мучила.
Но прощаться-плакать наскучило...
Всё помню – было горестно и радостно.
Горестно и радостно.
* * *
А ты думал – поэты
Питаются солнечным светом?
А я ем картошку с салом
И никогда не знала –
И сегодня знать не хочу я –
Вкус последнего поцелуя!
Апрель седьмого года
Смерть – это очень заразно.
Посмотрите:
Она распространяется, как инфлюэнца,
Чем дальше – тем больше
Ушедших
в ближнем кругу.
Кто следующий?
* * *
Ночь. Улица. Фонарь. Аптека.
Александр Блок
Ах, всё в жизни гораздо проще:
Перекрёсток, фонарь и дождь.
И уже не в поющей роще –
Ты меня в подворотне ждёшь.
И заплёванный серый камень –
Не цветущий душистый луг.
Аромат здесь – моча да падаль,
Да кислый прогнивший лук.
И в слепом городском пространстве
Перепутаны все пути.
А у каждого – сказка странствий.
Но куда от себя уйти?
Белые стихи на прощание
Владеку
Завтра ты покидаешь
Дом родной в Кисловодске,
Дорога тебя уносит
На самый Дальний Восток.
В нашем любимом парке
Завтра осиротеют
Тропки, где мы бродили,
Как молодое вино.
Хочу, чтоб ты помнил, уехав,
маленький южный город,
где пахнет трав многоцветье
сладостью и тоской.
Наших елей громадность
и гор осенних палитра
пусть тебе снятся, милый,
там, куда ты спешишь.
Здесь – солнце пронзает воздух
и вместе они ликуют
и улицы спины горбят,
под ноги тебе ложась...
Я не прощаюсь с тобою,
в путь провожая дальний.
Я не надеюсь на встречу –
не верю я в чудеса.
* * *
Берег был выложен
Иероглифами веток.
Откуда теченьем принесло
Столь странные письмена?
Вечерние любования
Невыносимо живописные
Раскалённые,
Багряные, алые, жёлтые,
Яростные закаты.
Над синими склонами
Невероятно нежные,
Малиновые, прозрачные,
Акварельные облака.
Сжимается сердце:
Я уйду – они будут вечно.
Время плена
Ох, недолго плачет дождь.
Ох, недолго.
Всё я жду, что ты придёшь –
Всё без толка.
В лужах тонут фонари
По колено.
От заката до зари –
Время плена.
Время шёлковым шнурком стиснуть шею.
Разбудить тебя звонком
Я не смею.
* * *
Глаз не опущу,
Руку не подам –
Мимо, как сон, скользну.
Так я прохожу
По твоим следам
Тысячу и одну весну.
* * *
Заповедник гоблинов –
не страна.
Все здесь сверху донизу –
пьянь пьяна.
Рушится последнее –
ай да пусть!
Выломим комедию
наизусть!
* * *
Знаешь, как безгранично устала
Прощаться с тобой каждый раз –
навсегда
Так течёт по каналам устало
В безлюдье безмолвном планеты
вода
Так гудят над ночами устало
В бесконечных «пойми» и «прости» провода
Так уходят, уходят с вокзалов
В ничто, в никуда, в «не люблю»
поезда.
* * *
Знаешь, мне грустно.
Мне хочется плакать.
Мне жаль и себя, и тебя,
и его.
Мне больно –
Как тихо уходит любовь,
Незаметно надежда тает
И тает.
Кассандра
И ничто не закончится
простым «да» и «нет».
Поэтому предрекаю:
Это начало конца.
Остерегайтесь триумфа –
Это ловушка,
огонь, пожирающий доводы разума!
Как бы не упивались победой –
Не изменятся нити судьбы!
Ну хоть попытайтесь
вместо радостных кличей
подумать о собственной слабости!
Но не слышат
И, опьянённые боем,
Всё лезут на стены.
О, страшное празднество перед смертью!
Счастливый город под властью Приама –
Слепота твоих детей
Отворяет ворота!
Ах, как я хотела бы быть, как они:
Не видеть, не помнить,
Не знать!
Что ж, играйте и пейте, дети,
играйте и пейте,
Так, как сумеете пить и играть –
Люди, что созрели до смерти
От рук людей,
не дозревших до жизни.
