Маргарита Сливняк

На солнце взгляну сквозь дыры,
Кину кусочек чайке.
Всем бы хотелось сыра -
Богу и попрошайке.

Волны послушаю просьбы,
Волна не знает цены.
Может быть, удалось бы
Выйти из зоны войны.

Это зона войны –
Неведомы ей тылы,
Законы её тяжелы,
Это зона войны.

Кружит по небу чайка,
Желает сыра она.
Кот на стуле хозяйки
Кошку любит сполна.

Любит по всей науке
Мощнейшей из первопричин,
"Дайте мне сыру, суки!" –

Чайка сверху кричит.

Это зона войны,
Это слова волны.
Это зона войны,
Когда все, кого любишь –
Больны.

Ангелы чёрные меня навестили,
У каждого  по бабе каменной,
Бабе каменной, пучеглазой.
За моим столом ели-пили,
Ах, пили водочку неразбавленной.
За моим столом, да не мне почёт,
Поздравляли-лыбились, да слова не в счёт,
Слово сказано – замарались,
Надо мной и суженым насмехались.
И с тех пор в реке не вода течёт,
Не вода течёт, не листок влечёт,
Не от яблонь тень под окном густа,
Люльку чёрт качает, да она пуста.
Да дитя кричит пучеглазое

Человеку, потерявшемуся во времени,
Хочется полежать на диване.
Он влезает в троллейбус, он месит грязь под ногами,
Он нащупывает дырку в кармане.

Человеку, потерявшемуся во времени,
Хочется пирожных и кофе.
Он идет вдоль Невы, вдоль Темзы и Сены,
Он плюет в речку Дюссель, он чихает в Рейн в Дюссельдорфе.

Человеку, потерявшемуся во времени,
Хочется найти любовь в спальном районе,
Он наклоняется, он находит билет на перроне.
Он голосует, он устал, он хочет в такси.

Человеку, потерявшемуся во времени,
Хочется прижаться к маме.
Он садится в купе, он бренчит медяками.
Он уезжает.
Он спит.

От усталости серый ангел,
От старости старый ангел,
От нищеты дырчатый ангел
Присел на крыльце моём.

Ангел, сколько осталось,
Сколько, скажи, осталось,
Осталось-пообещалось
Жить мне в мире чужом?

Не отвечает ангел,
Нет, не ответил ангел,
Только в земле засохшей
Монетку ищет крылом.
Потертым ищет крылом.

Живём. Всё ещё живём.

Поговори со мной о чём-нибудь другом!
О солнышке, о небе голубом,
И облаках над нашим бедным домом,
И дереве с единственным лимоном.

Когда созреет, мы его сорвём,
За стол усядемся во всём нарядно-чистом,
Добавим в чай лимон, чтоб стал душистым
И сахарку. Ну, в общем, заживём!

И позабудем болью крытый дом
И старость подлую, и немощь, и уродство,
И, может, примем смерти превосходство.
Поговори со мной о чём-нибудь другом!