Александр Носков

Александр Носков

Все стихи Александра Носкова

Бабушка

 

З.С. Набокиной

 

Вышла бабушка на холод

Дать еду собаке,

Увидала в небе звёзды

В синем полумраке.

 

До сих пор к ним относилась

Как-то равнодушно,

Без толку глазеть на небо

Ведь и правда скучно.

 

А сегодня, вдруг кольнуло,

Так они сияют!

Может быть, и вправду людям

Звёзды помогают?..

 

Может, если бы смотрела

В небеса почаще,

По-другому жизнь сложилась,

Веселее, слаще.

 

Может, в чем-то б не сглупила

В девичьем томленьи,

Может быть… Но тут завыла

Псина в нетерпеньи.

 

Бабушка сошла с крылечка

С тёплою кастрюлей,

Удивляясь, как ей звёзды

Душу всколыхнули.

 

30 декабря 2000 г.

 

В глубинке

 

Торговый день закончен. Опустели

Базарные лари. Их шаткие шатры

Топорщатся над бруствером панели

И россыпью щебёночной икры

 

 

Проезжей части. Тощие деревья,

Обветренными сучьями ветвей,

Оскалились сквозь жалкие отрепья

Листвы, в кисель раскисшей от дождей,

 

В такое время рыночная площадь,

Безлюдная, ничейная земля

В глубинке надо жить как можно проще,

О ней в стихотвореньях говоря.

 

Пускай она тебе бы и предстала.

В невзрачный час явленья своего:

Вдали с помпезным зданием вокзала,

Колонной Славы впереди него.

 

И этим пустырём, лишённым жизни,

Чтоб завтра снова пробудиться к ней.

Не надо зла желать своей Отчизне,

Деля с ней вместе сутолоку дней.

 

19.11.2015.

 

 

В мае взгляды немного неловки

 

Ольге

 

В мае взгляды немного неловки,

Солнце в них набросало песка.

Как сырое бельё на верёвке

Замирают вверху облака.

 

Вновь в саду обживаются  птицы,

Брачным щебетом воздух сверля.

Словно шум от забытой столицы, 

Золотое гуденье  шмеля.

 

Счастье  с привкусом  лёгкой горчинки

Вьётся в воздухе и оттого

Хорошо  по тенистой тропинке

Пробежаться почти  без всего.

 

Разномастные птичьи сонаты

Гесиодовой лире сродни.

И загар твоих плеч розоватый

Стал победной визиткой весны.

 

07.05.2009

 

Весенний вечер в луге

 

Пройдём вдоль реки по Покровской,

Весь город в закатном огне.

Знакомый, обычный, неброский,

Открытый теплу и весне.

 

Соборные главки – предтечей

Поры воскрешенья. Вдали

Высокие сосны заречья

Багряный окрас обрели.

 

Набухшие почки сирени,

И поймы широкий простор.

Старинного дома ступени.

Резной по карнизу узор.

 

Все эти детали, приметы

Весною  под вечер ясней,

В изломах неяркого света, 

В неровных движеньях теней 

 

Прошедших времён перекрёстки

В наш медленный путь вплетены,

И гаснет закат над Покровской

Дыханием поздней весны.

 

1995

 


Поэтическая викторина

Коса, триммер и Лев Толстой

 

Неказистую сладил косу.

Косовище из ветки корявой

Старой груши заклинил на славу,

Дал пройтись по железу бруску.  

 

Оглядел, словно выиграл приз,

И на росную вышел поляну

В пол размаха хватил по бурьяну,

Задохнувшись от солнечных брызг. 

 

Прочным  детище вышло моё,

Даже  в кочку воткнувшись, бывает,

Не ослабнув, опять продолжает

Равномерное дело своё.  

 

Мне про триммер толкует жена.

Я в пример привожу Льва Толстого,

Разве стал бы он мастером слова 

Если б триммером правил луга?     

 

О, великая русская речь!

Не косьбой ли тебя воспитали,

Сочетая с движеньями стали

Удалую размашистость плеч?

 

Не от этих ли взмахов косы

Русский слог так эпически строен?

Не бывает косарь суесловен,

Подрезая алмазы  росы.