Клуб знакомств
Одинокая и злая,
застывшая
на заледенелой планете.
Ожесточённо сражается
с делами и соседями,
никого не любит,
никого не ждёт
и никогда не спешит с работы.
Её замкнутость –
мгла,
приносящая лишь тишину,
до шума в ушах.
Отчуждённость
стеклянной стеной
между ней и людьми.
Неуверенно мне говорит:
«Когда-нибудь всё окупится» –
Но не верит,
что окупится
её жизнь.
Ведь часы и дни –
глыбы грязного льда –
крошатся,
и серые осколки мгновений
множатся
в мутных зеркалах.
Одиночество –
пёс, кусающий молча.
Как это бывает,
мне известно
до изнурения.
И женщина мне знакома
до мелочей.
* * *
Короткие встречи –
Мгновения
Счастья ли?
Острой боли?
Всей жизни,
Оставшейся без тебя,
Проклятья,
Слёзы...
Пустое!
И без конца
Перематываю киноленту
Минуты –
За секундой
секунду
Возвращая
Твои черты.
* * *
Который век? Какое время года?
Всё так же грязно-серы небеса
И как вчера, безрадостна погода
Была Бог знает сколь тому назад,
И нынче, и, похоже, завтра будет.
Лишь синим ветром где-то вдалеке
Беспомощно доверчивые люди
Рисуют призрак счастья на песке.
* * *
Который век? Какое время года? –
Всё так же грязно-серы небеса
И, как вчера, безрадостна погода
Была, Бог знает, сколь тому назад.
И нынче, и, похоже, – завтра будет.
Лишь синим ветром где-то вдалеке
Беспомощно доверчивые люди
Рисуют призрак счастья на песке.
Мысли на полях
*
За семь с лишним лет
сколько нам выпало встреч?
И всегда
я трясусь от страха,
что эта – была последней.
*
Уехав, ты заставил меня бояться
каждого выстрела в нашем крае.
*
Будь проклято время,
когда мама бессильно плачет,
а любимый
не знает ответов
на мои вопросы
и пьёт.
*
Нет времени на любовь.
На войну время есть всегда.
Снова стреляют.
*
Прошло семь лет...
И целая жизнь
Прошла без тебя.
*
Я, помимо желанья и воли
Снова думаю о тебе.
И это тревожит не только мой разум.
*
Ты появляешься –
я молча подчиняюсь
твоим глазам, похожим на выстрелы.
*
Баламут,
что ещё посулит мне
твоя легкомысленная любовь?
*
Когда потеряла
последнюю надежду,
ты сделал два шага:
к выключателю
и – второй – ко мне.
*
Вот и ещё одной встречей
больше. Или меньше?
Я ухожу спокойная, как Memento mori.
* * *
На запад по милой Украине,
Наматывая рельсы на колёса,
Прощаясь с мокрой ежевикой
В лесу вдоль дороги,
С рассыпанными по насыпи
Бусами ромашек,
С цаплей,
Шестом торчащей в болоте, –
На запад, так-так, на запад,
на запад,
Всё дальше и дальше
от наших гор,
Где склоны к вечеру
Медово и жарко пахнут –
Там будут другие травы! –
Но всё быстрее, быстрее, так-так...
Куда и зачем я спешу?
* * *
На пустынном ночном перроне
Жду последнюю электричку
И слежу, как в ветер и в полночь
Гасит свет Пятигорск озябший
И летит по рельсам позёмка
Вперемешку с бумагой грязной
и железно-дорожным гулом,
и особым запахом рельса.
Кислоты в эту кашу добавит
стынь моей тоски беспричинной.
Бесприютно-холодный ветер
Вертит вихорь-
ки разговоров,
Завалявшихся на перроне
Под ногами дневных набегов
Пассажиров, спешивших дальше.
И я слышу шёпот и вздохи
Сквозь свою ночную усталость.
И смешки, и ругань, и просьбы
Остывают здесь, на перроне,
Под погасшими фонарями,
И со мною ждут электричку.
Словно могут ещё, поднявшись
Над землёю, куда-то уехать
И в каком-то ином пространстве
Жить ещё бесконечно долго,
Сохраняя память о прошлом.
Но туда не ведут дороги
Даже в самой глубокой ночи.
Так что я одна уезжаю
В освещённом ярко вагоне.
