Сергей Коркин

Сладкая дрёма приходит во время массажа,

Плавится тело мороженым в хрупком стакане,

Словно ты вновь в эпицентре июльского пляжа,

Как молодой Гулливер в лилипутском капкане.

Лень шевелиться и мыслей разбрасывать бисер,

Незачем множить ментальную макулатуру.

Мчится по синему морю оранжевый глиссер,

Преобразуя его волновую структуру.

Изредка терроризируют аборигены —

Пробуют втюхать какую-то мерзкую бяку,

Но, вспоминая внезапно азы гигиены,

Смотришь на смуглую тётку, как лев на макаку.

Солнце крадётся под зонтик хромой черепахой —

Это сигнал поменять диспозицию срочно,

Лучше, конечно бы, сразу укрыться рубахой —

Так, говорят, понадежней, но это неточно.

Тысячи миль между морем и призрачным домом,

Отпуска пройдена только ещё половина,

Можно наполнить нутро экзотическим ромом

И сгенерировать порцию серотонина.

Так бы и жил весь январь в фантастических грёзах,

Жаль, что закончились быстро сеансы массажа.

Что же! Продолжу разминку в сибирских морозах

В шкуре унылой привычного всем персонажа.

Кривобокие улицы прячут себя в полумраке,

Заметая следы подмороженной жухлой листвой…

На ночном пустыре оглушительно лают собаки,

Выясняя кто свой, а кто пришлый, приблудный, чужой.

Эта стая в десяток облезших хвостов невредима,

Потому что все молятся каждую лунную ночь,

Но молитва собачья беззвучна — она пантомима,

И всего лишь одна у них просьба к светилу: Отсрочь!

Свет багровой луны превращается в жёлтые пятна

И ложится клеймом на поникшие спины собак,

И на месяц становится всем посвящённым понятно,

Что нельзя игнорировать этот космический знак.

И, прижавшись друг к другу, с трудом засыпают собаки —

Им не верится, что миновала на время беда,

Что к утру будут полными мяса помойные баки,

И слегка приоткрыты уютной котельной врата.

Как-то грустно и муторно на душе —

На пороге зима играет в снежки,

И в уставшие строки влезает клише,

И не пахнут уютом с ливером пирожки.

И всё чаще теряется сути нить,

Заплутав в лабиринте приватных снов,

И все реже мне хочется изменить

Расписание внутренних поездов.

Раз за разом сложнее себя пинать,

Прерывать отработанный автоматизм —

Ведь гораздо приятней упасть в кровать,

Чем воспитывать стойкость и героизм.

Как-то грустно и муторно без конца!

Может с сыном пойти, поиграть в снежки?

И вернуться с фингалом на поллица,

И тогда станут вкусными пирожки?

Фотографироваться в скомканном пейзаже

На память. Для кого и для чего?

Как будто ты и впрямь кому-то важен,

И жизнь твоя — сплошное ар-деко.

Бесчисленны в смартфонах галереи —

Исправно льётся диджитал поток,

Клонируют друг друга ротозеи —

Ещё вот так, и так ещё разок!

Чуть в стороне от праздного жеманства,

Вдыхает кислород экскурсовод —

Он, как хранитель данного пространства,

Всходящий каждый день на эшафот.

Сбежать бы от проклятых этих пыток,

Укрыться от бессмысленной толпы,

Но так тяжёл под бейджем сердца слиток,

И страшно ноют ноги от ходьбы.

Широко шагая,

Ты спешишь туда,

Где толпа людская,

Грязь и суета.

Хочется вписаться,

Пазлами совпасть,

С нового абзаца,

Чтобы сразу в масть.

Чтобы сразу в дамки,

Пешкою в ферзи,

Раздвигая рамки

Или жалюзи.

Из огня да в пламя,

Батьки поперёд,

Позабыв про знамя,

Без коньков на лёд.

Не спеши, покуда

Не изведан брод —

Не случится чуда —

Бизнес-тренер врёт.

Широко шагая, —

Не порви штанин —

В двух шагах от рая

Выбивают клин.