* * *
Затихнут шаги, и улягутся ветры,
Лишь тусклое небо и медленный дождь.
И листья, как будто пустые конверты,
На месте, где прежде был бронзовый вождь.
На месте, где прежде текла автострада,
И ночь обжигали ряды фонарей.
Короче: планета в плену листопада,
Здесь царствует осень и нету людей. –
Так видится мир, где нас больше не будет,
А может быть, так происходит в душе.
За осень меня вряд ли кто-то полюбит,
За правду – никто не полюбит уже.
* * *
Ты – пёстрая яшма, а я – морион.
Уже закрываются ставни.
Друг другу мы вновь не откроем окон,
Сердца наши – разные камни.
* * *
Не говори рассвету, что я жив.
Пусть он меня не вносит в этот список.
Я выстою, до скрипа зубы стиснув,
И жизнь, и смерть в себе соединив.
Не говори рассвету, что я жив.
Пусть солнце без меня восходит.
Пусть, не касаясь, ветер бродит,
До сумерек свиданье отложив.
Я дню теперь уж не принадлежу,
От суетливых слуг его скрываюсь.
И только ночи в том признаюсь,
Что всё ещё тихонечко дышу.
* * *
Неугомонные умы
Всё ищут средство от зимы,
Чтоб лето было навсегда.
Вопрос не в том – умрём ли мы?
Вопросы в том – как, где, когда?
* * *
Весь замысел не разумея
(Не как ценитель, – как заложник),
Могу сказать: земля – художник
Не из последних во Вселенной,
Хотя одно её творенье –
Довольно спорная затея.
* * *
Медленный вдох-выдох,
Сердце, как сыр, в дырах.
Кто-то стучал в двери,
Кто-то позвал – верю.
Смело скажу миру:
Я заплатил виру.
Кончится день вскоре,
Мне хоть сейчас в море.
Стала тесна гавань,
Мне хоть сейчас в саван.
Тщательно всё взвесил:
Я задержусь, если…
* * *
Смерть-Осень в потёртом плаще
Мой номер опять наберёт,
«Пойдём, прогуляемся, – скажет, –
Куда-нибудь за поворот».
И ей отказать не умея,
По листьям бреду сквозь туман
Один, как комета Галлея,
Дорогой и сумраком пьян.
Смерть-Осень привет передаст мне
От той, что напрасно искал,
Плеснёт золотистой свободы
Мне в сердце – бездонный бокал.
Подарит волшебные травы
И горькую правду утрат.
А там, у последней заставы,
Велит возвращаться назад.
* * *
Рядом с янтарным сияньем крещенья –
Алые слёзы и муки распятья.
Сломаны жизни ещё до рожденья,
Сложены судьбы ещё до зачатья.
Гольфстрим
В бездне свинцовых вод
(Сердцем её зову)
Нечто течёт вперёд
Сквозь ледяную тьму.
Скрытое рябью волн,
Знает и верх, и дно.
Только лишь свой закон
Вечно блюдёт оно.
Небо – капризный бог:
Может сходить с ума,
Любит трубить в свой рог,
И насылать шторма.
Вновь океан бурлит,
Хочет разрушить плот,
Но, как всегда, хранит,
Царь всех моих погод.
Скрыты его труды,
Мир не поверит им.
Мир – лишь слои воды.
В сердце течёт Гольфстрим.
В бездне свинцовых вод
(Сердцем её зову)
Нечто течёт вперёд
Сквозь ледяную тьму.
Скрытое рябью волн,
Знает и верх, и дно.
Только лишь свой закон
Вечно блюдёт оно.
Небо – капризный бог:
Может сходить с ума,
Любит трубить в свой рог,
И насылать шторма.
Вновь океан бурлит,
Хочет разрушить плот,
Но, как всегда, хранит,
Царь всех моих погод.
Скрыты его труды,
Мир не поверит им.
Мир – лишь слои воды.
В сердце течёт Гольфстрим.
* * *
Зароюсь с головой в опавшую листву,
И суть всея земли безжалостно вдохну.
Так медленно рука отпустит тетиву,
И всё во мне умрёт, весь мир пойдёт ко дну.
Дух осени меня наполнит до краёв,
Поднимутся дымы, и позовёт опять
Знакомый силуэт скалистых берегов,
Где больше нет нужды: терять, искать и ждать.
* * *
Когда коня меняет на машину
Последний из кочевников степи,
Ушедший по грибы – находит мину,
Ты сердце понадёжней укрепи.
Когда мельчает мир, и на колени
Встаёт перед экраном голубым,
Ты вспомни сказки прежних поколений,
И взор твой не застелет едкий дым.
Когда вокруг железная ограда,
Повсюду на спине тяжёлый взгляд,
Не отвечай на позывные стада, –
Никто потом не вспомнит этих стад.
Скользи навстречу тем, кто ждёт за гранью,
Невидимый в клокочущей толпе,
Пусть плащ и посох с древней филигранью
Откроют путь к единственной тропе.
* * *
Она войдёт, оставив плащ в гостиной,
И сладостный покой наполнит грудь.
Ночь неизменно будет очень длинной,
И лишь к утру сумею я уснуть.
Прохладная ладонь чела коснётся.
Её лицо, белея среди тьмы,
Одними лишь губами улыбнётся.
Сиреневые губы у зимы.
* * *
Мир развращён и неопрятен,
Широкий фронт и слабый тыл.
Чем меньше будет белых пятен,
Тем больше станет чёрных дыр.
* * *
Горечь не станет сладкой,
Сколько в себя ни лей.
Сколько ни ставь заплатки,
Плащ с каждым днём дряхлей.
* * *
Воздух пропитан озоном,
Близко гроза.
В память с последним дозором,
И на вокзал.
Нет провожающих, что же,
Разве беда,
Если родился прохожий,
То – навсегда.
© Александр Фоменко, 2003-2006.
© 45-я параллель, 2006.