Елена Субботина

Мороз трещит и девочка
Бежит по длинной улице.
И каблучки усталые
Стучат по снегу скользкому.

И улетает времечко.
И плечики сутулятся.
И мысли запоздалые -
Из детства отголосками.

Картиночки, картоночки...
Умаялась, сердешная, -
И гнездышко не строится,
И уплывают денежки.

Вдруг кто-то чиркнет спичками,
Согреет руки мерзлые:
"Почто, метели, хнычете,
Ревёте ветры грозные".

Мне машет на прощанье занавеска,
Оставленная сухонькой старушкой
В деревне, ставшей юным буйным лесом,
Где звери по неведомым дорожкам

Бегут к пруду - в русалочье пространство,
И яблоком в траву ложится осень.
Прости, прощай - вдыхаю ветер странствий,
Что перекресток трех дорог приносит.

Глухие провода молчат уныло.
Вдоль линии столбов бреду к востоку.
Разлит манящий запах чернобыла -
Людского беспокойного потока.

На острове мрачном, за мрачным окном
Сидим и скучаем с котом Баюном.
 
Он мне говорит, что вокруг никого,
Кто смог бы понять и услышать его,
Кто мог бы увидеть под шкуркой свечу
Горящего сердца. Я просто молчу.

Он просит: "Окно поскорей отвори:
С дурными вестями летят снегири,
Мол, смута и голод на том берегу... "
И снова несёт он весь вечер пургу.

Январские ветры свистят из щелей.
Трепещет рисунок замерзших ветвей.
И фыркает чайник. И в рюмках коньяк.
И всё так, как надо, хоть с виду не так.

Улица сонно сползает с холма.
Жёлтый дом. Планетарий. Храм.
Ниже - речка, мелея, несёт варяг
В греки - к новым седым богам.

Князь Владимир видит спальный район.
Дыни падают из машин.
И летит над водой колокольный звон.
Князь Владимир совсем один.

Вверх по улице - Ленин бьёт себя в грудь,
Ленин чувствует новый мир.
Телебашню спрятал густой туман.
На работу спешит сатир.

Чертит циркулем улицы Фёдор Конь.
Ржавый танк за оградой спит.
Пахнет липой, бензином и чем-то ещё...
И который месяц дождит.

Сорваны знаки, потерян маршрут.
С горки несётся отчаянный шут.
Шапка бессмысленно в небо летит.
Вера, как сердце, трепещет в груди.

"Нам всё по колено, нам всё по зубам.
Не обману, не отдам, не предам.
Будем с тобою мы жить без грехов
В лучшем из лучших возможных миров".

... Рваное знамя парит на ветру.
Гимн превращается в хохот, в муру.
Прошлые беды - как с гуся вода.
Пьяный проспится - дурак никогда.