Александра Герасимова

Александра Герасимова

Четвёртое измерение № 20 (224) от 11 июля 2012 года

Теперь, когда…

 

 полулунное
 
теперь, когда в тебе болезнен отзвук
неслыханного имени, когда
незряч, но возвещён твой присный воздух
я вечна и законна, как вода
теперь, когда в тебя заходят немо
как в храмный морок, брошенки-слова
я, словно бель луны, беспеременна
хоть край мой наводняет синева
теперь, когда я стала небесплотной
на вызвезженном в соль твоём пути
теперь, когда я здесь, прошу, господь мой
не отврати меня, не отведи
 
* * *
 
покуда дом твой гулок и покуда
наземную ты не сыскал жену
я сглатываю комья-пересуды
и, слёзная, врастаю в тишину

покуда сон твой краток и обрывист
и торна тропка до твоих ворот
о чём бы мне ни пелось-говорилось
я красной нитью прошиваю рот

покуда за тобою небылицы
галдят на славословленном веку
покуда солоны мои ресницы
мне гложется, неможется, болится
но я смогу, клянусь тебе, смогу
 
* * *
 
от неба твоего солёно-синего
до вытоптанной в чернь моей земли
так много пролегло невыносимого
так многого мне ввек не измолить

от дома твоего обетованного
в котором день насущен, ночь нежна
до горького во мне да бесприданного
такая проступает тишина

от мудрости твоей и до мели моей
так бесприютны сны и неполны
что на земле носить мне лишь пол-имени
тебе – на небе знать лишь пол-луны
 

8 мая–14 мая 2012

 
Свете Чернышовой
 
на четверти пути когда остра
привязанность остра и незаконна
вы оба превращаетесь в ветра
свистящие за окнами вагона
в десятки дольных половодных рек
в снега снега снега что хрипло-серы
и только в чутких уголочках век
его печаль твоя святая вера
 
* * *
 
будущность вмиг расходится на слова
и, научившись выдохам, выдыхает
брать по росинке бывшее, целовать
вслушиваться – невысказанность какая

сниться, свыкаться: не я неужели не…
робко ступать, холодея, по месту слома
всё это убывает, спешит на нет
всё это не весомее звука, слова

* * *
 
что-то такое скажется, что-то такое сложится
выплачется, умоется, дальше себе пойдёт
ранки на то и светятся, чтоб затянуться кожицей
речки затем и шепчутся, чтоб превратиться в лёд

это такая песенка: спета – увековечена
это такие классики: не выпускай мелок
туже тяни-затягивай на анемичных венках, на
шёлковых струнках памяти маленький узелок
 
* * *
 
наговаривай заговаривай
лей на воду прогорклый день
в гулком небе густое варево
из стихов облаков людей
это завтра набеги присного
это завтра бежать рекой
а сегодня смотрись смотрись в него
в твой багульниковый покой

 

17 марта–13 апреля 2012

 
синее
 
выходишь в неопознанное синее
и молишься спаси меня спаси меня
и слышишь что-то непроизносимое
но громкое и дышащее в спину
и гнёшь себя и мнёшь густую глину
и сходится несотканное клином
и истекает криком журавлиным
и гарь и дурь и резь невыносимая
 
* * *
 
письма летят курлыкают
хохлятся свиристят
бешенкой сердоликовой
дурой меня крестя
чую нехватку лисьего
глаза и рыбьих губ
изобретаю письменность
в тартарары бегу
горлица чернокрылая
дня мне не заменяй
чтобы не говорила я
что бы ни говорила я
смалчивай за меня
 
* * *
 
окно. в окне зима. в зиме покой
такой что не надышишься такой
что тихо-тихо опадают звуки
рождаемые меловой рекой
которая то нежит перекат
то топко уминает берега
текучие заламывая руки
окно. в окне глаза. в глазах река


10 февраля–30 марта 2012