Подборка стихов, участвующая в конкурсе «45-й калибр – 2019»
Украина, Черновцы
Бессонницы глазастую сову
клади на грудь,
подкармливай неснами.
Весна случится, но уже не с нами,
не мы вплетёмся в звёздную канву.
Шероховатость взлётной полосы
ровнять судьбе, как пряжу на предплечье,
нет больше смысла.
Время лечит, легче
уже стучат настенные часы.
Когда дожди усядутся на мель,
закаты обретут свой медно-карий,
от прежних чувств останется гербарий,
от главных слов очистится лжимейл –
вспорхнёт сова с груди,
скользнёт в лучи
небесного свечения Селены –
потом,
пока – свежо и островенно,
и я не сплю, когда она кричит…
И когда остаётся ночи на самом дне,
за спиной никого, ты с ветром наедине,
не случается (в пору сказать - на диво)
никаких ожидаемых рецидивов.
Обесцвеченным мыслям легче вмещаться в будни,
ты отвыкла искать варианты для продолжения “Будь мне…”
В этот раз ты выбрала бы – “никем”.
Ночь, едва зацепившись, повисла на волоске,
как бы её не умоляли и не просили,
удержать темноту даже она не в силе.
Горизонта кайма опаздывает рябеть,
в не успевшем рассвете каждый сам уже по себе.
Ни долгов, ни обид, твой берег - сплошная пустошь.
В телефонной реке записка: ”Когда ты меня отпустишь…”
Не узрев знак вопроса, ответить спешишь:” Уже.”
Завершенья не ведая… Утру велят рыжеть.
Ты не знаешь - растрепало записку течение,
выело в ней дыру. В продолжении было – “я без тебя умру…”
Вас заставили реку вброд,
нам пришлось - океан по пояс.
Каждый новый чужой уйдёт,
о потопе не беспокоясь.
Я упёрся спиной в восход,
ты осела вдали от устья.
Этот алый водоворот
никого уже не отпустит.
То ли всплыть пузом кверху, то ль в ил осесть,
нам оставили, милая, скудный выбор.
И акул спустили на карасей,
не сыскали крупнее рыбы…
Открываешь рот – и стекло хрустит,
закрываешь пасть и глотаешь слово,
расползается вширь наш надземный Стикс -
никого в живых, ничего живого.
Твой стеклянный друг говорит кто враг,
мой хрустальный враг смотрит с давних фото.
По карманам фигурки, идёт игра,
не для нас с тобой - для кого-то…
Шах и мат, и маты от новостей,
не остаться в долгу – и стараться рады…
На костях и, видимо, из костей
приграничные строятся балюстрады.
Объясни мне, милая, дураку,
как свои, целясь в лоб, попадают в спину?
Я тут дочь от матери берегу,
ну а ты от отца там спасаешь сына…
Она то ли магия, то ли мания, движения её легки.
С ней что виски, что сигареты – всегда на равных.
Каждый раз, как голодный кот у рыбного ресторана,
ты стоишь перед ней на расстоянии вытянутой руки,
шаг не смея ступить в эту пропасть, в сплошной угар.
И когда в потемневших глазах её зацветает вереск,
ты уже ни черта не помнишь и ни во что не веришь,
потому что близка, божественна и нага.
После каждой безумной ночи утро её свежо,
кроме - стать режиссёром, мечтает о Рио и о Гавайях.
Ты уверен, она и там когда-нибудь побывает
с кем-нибудь помоложе, и от мысли в груди ожог.
Ты и душу бы продал, чтоб стрелок замедлить ход.
Как бы жизнь ни швыряла и порой ни бывало плохо,
но как только ворвётся она, крикнет в дверях: “Алоха”,
понимаешь, что лучшего с тобой уже не произойдёт…
Но случается время, в одно из утр, кроме сводок и новостей,
про обвалы на биржах и том, что приближается астероид,
говорит:” Ухожу… Алоха… Окна плотней закрой, ведь
обещают грозу…” И неспешно покидает твою постель…
Словно скрип тормозящей одновременно тысячи поездов -
закрывается дверь. Вот и всё, ничего подобного не случится.
Завтра снова начнутся числа, их сменят другие числа,
и наступит дрянное “после”, дряннее, чем было “до”…
Не проходит, а тянется время. Небо строит новый парад планет.
В стопке старых бумаг ты находишь её рисунки,
понимая, разрушен твой персональный бункер…
Ты всё ждёшь астероид,
но астероида нет и нет.
Он случайный заезжий в деревне австрийских Альп,
где хрупка тишина, там нечаянный звук и скрип, как
дрожащий хрусталь. Вслух он думал: ”Вот если б альт…”
Пожимая плечами, она отвечала, мол, только скрипка.
На террасе кафе замирали птицы, их высь да ширь
заполняла мелодия, девушка виртуозно играла, словно
перед нею был зал, а не гость, – таял лёд на задворках его души.
И, казалось, что светлячки осадили склоны –
зажигалось в домах. Вечерело. В тумане рябил отель,
он усаживал её на колено, хрипловато шептал: ”My darling”,
наблюдая, как та изысканно пьёт коктейль, продолжал:
”У тебя определённо талант ли, дар ли…”
А потом, на балконе, она смотрела, как облака собирают сны,
чуть клубясь у вершин и расселин в остатке мрака,
будто курят седые старцы, старожилы гор, хранители вышины.
Уплотнялся рассвет, истощалась ночь, утро бросало якорь.
Поднимались звёзды обратно в небо из доньев рек,
что медянками ртутными расползлись в межгорье.
Всё бы было привычно, но этот заезжий гость, одинокий грек,
не оставил даже записки, разочарование – не то чтоб горе.
Никакой он вовсе не дирижёр-альтист, а блуждающий кроссвордист,
что любил заполнять пустоту словами, не заполнив своей пустыни.
Ей осталось смотреть, как небо режет искристый диск,
под которым она не станет ни Вивальди, ни Паганини.
Перейти к странице конкурса «45-й калибр – 2019»