 

16.08.2009

 

Лизе

 

Август ставит лету сроки,

Сад купается в лучах.

Слышно, как бунтуют соки

В созревающих плодах.

 

В цветнике, как будто в сказке,

Георгинов парики,

Флоксов звездчатые маски,

Пышных астр воротники.

 

Шмель целуется с левкоем,

К солнцу тянется вьюнок,

И над скошенной травою

Праздно вьётся мотылёк.

 

Расчехлил подобьем пики

Гладиолус остриё

Рядом с грядками клубники,

Отработавшей своё.

 

Вместо старых надевают

Розы новые венцы,

Звонкой медью полыхают

Раструбы настурции.

 

Мальвы, бархатцы и россыпь

Безмятежных ноготков,

Словно в храме чудо-роспись,

Рай воспевших мастеров.

 

Оттого-то с упоеньем

Слышу дочки голосок:

«Как мой садик свеж и зелен», -

С детства памятный стишок.

 

3 февраля 2001 г.

 

Лунная сказка

 

Луна. Заснеженные крыши

Приземистых сарайчиков,

Как крылышки летучей мыши,

Как ушки вниз у зайчиков.

 

Вдруг оказаться в русской сказке,

Где звери строят теремок,

Где на беду себе, бедняжке,

Исполнил песню колобок.

 

За полосою света узкой

Из банной двери вышла ты

В чалме закрученной искусно,

Вся – воплощенье чистоты.

 

Скользишь вдоль грядок занесённых

Слоями снежных покрывал,

Румянец щёк разгорячённых

И в полумраке ночи ал.

 

Вокруг свисают ветви сада,

Сквозь их размашистый узор

Тебе бросают звёзды взгляды

В ответ на твой пытливый взор.

 

Неотделима жизнь от сказки,

Где всё во власти нас самих..

И звёзд мерцающие связки,

И блеск покровов снеговых

 

10.02.2016

 

На зиму

 

Трепещет огонёк свечи, и перед нами

В пространстве погреба – то бочки круглый бок,

То ящиков углы, то полки, где рядами,

Плотно закрытые, стоят на зимний срок

 

Калибра разного стеклянные сосуды.

И, нижним ярусом, кастрюли на полу,

В приземистых ларях картофельные груды…

Неровный свет, скользя, рассеивает мглу,

 

Являет во всю мощь варенья и приправы,

Соленья, квашенья и залежи других

Яств… Век Гаргантюа, весёлые оравы

Обжор, не в эти ли вселился призрак их

 

Густые закрома? Не здесь ли вспомнишь строки

О наготе земли, ветхозаветный сказ,

Увидишь, как смеясь, надула бочка щеки

И клубней толчею – пирушки сельской пляс!

 

1994 – 28 декабря 2000 г.

 

Осень-князь

 

Солнцем греется деревня

На пригорке примостясь,

Золотую ветвь  забвенья

Ей дарует Осень-князь.

 

Он в короне от Версаче,

В сапогах от Фаберже,

И над ним журавль удачи

Замирает в вираже.

 

Верноподданно деревня

Прилегла к его ногам,

Льются слёзы умиленья

Листопадом по стволам.

 

Осень-князь ступает важно,

И дымы кирпичных труб

Развеваются протяжно

В честь его, за клубом клуб.

 

И горластые вороны

Славят это рандеву.

Клубы дыма, как знамёна,

Прорезают синеву.

 

Осень-князь буравит взором

Обнажившуюся даль,

Чтоб морозным приговором

Усмирить земли печаль,

 

Чтоб венчальный хор молебна  

Разгулялся на Покров

Под шинковочный, напевный  

Хруст капустных кочанов.

 

Чтоб рябины кисти рдели  

Снежной ткани посреди,

Как на свадебной постели

Непорочности следы.

 

22.10.2009 - 14.03.2010

 

 

Оттепель

 

Иду по снежной, скользкой жиже

Слегка присыпанной песком,

И за вокзалом снова вижу

Из брёвен протяжённый холм.

 

Где вырублен, куда вывозят?

Кто лесу русскому палач?

