Карантинное
Вот говорят – чума. Сиди, соблюдай карантин,
И это правильно вроде, а то ведь и сдохнешь сдуру,
Но что за радость быть умным, когда ты дома один,
И некому показаться в белых одеждах гуру.
Так Приходящий сказал: «А что называют чумой?»
Прочтёшь – и мурашки. Ведь сколько её - чумы!
Она метётся по улицам и залетает домой,
Её не боится плебс, который боится сумы,
тюрьмы, отсутствия зрелищ, баб
и мужиков – кому там чего по вкусу,
Она наполняет пространство, как запах от рыбы – паб,
Как прана, что витает вокруг индусов.
И ты себя находишь в прихожей с пальцами на ключе,
Которым осталось щёлкнуть, и вопреки рассудку,
Горном горящим граду, где ты ничей,
Сыграть побудку…
Вот и площадка – лифт – и кнопка, что вниз ведёт,
А там и наружу, к весне, к апрельскому снегу.
Идти и знать, что ты всё равно идиот –
Сидишь ли дома или примкнул к побегу
таких же точно, болящих другой чумой,
Смертельной тоже, но только куда вернее, –
Своей персональной – она-то всегда со мной,
И самое гадкое – я уже сжился с нею…
… Сиди-ка дома, хомо, коль разум покуда цел,
Иди-ка нафиг, хомо, коль умер уже задолго
до карантина. И среди всяческих дел
Был похоронен без должного чувства и толка,
И только твоя оболочка, торча в миру,
Была целлофаном протухшей на днях сосиски…
Заразным призраком, вечно не ко двору
Ни в храме тёмном, ни в сумрачной группе риска.
Помедлив у выхода, в самый последний миг
У точки верного, горького невозврата,
Вдруг понимаешь, что друг тебе – половик,
Что вяжет ноги и не пускает погибнуть брата…
Апрель, 2020
Зима
Проскрипел по асфальту бесснежный январь,
Словно старые стылые дроги,
Бессловесная муза – пустяшная тварь –
Сиротой обивает пороги.
Только зря – над крестьянским пространством ни зги,
Лишь циклон из Атлантики носит
Облака европейской слюнявой лузги
по безлюдным российским погостам.
Здесь бы слёзы сушить, заголяя испод,
Обретая забвение в браге,
Но уже сочиняет раскосый рапсод
Одиссею узбека в варяги.
И уже ускоряет движение вниз
По наклонному жёлобу лени,
Обретя свой тяжёлый, законный дефис
Между каменных дат, поколенье.
И февраль, подтянувший резервы пурги,
Как стратег над исчерченной картой,
Ждет приказа, чтоб снежные двинуть полки
И рассыпаться яростью марта.
… А пока тишина. И не зная вины,
Спит сознанье, доверяясь природе.
И пустяшная муза, приметой войны,
Позабыв попрощаться, уходит.
Январь, 2020
Памяти Леонида Колганова
Из дальния дали, где «ще не сгинело»,
Но сладко и приторно пахнет гнильцой,
На траурном лайнере кипельно-белом,
Твоё повезли отслужившее тело
К нетленным песчаным пенатам отцов.
Расставшись с мерцающей, шумной юдолью,
С хамсином пустынным, со снегом в полях,
Теперь ты, поэт, и воистину волен –
На паспортном муторно-хмуром контроле
К тебе не цеплялся прилипчивый лях.
Из праха во прах – да, с такой подорожной
Мы с детства в пути не боялись препон.
Чего уж теперь? И какие таможни
Нарушат твой новый покой бестревожный,
Твой долгий как летние сумерки сон.
А город внизу, словно пышущий кратер,
Навстречу плывет темнота не спеша,
И рыжая женщина в иллюминатор
Следит со слезами, как ей виновато
Отставшая машет снаружи душа.
Ноябрь, 2019
Город
Старый, кромешный, потрёпанный парк,
Марта ночного безлюдье…
Если уйти по дорожке во мрак,
Ни от кого не убудет.
