Андрей Насонов

Козырьком лежалого снега с крыш

весна надвигается. Уныл пейзаж,

как необставленная квартира.

Но что-то уже изменилось в мире,

в его картине. Не так безнадёжно

шелестит камыш.

Слишком радостно расчирикавшись,

воробей копошится в стогу куста.

Серый и юркий, как домовая мышь,

только нарушишь тишь,

в норку небесную – нырь!

и не воротѝшь.

И не воротѝшь

автобуса, ушедшего от остановки,

безнадёгу зимних ветрищ,

вчерашнего дня, меня, тебя,

осенних горьких кострищ…

Всё начинать с обновки…

Почки на каждой ветке,

как спичечные головки,

только чиркнут о серые небеса

и займутся на завтра

под разгулявшийся ветер

зелёным пламенем древеса.

Ты ж потопишь пару калош

в расплескавшейся венеции луж,

разведёшь руками, скажешь: «что ж!»,

толкнувшему тебя в расходящиеся круги,

и отправишь кораблик пустой тоски

таять в дали воробьиных кущ.

2013

Корабль идёт по курсу,

команда сходит с ума.

Они много лет не в курсе,

почему их жизнь тюрьма.

Почему столетья плывут они

на обратной стороне Земли,

где вместо дневного огня огни,

обманчивые, как земля

на обратной стороне Земли.

Что же - за гроб плавучий –

короб, шкатулка с секретом?

Но знает шпангоут плакучий,

привязанный к курсу крепко,

почему бегут корабли,

почему не кончается шторм.

А ты, матрос, не боись, ковырни

свою внутреннюю темноту,

что темнее подземных штолен.

И зашевелится внутри червячок,

и все червячки вокруг,

и улыбнётся друг, морячок –

безгубым оскалом труп.

Так держи свой курс коробок,

костями побрякивай бренными,

чтоб голова, скользнувшая о сернистый бок

дала прикурить… Победная

песнь твоя с матерком

товарищ матрос врывается

с утренним бризовым ветерком

на материк, и кончается…

А корабль идёт по курсу,

паруса и ванты во вкусе,

команда сходит с ума,

но не может сойти с корабля.

                                   2013

Парки живут не в парках

Парки живут в домах

в домиках живут казённых

там они что-то шьют

работают из-под палки

вечная у них запарка

поэтому иногда их бьют

и они ещё злее шьют

на власть они очень падки

над так называемой судьбой

так называемых людей

которые тоже падки

в неё же как мухи в мёд

у каждого свой черёд

записан в клетчатой тетрадке

оттуда не убежишь

бывает что Паркам жалко

тех кому они шьют

не по росту и слишком гладко

под горлышко не вздохнуть

но что они могут поделать?

работа у них такая

и ткацкий станок толкая

сами того не зная

одежонку себе же шьют

                                   2013

куда деться от взгляда деревьев осенних деревьев

их глаза – разбитое небо заглядывающее в самые

фрейдовские закоулки забитой новостями души

их таких больших больше даже чем наши родители

страшно разрастающихся в небо закрывающих небо

пророчествующих разбрасывающих листовки устраивающих революции

снова и снова покрывая всё зелёным декретом на землю

а мы совсем не друиды не древопоклонники

чтоб открывать наши души ветвистым пророкам

нам может быть страшно просто страшно

также сбросить всю сбросить чешую шелуху

и остаться один на один перед этим небом

перед надвигающимся временем года

новым календарём

2018

Вчера ещё была зима,

обычная зима-не-зима,

без листьев, без снега, без мороза,

не уютная, зябкая, серая,

а сегодня синие деревья персика,

которые охраняет дряхлый пёс без ошейника,

дом без забора, раскисшая улица,

и как-то неудобно засмотревшись,

дурацки я бы сказал,

мне послышалось,

как синие деревья персика говорят

вышедшему покурить в пижаме:

«У тебя штаны в полосочку подкинь-ка купоросику».

И это уже нахальная откровенная весна,

ещё более откровенная чем поза-позавчера,

когда пчёлы нахально лезли в цветы,

которые продавались для женщин по всему городу.

А сегодня 11 марта.

Сегодня синие деревья персика,

а скоро будут синие от перекупа в море твои сладкие губы,

а потом слегка синие костяшки

пальцев вцепившихся в зонтик,

пытающихся перенаправить текущее осеннее небо мимо головы.

И тонны-тонны воздуха

делающие синими наше будущее и настоящее.

И кажется, что ты живёшь в стране

в которой никогда не было потрясений:

мировых войн, отечественных, холокоста, братоубийства

и находится она на большом острове,

защищенная от всех и вся,

и что скоро я выйду к краю,

и увижу огромные безжалостные волны,

обрушивающиеся на непреступный берег и уходящие не с чем.

А вот и семьдесят восьмой,

надо не забыть записать:

«синие деревья персика»

одиннадцатое марта.

2019