Александр
Фоменко

* * *

Затихнут шаги, и улягутся ветры,

Лишь тусклое небо и медленный дождь.

И листья, как будто пустые конверты,

На месте, где прежде был бронзовый вождь.

На месте, где прежде текла автострада,

И ночь обжигали ряды фонарей.

Короче: планета в плену листопада,

Здесь царствует осень и нету людей. –

Так видится мир, где нас больше не будет,

А может быть, так происходит в душе.

За осень меня вряд ли кто-то полюбит,

За правду – никто не полюбит уже.

* * *

Ты – пёстрая яшма, а я – морион.

Уже закрываются ставни.

Друг другу мы вновь не откроем окон,

Сердца наши – разные камни.

* * *

Не говори рассвету, что я жив.

Пусть он меня не вносит в этот список.

Я выстою, до скрипа зубы стиснув,

И жизнь, и смерть в себе соединив.

Не говори рассвету, что я жив.

Пусть солнце без меня восходит.

Пусть, не касаясь, ветер бродит,

До сумерек свиданье отложив.

Я дню теперь уж не принадлежу,

От суетливых слуг его скрываюсь.

И только ночи в том признаюсь,

Что всё ещё тихонечко дышу.

* * *

Неугомонные умы

Всё ищут средство от зимы,

Чтоб лето было навсегда.

Вопрос не в том – умрём ли мы?

Вопросы в том – как, где, когда?

* * *

Весь замысел не разумея

(Не как ценитель, – как заложник),

Могу сказать: земля – художник

Не из последних во Вселенной,

Хотя одно её творенье –

Довольно спорная затея.

* * *

Медленный вдох-выдох,

Сердце, как сыр, в дырах.

Кто-то стучал в двери,

Кто-то позвал – верю.

Смело скажу миру:

Я заплатил виру.

Кончится день вскоре,

Мне хоть сейчас в море.

Стала тесна гавань,

Мне хоть сейчас в саван.

Тщательно всё взвесил:

Я задержусь, если…

* * *

Смерть-Осень в потёртом плаще

Мой номер опять наберёт,

«Пойдём, прогуляемся, – скажет, –

Куда-нибудь за поворот».

И ей отказать не умея,

По листьям бреду сквозь туман

Один, как комета Галлея,

Дорогой и сумраком пьян.

Смерть-Осень привет передаст мне

От той, что напрасно искал,

Плеснёт золотистой свободы

Мне в сердце – бездонный бокал.

Подарит волшебные травы

И горькую правду утрат.

А там, у последней заставы,

Велит возвращаться назад.

* * *

Рядом с янтарным сияньем крещенья –

Алые слёзы и муки распятья.

Сломаны жизни ещё до рожденья,

Сложены судьбы ещё до зачатья.

Гольфстрим

В бездне свинцовых вод

(Сердцем её зову)

Нечто течёт вперёд

Сквозь ледяную тьму.

Скрытое рябью волн,

Знает и верх, и дно.

Только лишь свой закон

Вечно блюдёт оно.

Небо – капризный бог:

Может сходить с ума,

Любит трубить в свой рог,

И насылать шторма.

Вновь океан бурлит,

Хочет разрушить плот,

Но, как всегда, хранит,

Царь всех моих погод.

Скрыты его труды,

Мир не поверит им.

Мир – лишь слои воды.

В сердце течёт Гольфстрим.

В бездне свинцовых вод

(Сердцем её зову)

Нечто течёт вперёд

Сквозь ледяную тьму.

Скрытое рябью волн,

Знает и верх, и дно.

Только лишь свой закон

Вечно блюдёт оно.

Небо – капризный бог:

Может сходить с ума,

Любит трубить в свой рог,

И насылать шторма.

Вновь океан бурлит,

Хочет разрушить плот,

Но, как всегда, хранит,

Царь всех моих погод.

Скрыты его труды,

Мир не поверит им.

Мир – лишь слои воды.

В сердце течёт Гольфстрим.

* * *

Зароюсь с головой в опавшую листву,

И суть всея земли безжалостно вдохну.

Так медленно рука отпустит тетиву,

И всё во мне умрёт, весь мир пойдёт ко дну.

Дух осени меня наполнит до краёв,

Поднимутся дымы, и позовёт опять

Знакомый силуэт скалистых берегов,

Где больше нет нужды: терять, искать и ждать.

* * *

Когда коня меняет на машину

Последний из кочевников степи,

Ушедший по грибы – находит мину,

Ты сердце понадёжней укрепи.

Когда мельчает мир, и на колени

Встаёт перед экраном голубым,

Ты вспомни сказки прежних поколений,

И взор твой не застелет едкий дым.

Когда вокруг железная ограда,

Повсюду на спине тяжёлый взгляд,

Не отвечай на позывные стада, –

Никто потом не вспомнит этих стад.

Скользи навстречу тем, кто ждёт за гранью,

Невидимый в клокочущей толпе,

Пусть плащ и посох с древней филигранью

Откроют путь к единственной тропе.

* * *

Она войдёт, оставив плащ в гостиной,

И сладостный покой наполнит грудь.

Ночь неизменно будет очень длинной,

И лишь к утру сумею я уснуть.

Прохладная ладонь чела коснётся.

Её лицо, белея среди тьмы,

Одними лишь губами улыбнётся.

Сиреневые губы у зимы.

* * *

Мир развращён и неопрятен,

Широкий фронт и слабый тыл.

Чем меньше будет белых пятен,

Тем больше станет чёрных дыр.

* * *

Горечь не станет сладкой,

Сколько в себя ни лей.

Сколько ни ставь заплатки,

Плащ с каждым днём дряхлей.

* * *

Воздух пропитан озоном,

Близко гроза.

В память с последним дозором,

И на вокзал.

Нет провожающих, что же,

Разве беда,

Если родился прохожий,

То – навсегда.