Подборка стихов, участвующая в конкурсе «45-й калибр – 2020»

Дарья Лебедева

Россия, Москва


***

ты вспоминаешь мамин нежный шарф
пружинит и упруг к прикосновенью
"гофрированный" чье-то объяснение
и обнимая шею и шурша
он остается розовым и нежным
пять лет – ты познаешь азы основ
но это слово ты запомнишь прежде
чем тысячи других полезных слов

ты вспоминаешь черный телефон
страница книжки записной фамилия
диск – пальцам надо приложить усилие
и в трубке ровные щелчки дозвон
и долгий долгий долгий разговор
то смех то тишина то спор
пустой и темный коридор
не видно окон в окнах май
из комнаты кричат
не занимай так долго линию

ты вспоминаешь сквер неподалёку
кусты тропинки ряд отцветших лип
и бабушка показывает гриб
нелепый белый шар срезает сбоку
вот дождевик
пожарим и съедим
вокруг дома машины магазины
так странно собирать грибы в корзину
как будто лес вокруг дремуч и нелюдим
и этот бурый дым
когда сшибаешь шляпку –

просто время
оно туманит напускает темень
и просыпает дедушкин табак
из дедушкиной старой табакерки
на пожелтевшей памяти листы
вычеркивает насылает мрак
фильтрует все твои фотоальбомы
страницы целые пусты
и заново с тебя снимает мерки
перешивает так
что незнакомы
сегодняшний с вчерашним ты


Хиросима

Если я Хиросима, то после уже, когда
в скверах снова шумят густые высокие кроны,
так шумят, будто их не касалась беда,
а в полях пестреют космеи и анемоны.

Я уже давно - территория тишины,
надо мной - облака пуховые и небо,
будто не было никогда никакой войны
и никто не бомбил, не сжигал и врагом мне не был.

Невозможно поверить в то, что была мертва,
там, где кости и пепел - птиц безмятежный щебет.
И представить сложно - там, где сейчас трава,
были только пыль, обломки и щебень.

Если ты захочешь лучше меня узнать,
покажу тебе прежнего сердца оплавленный остов.
Не захочешь - иди в зеленых парках гулять,
я тебе улыбаться буду, как тихий остров.

Если я Хиросима, ты ли тому виной?
На газонах растут цветы и в разгаре лето.
Приходи любоваться мной, отдыхать со мной.
Если я Хиросима, зачем тебе знать об этом.
 


Птицы

Вдруг, в одночасье, – долгое безмолвье.
Лишь каркнет, хлопнет крыльями ворона,
взлетая в небо. Птицы на зимовье.
Качнет береза оголенной кроной.
Еще недавно глянцево чернели
в траве боками строгие грачи,
потом исчезли, осень на пределе.
Зима приходит, когда мир молчит.

Зима уходит: в воздухе холодном
вдруг тонким голоском поет скворец,
грачи теснят ворон, и наконец
все возвращаются поочередно:
скворцы, и жаворонки, и дрозды,
и остальное птичье полнозвучье,
и снова щебетом наполнены кусты
певучим.


***

Выходишь в пустоту холодной ночи:
Ночь ослепляет полной темнотой
И тишиной, и долгой немотой.
Душа внутри испуганно и молча
Таится. Тщишься вытащить ее
На разговор бездарный и осенний.
Без нервов, откровений, потрясений –
Спокойное напрасное житьё.
Шаги так гулко «бум» по мостовой,
А сердце бьется тихо и неслышно,
И ты не понимаешь, как так вышло,
Что больше не тревожит ничего.
Волнует небо, цвет его глубокий,
Печалит слово, сказанное вскользь,
Жалеешь тратить силы на упреки,
Смиряешься, что с кем-то ныне врозь.
Живешь себе. И все же ждешь не бед,
А новых вёсен, счастья – не тоски.
Ведь даже листья, словно мотыльки,
Летят на свет.


***

Я думала, самое важное было – чувство:
любовь или дружба, теперь даже сложно вспомнить.
Я ехала на электричке в такую даль!
Я ехала, чтобы страдать, оживать, быть грустной.
Но если сейчас это чувство тихонько тронуть,
оно рассыплется в пыль. И даже не жаль.

Я помню зеленый бок электрички, дорогу
разбитую, в лужах и грязи, вдали – лесок.
Пустая платформа, лавок кривые ноги,
закрытая вечно касса, мусор, песок.

И люди больше не дороги, не близки.
Но поймано сердце чем-то иным в тиски.

Всегда приезжали в сумерках, на закате
и шли через поле тоненькой тропкой-змейкой,
и в этот миг останавливались часы.
Шагали в травах по пояс, по шейку в вате
тумана вечернего, мягкого, как котейка,
и прятало в облако солнце свой хвост лисы.

Теплело в сердце, мерзли ноги и руки:
такое лето, с холодом в сердцевине.
Все было острым, как сальса: запахи, звуки,
все было нежным, как сыр, и немного синим.

Все замерло, и бледнели во мгле вьюнки,
привычные безымянные колоски
склонялись под ветром, осины роняли листки,
и чах бесконечно у станции барбарис.
С тех пор мы рассыпались по миру, разбрелись,
забыли друг друга,
но внутри и вокруг всегда эта синяя высь
и запах вечернего луга.


Перейти к странице конкурса «45-й калибр – 2020»