* * *
На свиданье с беспечным Солнцем
Улетаю. Кто остаётся?
Кто за мной заколотит двери
И задует в окне свечу?
Ведь не ждут меня в этой жизни
На пропахшей потом Отчизне,
И, пожалуй, никто не верит,
Что обратно я прилечу.
* * *
Налетела зима, заметелила,
Пряжу белую раскуделила,
Шкурой мягкою всё укрывает,
Среди голых ветвей завывает,
Завывает да напевает,
Лёгкий сон без тревог навевает:
– Ты в тепле усни. Все невзгоды,
Все тобой прожитые годы,
Все печали и неудачи
Моя белая вьюга оплачет.
И оплачет, и похоронит,
И тоску твою прочь прогонит.
Спит твой город, в метели тонущий... –
Как мне быть без твоей, зима, помощи?
* * *
Нецензурно говорить не хочется,
а цензурно – нечего сказать.
Неприкрыто светит одиночество
Прямо в безответные глаза.
* * *
Ну-ка, где моя метла?
Пронесусь над Кисловодском!
Беспардонно ночь светла
От луны на небе плоском.
И слегка мерцает мазь
На моем бесстыдном теле –
Ведьмовством я занялась,
Чтоб тайком не выть в постели.
* * *
Одиночество
не по Рильке,
Одиночество
не по Анне,
Одиночество
в личном стиле –
Одиночество
по Александре.
Это – мерно так
гулкий колокол
Небывалой
пугает местью.
Этим вечером
в горле колом
Встанет ложь
пополам с лестью.
* * *
Одичав от ветра в ночи,
Об оставленном – не кричи,
Не зови уснувшие дни,
Свою память в шею гони.
Ветер носит клочки тоски –
Это жизни твоей куски.
Тонет в лужах размокший дым...
Что-то рано ты стал седым!
Мёртвый свет пролила луна.
В рваных тучах она одна,
И не сможет тебе помочь
В эту полную боли ночь.
* * *
Опустелое стылое сердце не стоит стихов –
Их прозрачный напев так беспомощно
горек и грустен.
Настроения нет, нет и нужных, пылающих
слов,
И бессонная ночь всё запутает
и не отпустит.
Есть ли в сердце кусочек живого огня,
чтоб зажёг
Помертвелые свечи в забытом давно
канделябре,
И вложил в мои пальцы перо,
и как белый флажок,
Белый девственный лист торопливым
стихом искорябал.
* * *
Пока я была в том густоцветущем яблоневом саду –
сколько минут прошло? Миг миновал или век?
Цвет или запах в розово-белое облако погружал?
Время пьянящее растянула – и в память
Кубок душистых мгновений влила:
Так пахнет в юности предвечернее небо,
Так пахнет счастье по прошествии многих лет…
Полоса отчуждения
Полоса отчуждения
Вдоль дорог, вдоль дорог.
Полоса отчуждения
От тревог, от тревог.
Отчуждаемся дружно мы
От земли, от земли –
По асфальту плывущие
Корабли, корабли.
За полоской ничейною
Всё поля да поля.
И забытыми стрелами
По краям – тополя.
Мы в железных коробочках,
Как патроны, сидим,
Отчуждаясь от прошлого,
Что ещё отчудим?
Всем нам хватит забвения,
Невесёлый мудрец.
Полоса отчуждения
Вдоль сердец, вдоль сердец.
Полёт
Солнечный ветер
гонит мой парус
к солнцам чужим.
Кто мне ответит
сколько осталось
парусу жить?
Время в пространство
преображаю,
в сети дорог.
Непостоянства
тайны вливаю
в счастья поток.
Перелатаю
старенький парус.
Ждёшь у межи...
Но – улетаю.
Но – не останусь,
как ни держи!
* * *
Почему так на душе стыло?
Да не верится, что всё со мной было!
И бреду в густом тумане, как в снегу –
Я от памяти в туман убегу.
Но завален грудой белой с головой
Равнодушный серый город типовой,
И под снегом переулки тесны,
И не знаю, как дожить до весны.
* * *
Прорвались хляби небесные,
Льёт бесконечнейший дождь.
Ливни, как дворники честные,
Смывают с планеты ложь.