Дым сигаретный и дождь ледяной,
Влажная, чрная стужа…
Город не хочет расстаться со мной –
Может быть, я ему нужен.
Стоит подумать извечное «зря»,
Ночью за час до апреля,
Он подставляет плечо фонаря,
Снег на скамеечку стелет.
Он меня странной тревогой манит,
Горькою, гулкой и грозной:
Он предлагает шершавый гранит,
Гладкую бронзу.
Улиц лекала, линейки мостов
Старой разметки пунктиры -
Он зазывает меня на постой,
На чердаки и в квартиры.
Что ж, я его небогатый улов,
Бедная рыбка без стаи…
Я приношу в этот город любовь –
Ту, что ему не хватает.
Март, 2019
* * *
Безбрежна Осанна, что Ангел поёт,
Щедрó Благодать по-над миром разлита,
Но узки ладони, чтоб черпать её,
И тёмны для света глаза неофита.
Недавно узнавший, что истинен Бог,
Он знанием этим звенит, как ключами,
И церковь себе превращает в острог,
И требует в нём непременно молчанья.
О, Господи, Ты помоги ему в том,
Чтоб вызрела Вера без гнева и боли…
… Я выйду и руки раскину крестом –
Ты мне улыбнёшься. А мне и довольно.
Апрель 2019
Сонет по СМС
Бесснежная, унылая зима.
Едва проснёшься – сразу вечереет,
И словно чёрный флаг на чёрной рее,
Полощется в стекле оконном тьма.
Как ни старайся, но не стать добрее,
И молишься, чтоб не сойти с ума,
Когда в ночи угли окошек тлеют
Не согревая хладные дома.
Мой милый друг – неверные пути
Оставь скорей, и в гости приходи.
Мы посидим за крепким алкоголем,
Как будто жизни всё же господа –
И эти «гастарбайтер-холода»
К чертям в Европу до весны уволим.
Декабрь 2019
Усталое
Ни на борьбу, ни на сраженье
Не поднимается рука.
Я пью из рюмки отраженье
Не облаков, но потолка.
Тускнеют латы и корона,
Не слышен празднований шум,
В боях отбитые знамёна,
Я больше в дом не приношу.
И мудрость, заступив на смену
Гордыне, мой меняет взгляд –
Не пьедестал, но доски сцены
Я вижу, обратясь назад.
Ряды штанкет и пыль в кулисах,
Провинциальный зал пустой…
Нет, не царицы, – лишь актрисы
Меня пускали на постой.
- Постой! – кричали на прощанье,
А мне не верилось уже
Ни в грим, ни в пафос обещаний,
Ни в страсти из папье-маше…
Теперь я знаю – небо твёрдо,
Земля нисколько не кругла,
И бронзовый, рукою мёртвой,
Грозит мне бог из-за угла.
И вечной жизни не стяжая,
Уже не грежу, не грешу,
И не прошу в награду Рая,
Но лишь забвения прошу.
Ноябрь, 2019
У Прохоровки
Зрение на равнине слишком прямолинейно
Ему не знакомы ни рококо, ни барокко,
Сплошное полюшко-поле, и даже гены
Вместо спирали слагаются в кучу стогом.
В них не хранится память. Спокойно, Мендель!
Бабы несут потомство, не зная сами,
Что там у них в подолах, и алименты
Не с кого брать, не решивши вопрос с отцами.
Разве что главному скажут однажды, мол, «Аве, Отче!
Что ж ты наделал? Не чада вокруг – исчадья!»
Он не ответит. Наверное, он не хочет.
Молча решает, пора ли снимать печати?
Ангелы рядом. Внизу суета и трупы,
Взрывов дымки фимиамом курятся к небу,
Ангелы ждут, начищая до блеска трубы,
И предвещая не вечную жизнь, а небыль –
тоже вечную. Нам-то оно привычно,
Мы-то умеем это, и многие даже с шиком,
Но приходя к началу, скинув свои обличья,
Встанем ледащим строем – Боже! Одни ошибки.