И тут не только чьи-то слёзы,

А всей России слышен плач.

 

Квартал домишек трёхэтажных,

Где быт ни в радость, ни в печаль,

Течёт под блюз свистков протяжных

Составов устремлённых вдаль.

 

Шагаю вдоль меридиана

Бетонной заводской стены,

И чем-то ядовито-пряно

Пахнуло с этой стороны.

 

Дальнейшего маршрута вехи:

Полусельповский  магазин.

Гастрономической утехи

Не чужд не только я один.

 

Здесь пью я пиво разливное,

Дух заодно перевожу,

И с успокоенной душою

Я к церкви белой подхожу.

 

Прочтя молитву без запинки

И осенив себя крестом,

Путь завершаю по тропинке,

Ведущей в нынешний мой дом.

 

За мной захлопнулась калитка,

Навстречу выбегает пёс..

Эх, ты, российская глубинка,

И да храни тебя Христос!

 

17-19 января 2001 г.

 

Памяти Евгения Александрова*

 

Одетый словно странник безразлично

К тому, как это смогут воспринять,

Он жил с волшебным привкусом величья,

Имея дар стихами щебетать.

 

Он врачевал чужие поясницы,

Поэтом быть, ещё не ремесло.

Он мог, с кем не бывает, с рифмы сбиться,

Но не тупил фальшивинкой стило.

 

Проклятый год концлагерного детства

Из памяти не вычерпать до дна,

Не потому ль в его стихах не редкость

Скупые чёрно-белые тона.

 

Порою впрямь он смахивал на птицу,

Штурмующую слова высоту.

Он не был ни пророком, ни провидцем, 

Хвале предпочитая немоту.    

 

Он отличал поэзию от хохмы,

От сонмища стихоподобных фраз,

И потому, воинственно нахохлясь,

Он вслушивался в каждого из нас

 

Других певцов провинциальной рощи.

Захлопнулась, иль распахнулась клеть.

Притихло, поредев, многоголосье,

Но всё дрожит покинутая ветвь.

 

Теперь, уже в краю иных гнездовий,

По праву он приютом наделён,

Незнаменитый мастер стихословья

Среди горящих золотом имён.

 

03-20.11.2006

 

* Евгений Александров - выдающийся лужский поэт (1938 – 2006)

 

Петух

 

Отвоевался, греховодник, –

Подмышку и к дровянику.

Напрасно торопил сегодня

Он день своим «ку-ка-ре-ку».

 

Он чувствует, что плаха близко,

И нервно вертит головой.

Короткою была прописка

Его на площади земной.

 

В глазах затлелись страха свечи,

Сродни закатному лучу,

И что-то очень человечье,

Хотел он крикнуть палачу. 

 

09.06.2009

 

По-соседски

 

Моему доброму соседу и приятелю

Борису Васильевичу Смирнову.

 

Непогодой даль закрыта,

Снег кружится не шутя,

Ветер носится сердито

С плачем малого дитя.

 

Лужское моё жилище

Стонет с ветром заодно,

И щемящей скукотищей

Вдруг наполнилось оно.

 

В телефон звоню соседу,

Заходи, мол, посидим,

Взятый загодя, к обеду,

Бутылёк опустошим.

 

Он приходит, С первой стопки

Начинает разговор,

Колоритный, не торопкий,

Обстоятельный обзор.

 

Правды жизни деревенской,

Как в военные года,

Им, мальцом, с упряжкой женской

Проводилась борозда.

 

Как трубил потом на флоте,

И в совхозе шоферил,

В добросовестной работе

Пацанов своих растил.

 

Как к рыбалке пристрастился,

Даже в восемьдесят шесть

Он ничуть не притомился

До сих пор на лодке гресть.

 

«Сетки с крупной ячеёю

Ставлю, мелочь не губя.

Вот, смотри, принёс с собою,

Специально для тебя!»

 

Уж давно хотелось эти

Его сказы записать,

Но без русских междометий

Трудно их пересказать.

 

Бутылёк приговорили.

Непогода унялась.

Хорошо поговорили,

По-соседски, в самый раз.

 

16.01.2016

 

Семейная история

(Из жизни старой Луги)

 

Дом Ривошей известен в Луге.

