Александра
Храброва

* * *

О Господи! Дай силы мне

ивовой ветки: по весне,

прогнувшись до земли

под гнётом смертной льдины,

вновь выпрямиться!

Исцели!

Я ещё вижу свет вдали,

пока снега не замели,

мир, созданный из глины...

The prophet

Между нами молчат расстоянья – пусты,

отсекая дорогу по имени «Ты».

Из лохмотьев судьбы твой последний наряд.

Ты судья сам себе и палач, говорят.

Не звезда жжёт ладони, а так, уголёк.

Ты в терновое платье и душу облёк.

Неустанный охотник за женской красой,

в дом Отца приплетёшься нагой и босой.

Расстоянья сомкнутся у крайней черты.

Там, в себя заглянув, скажешь: я – это Ты.

* * *

Стоном беззвучным,

оборванным ритмом

вырву из сердца мятежную рифму

жертвенной песни,

стремнинной реки,

Спаса протянутой детской руки,

сутью природной безмерно любя

невыразимого словом – Тебя.

Белая ворона

Мы никогда не будем вместе

на склоне дней.

Твоя невеста –

давно жена тебе

и мать детей.

И жизнь твоя – её награда, её отрада,

но не моя.

А мне на долю досталось горе –

любить тебя.

По телефону красть твой голос,

не сметь – по имени.

И только молча молиться Богу

посильно мне.

Найти любовь и биться в клетке

земных оков.

Что есть судьба? Нелепый слепок

из детских снов

не лебедя – вороны белой

среди иных,

живущих праведно, по правилам

и мне – чужих...

Во тьме

Во тьме неясный огонёк

взор путника усталого привлёк...

Вдруг показалось: наконец

обрящет для души отраду...

Но это просто пень-гнилец

мерцал агонией распада.

Волна и утёс

«Ты так силен, а я – слаба!» –

Шептала нежная Волна,

Лаская каменный Утёс…

Утёс рассыпался… от слёз,

Что источала та Волна…

Мораль сей басни, её суть:

Каким Утёсом ты ни будь,

Но если встретился с Волной —

Молись! Молись за упокой.

Шагреневая кожа

здесь весь мой мир

срастаясь с ним смертельно

уйти не сбросив кожу

но шагрень

не лайка вовсе а ремень

кукожится от безнадёги

так в душный полдень

собственная тень

бросается под ноги

* * *

Боль моя – безжалостная сука –

наизнанку вывернула мозг,

пропитала душу смертной мукой,

выбросив, как нечисть, на погост.

Вот уже воздвигнут столб позора –

он один напомнит о судьбе.

Только Одигитрия по зову

миром осенит мой путь к себе.

* * *

Как долго ты не спишь –

и я глаз не сомкну...

Целует облако прозрачную луну.

бормочет что-то монотонно тишь,

шаманит нам весну.

Не здесь и не сейчас.

Лихая здесь пора.

Прощанья в сердце нет.

И росчерком пера –

звезды упавшей след...

* * *

Вынашиваю боль.

Когда созреет,

падёт в горнило горсткой горьких слов.

Ассоль сгорит...

Но парус – вечный зов –

уже другим безумцам пламенеет.

* * *

Дверь больницы.

Мимозы запах.

Ангел безлицый.

Контрольный выстрел.

Жалят осы –

слепые слёзы.

Камень на сердце.

Без маски день.

Безумье жестов.

Урна с прахом.

Бумажный цветок.

И – песок.

Бабочка-душа

Там, в заповедной тишине меня,

живёт частица твоего огня...

Там нет пустыни, выжженной дотла,

и страха нет, и пятого угла.

Там пламя, луч, поток живой,

восходит свет для нас с тобой.

И тигль с расплавом дышит жаром,

и тает мера в мире старом,

и, остывая, проявляет два крыла.

О, бабочка! Как долго я ждала...

* * *

Кто больше платит, господа?

Игра в рулетку в казино –

Кто больше ставит, господа?

За антикварное вино –

Кто больше ставит, господа?

На ипподроме, посмотри,

Тотализатор – бог и царь…

Холодный пот со лба сотри…

Кто ставит больше, господа?

И кто сказал: «Любовь – игра?»

Здесь, как на рынке, льстив подлец:

Вот вам товар, а вот – купец!

Кто больше платит, господа?

Вот только платой за любовь

Бывает сломанная жизнь.

И без венца, и без кольца

Осиротевшая душа

Сполна заплатит… до конца…

Модные одежды

модные одежды суеты сует

не украсят веру ту которой нет

не к лицу надежде если умерла

лишь любовь нагая с гордостью прошла

Домашнее задание

Криком вытолкнуть боль.

Круг превратить в ноль.

Маску содрать с лица.

Путы порвать кольца.

Прошлых ошибок рок

истиной сделать впрок.

Скинуть суму с хребта –

В гору дорога крута.

Хрустальный журавлик

Пусть выпиты слёзы и травы увяли,

поникла синица в руке,

и росы просохли, и очи ослепли,

и волосы в белой муке, –

но лодку Харона журавлик хрустальный

несёт в поднебесной реке...

* * *

Может, в этом и есть смысл,

чтобы легче вознёсся дух?

В одиночестве ты глух,

и сирены не режут слух.

Мир соблазнов померк там,

где четыре стены жмут,

на крюке заскучал жгут

и мечты о любви мрут.

Норов злого тельца крут –

он подушный сожрёт налог.

Смрадом рты затыкает смог.

Да поможет нам всем Бог!