И на плацу последнем услышим, как выкликают,
Тех, кого прежде, мы и знать не хотели…
Я стою на равнине. И маленький снег мелькает,
Словно уже началось. И души вверх полетели.
Октябрь 2019
Интернет
Тот не пойдёт трудиться на путине,
Не даст народу уголь на гора,
Кто в липкой социальной паутине
Просиживает с ночи до утра.
Что Бог ему? Что указанья сверху?
Он, гад, стрекочет клавишами зря!
Его мораль давно по Цукербергу,
А прочее ему – до фонаря.
До фонаря… А следом – до аптеки,
До смены пола или потолка…
О люди! Или даже – человеки!
В разливе Лета – страшная река!
Мерцают мониторы-асфодели,
Забвение несёт судьбу на слом…
Любой провайдер – он на самом деле
Харон! Харон – не девушка с веслом.
Жизнь и весна проходят молча… мимо.
На минус-минус не рождают плюс…
Наверное оно непоправимо.
Пойду и я – в фейсбуке утоплюсь!
Апрель 2019
Семейные заплачки
Его
Предощущениями ужина
И ароматами с плиты
Воображение разбужено
И жаждет чистой красоты.
Пельменей маленьких, обласканных
Совместной лепкою ручной,
Салатов, радующих красками,
Слезящеюся ветчиной.
Сырами Франции роскошными –
Вот Камамбер, вот Ливарó, –
Туманной рюмкой замороженной
Блинами, шпротами, икрой.
Я был бы счастлив жизнью этою,
Когда б в конце, приняв на грудь,
Мы сдобрили бы день беседою,
Об отвлечённом чём-нибудь.
Но темой скованы недюжинной,
Накрыты ею, как плащом,
За ужином мы говорим об ужине,
Ну и о завтраке ещё.
Её
Мам, он достал со светотенями,
Я про гараж – он про гуашь.
Кузнечик, блин, назад коленями!
Взять не возьмешь и дать – не дашь!
Все мужики, как люди, в пятницу,
Приняв на грудь, с женой на пруд,
А этот все в пастели пялится –
Ведь не постелят! Не нальют!
Нет, мам, какие бабы левые?
Он дома третий год подряд,
Но ведь семья общенья требует –
Так в сериалах говорят!
Нет никакого, знаешь, лоска в нем,
Поверишь? – Докатился он.
И в сериале «Склифософского»
Весь пропустил седьмой сезон.
Прошу у Бога – дал бы силы мне
(Пусть укрепят подруги, мать) -
Или убить его, постылого,
Иль натюрморт нарисовать!
Июнь 2019
Рождение ведьмы
Вулкан метро раскрыл гремящий зев,
Людская лава и кипит, и плещет.
В ней блещут искры одиноких дев,
Чернеет камень недоспавших женщин.
Тяжёлый жар, поднявшийся со дна,
Песок слезы в стекло пустого взгляда
Переплавляет. Но в толпе одна
Есть та, которой лучшего не надо.
Её не злит толкающийся люд,
Чужая брань нимало не тревожит,
Ей наплевать, куда они идут –
Прохожие, теснящие прохожих.
Её поднимет эскалатор вверх,
Мелькнёт зелёным светофор с испугу,
Она пройдёт, как первородный грех
Сквозь белую рождественскую вьюгу.
Глядеть ей вслед не надо – не гадай,
Откуда этой женщины дорога.
Она давно не вспоминает Рай,
Она не ищет милости у Бога.
Ей ведомо, что будущее врёт,
Что прошлое замёрзло, словно птица…
Ещё три шага – и она умрёт.
И беспощадной ведьмой возродится.
Сентябрь, 2019
© Александр Асманов, 2019-2020.
© 45-я параллель, 2020.