Александр
Кабанов

Курение ДЖА

Что-то потрескивает в папиросной 
     бумаге: 
как самосад с примесью конопли, 
как самосуд в память о Кара-Даге, 
и, затянувшись, смотришь на корабли. 
Вечер позолотил краешек старой марли, 
и сквозь неё проступают: мачты, мечты, 
     слова – 
складываются в молитву, в музыку Боба 
     Марли, 
в бритву, в покрытые пеной – крымские 
     острова. 
Мокрые валуны правильными кругами 
расходятся от тебя, брошенного 
     навсегда. 
Но кто-то целует в шею и обхватывает 
     ногами, 
и ты выдыхаешь красный осколок льда.