Наталия Писаренко

Боли нет. Я очнулась не Гердой.
Не наркоз - не осталось иллюзий.
Заплатила монетою медной
За разрубленный гордиев узел.

Десять тысяч ночей - разве время?
Реки крови моей в его вену,
Беды, что разбивались о темя...
Кто что знает про плату и цену?

Не расчистить дороги от снега,
Где Кай ищет холодную вечность.
Там нет света и Альфа-Омега.
Там растоптана злом человечность.

Не бывает, чтоб слезы без соли.
Не бывает один в поле воин.
Я сегодня очнулась Ассолью,
А не Гердой, что плачет от боли.

В душу.
Контрольный.
Словом навылет.
Странно, еще слышен пульс.
Где-то у сердца в отзвуках стынет
Боль от удара.
Молюсь.

Трасса.
Огни, что кометами мимо.
Ноющий ветром январь...

Сыграна в темную
злом пантомима,
В колокол бьет пономарь...

Не погребальный тот звон.
Он набатный.
Знаю, его слышит Бог.
Я все прощаю.
Только обратных
Больше не будет дорог.

Так в доме поселились сквозняки...
Хлопки дверей и окон стали громче.
Длинней минуты,
тяжелей шаги.
И послевкусье
разговоров
горше.

А дом не знал, что стало вдруг не так,
Искал тепло в остывших стенах комнат.
Сигналил светом,
будто бы маяк...
И верил,
что о нем
когда-то
вспомнят...

Закрыто небо для полетов.
Стреляют, обрывая сердце.
Лишь лестниц серые пролеты,
Дым сигарет, чтобы согреться,
И брошеный щенок в коробке...
«Не плачь, малой... Иди на руки»
Отогревает лучик робкий
Двоих в сердечном перестуке.
И им откроют небо точно -
Они любить не разучились...
Как только жизнь поставит точку
В мечтах, которые не сбылись.

Я лед в руке сжимаю, чтобы боль
От сердца отошла куда-то в пальцы.
Вчерашние события, как моль,
В мозгу проели дырки. Вновь на пяльцы
Натянута до треска ткань души,
Запятнаной следами темной ночи.
Поломаны намерений гроши,
Звенят в ушах удары слов-пощечин.

И вновь по венам бродит тошнота,
Я прогоню ее глубоким вдохом.
Сейчас я - ветер. Воздух. Пустота.
А стану деревом, поросшим мохом.
И посмотрю на все издалека.
И загляну туда, никто где не был.
И ветка, словно тонкая рука,
Достанет солнце, птиц, погладит небо.