Деревья заплатят золотом
За очищенье своё,
И крики сплетает с холодом
Голодное вороньё.
* * *
Прощай!
твой голос растаял
в гудках телефонных,
в эфире безмолвном…
Прощай!
твой облик плывёт в ставропольском тумане,
и я забываю,
как взгляд равнодушен,
как руки небрежны,
как ты жесткосерден!
Прощай –
в безмолвие ночи,
в дневное молчанье
ушедший любимый –
беспечные песни
писались не нам
и пропеты не нами –
прощай!
* * *
Памяти Олега
Скоро совсем растают следы
нитей его судьбы…
После нас остаются
дети и внуки,
законченные дела,
слова, сказанные когда-то,
отпечатки мыслей…
наш облик в памяти ближних
чем дальше –
тем более идеален.
Старые книги
Там прекрасная пани
на фортепиано
исполняет Шопена страстно
томно глаза закрывает
руку даря поцелуям
там готовит корнет пистолеты
чтобы утром с другом стреляться –
но гордый шляхтич
предпочитает саблю
там реками льётся кровища
ежечасно рифмуясь с любовью
любовью любовью любовью любовью
там страсти кипят не на шутку
на кострах где сгорают сгорают судьбы
там жизнь проходит чужая
на мою непохожа
* * *
Стремятся к югу
И уезжают на север.
Восток привлекает многих.
Другие бегут на Запад.
Есть те, о ком ничего не известно:
Врываются в жизнь –
говорят: «Прощай!» –
исчезают –
Остаётся отблеск минуты,
След следа памяти.
* * *
В.К.
То ли давно это было,
То ли с тех пор
День за год считаю –
Только однажды
В мае
Сломался день пополам.
И осколок
Больно меня ударил,
Но не убил.
И теперь не знаю –
То ли живу без тебя,
То ли уже
доживаю.
* * *
Трупный запах черёмухи,
замерзающий дождь…
Ты на все свои промахи
оправданье найдёшь.
Будешь белым пушистиком –
нимба свет на челе.
И заплачет Пречистая
безнадёжно вослед.
Утром
Звёзды не цветут на сером потолке.
А. Шведчиков
Боже, как плохо!
И даже не хочется жить:
Жизнь – поломойка босая
в засаленном платье.
Даже не хочется петь –
Песня оглохла в ночи.
Может, заплакать?
Нет, даже не хочется плакать.
Может, уйти?
Но не знаю, куда мне бежать –
Собственно, горя-то вовсе и нет никакого,
Только тоски белоглазой
Затасканный, стёртый пятак...
Ночь, и продрогла,
И всё перемелется,
только не сразу.
Всё перемелется.
Будет мука
Из всего, что скрипит в жерновах
Солнце зажжёт на закате
Прощальные свечи.
День ещё будет.
И вновь – расцветёт в облаках
Вечер.
* * *
Я вам рассказала,
как всё это было,
Как в сердце любовь
не вмещалась,
Как я безнадёжно,
бесстрашно,
безвольно любила –
И как я прощалась.
Как в гулком безлюбье
растаяли годы
беспамятной льдинкой,
Как жизнь разломилась
от горькой свободы
На две половинки.
* * *
Я всегда знаю,
когда тебя нет в городе,
даже если ты ничего не говоришь
мне об этом:
уезжая,
ты забираешь с собой весь воздух.
* * *
Я на станции Прошлое тихо сойду
Заповедной июльской ночью –
И наощупь, по памяти, верно, найду
Прежних жизней куски и клочья.
Их смотаю в огромный
косматый ком –
И когда часы отсчитают,
Нить ушедших секунд,
одну за одной,
Я запасливо размотаю.
* * *
Я не знаю, как поступить,
и не уверена, что сделала верно.
Прошлое и будущее терзают меня
мучительными сомнениями.
Вновь и вновь прокручиваю
ленту вчерашнего дня,
отыскивая ошибки, переживая неудачи.
Тревожно обдумываю,
репетирую предстоящее,
замирая от страха и неуверенности,
не решаясь сделать выбор.
Тем временем
волшебно превращается
будущее в прошедшее.
Где же моё настоящее?
* * *
…А потом уничтожат всех аннушек –
Чтобы масло не проливали, –
И на чём-то сторгуются с Воландом,
Чтобы рукописи сгорали.