Глава семьи – богач-еврей,

Всегда нос держит,  словно  флюгер,

По ветру верных барышей.

 

Всегда пешком, хоть путь не близкий,

Он поспешает по утрам

Через «железку» по Маркизской

С ревизьей к собственным складам.

 

Его торговля дровяная

Крупнейшая из всех окрест,

А дочь единственная,  Рая,

Из лучших в городе невест.

 

Она  в гимназии  ученье

Прошла у госпожи  фон Мерс,

И  уж  к  амурным  увлеченьям,

В  ней  пробудился  интерес.

 

Был Хаим Ривош строгий нравом,

Путь к сердцу дочери стерёг,

Искал ей мужа с капиталом

В стенах губернских  синагог.

 

В то лето в Луге шли маневры

И офицеров было тьма,

Ах, офицеры – кавалеры,

Вы сердцу барышень – чума!

 

Кто побогаче, те снимали

Пофешенебельней  чертог,

Кто победней – в «Пале-Рояле»,

От Ривашей наискосок.

 

Пока отец гадал, как лучше

Загнать на бирже штабель дров,

Артиллерийский подпоручик

У дочки возбудил любовь.

 

Не долго Рая размышляла,

От страсти девичьей горя,

И в номере «Пале-Рояля»

Ему доверила себя.

 

Когда узнал отец почтенный

Про этот дочкин моветон,

Тотчас без долгих  размышлений

На переезд решился он,

 

Жестокосердно   не внимая

Жены и дочери слезам,

Подальше от «Пале-Рояля»,

Поближе к дровяным складам.

 

На лужском кладбище еврейском

И ныне Ривоша гранит

Достойнейшим  отцам семейства

Нравоучение таит.

 

………………………

 

А что же дальше с Раей стало?

В Гражданскую, служа в ЧеКа,

Она средь пленных увидала

Красавца подпоручика.

 

Конвойным на него кивнула:

– Вот этот офицерик мой!

И за депо с ним повернула,

Шепнув: «Не бойся, я с тобой…»

 

Их патрули не задержали,

Кто стал бы Раю проверять?

Чекисты долго их искали,

Но так и не смогли сыскать. 

 

19 декабря 2000 - 26 февраля 2001 г.

 

Снежное утро

 

Оле

 

От снега тишина.

На яблонях гирлянды,

Тропинка чуть видна

К колодцу от веранды

 

Вобрал цвета пейзаж

Белил и антрацита.

Калитки верный страж – 

С двухствольной кроной  липа

 

И над штакетником

Дремучих елей хвоя –

Объяты торжеством

Холодного покоя.

 

Лишь, где для дров навес,

Тепло от позолоты,

Поленья, к срезу срез,

Желтеют словно соты.

 

1994 – 20 декабря 2000 г.

 

Старая Луга

 

В двенадцати верстах от Луги

Игорь Северянин

 

Из столицы путь короткий,

В Луге дачникам почёт.

Поезд прибыл, и к пролёткам

Устремляется народ.

 

«Пятьдесят копеек к Штолю…

Двадцать к Лангиной горе…

Погоняй же, братец, что ли,

Надо ж быть такой жаре!»

 

Мимо гулких переулков,

За окраину домов,

Что за чудная прогулка

В сказку шаловских лесов!

 

В Заорешье хуторское,

В запустенье барских гнёзд,

Или в Корпово рысцою

Отмахать двенадцать вёрст.

 

Прерываются дорожки

Синевой озёр и рек,

И как будто встали дрожки

У моста в грядущий век.

 

Что имели, растеряли.

Что осталось, не храним.

И уже в иные дали

На других колёсах мчим.

 

Древних деревень названья

Оживают на пути,

Что сказать  им при свиданье

«Здравствуй» или же «Прости»?

 

Но, как встарь, под Лугу летом

Дачники спешат толпой

И тогда, как  будто, где-то

Слышится само собой:

 

«Из столицы путь короткий,

В Луге дачникам почёт,

Поезд прибыл, и к пролёткам

Устремляется народ…».

 

1995 – 27 декабря 2000 г.