Артем Слонимский

Как хвостом по морде хлещет кинолента
и непредсказуемо свой меняет ход:
школьником быть плохо, хорошо — студентом..
Новый год отметили. Снова Новый год.

Вот уже и пройдена точка невозврата,
память сладкой ватой тащит прямо в ад
юности бездумной, нищей и косматой,
в курево, в похмелье, в мартовский Арбат,
в коммуналку — в символ 
прежнего Арбата —
в институт, и раньше — в школу, в детский сад.

Отчий дом не пахнет ни жильем, ни дымом:
пахнет дихлофосом, хлоркой и мукой...
Алкоголик Павел — редкая скотина,
был храним измученной, битой им женой.

В общем коридоре вечные скрижали
с графиком уборки 
на нижнем этаже..
И хотя Гомера мы ещё не знали, 
я себя ахейцем ощущал уже.

Память, поводырь мой, шелестя газетой, 
в лабиринте прошлого ищет путь назад...
И по коридору коммуналки этой
я вернусь в сегодня. В НАСТОЯЩИЙ АД.

Ну а что вы хотели? Того же, чего всегда.
Вопреки смыслу здравому, вопреки законам.
Вопреки тому, что сверху течет вода,
И иначе не будет, согласно Ньютону.
Мы хотели норку найти, колодец, сырое дупло,
Но не полное (слезами, по крайней мере),
Чтобы пахло щами, железом, звериным теплом,
Сказочной щукой, Кощеем Бессмертным, Емелей.
Чтобы не было больно при падении с высоты.
Вопреки тому, чем морочил нас прошлый опыт.
Отобрать у времени право рубить хвосты.
Не ходить по воде, а мчаться по ней галопом.

Но и тут все то же: русалки о двух ногах,
Провонявшие рыбой проказники-рыболовы,
Боль все та же, все тот же несносный страх
Оказаться погрешностью при подсчете улова.
Будучи долго в пути, позабыв уже точку А,
Мы привыкнем на все отрезки смотреть с середины.
Подойдя же к другому концу, вспоминая бычка,
(Вот же умница был — даром ведь, что немая скотина),
Мы проводим упавших, отплачем свое, и тогда: 
"Ну а что вы хотели?", — спросим уже новобранцев.
"Чтоб хоть изредка снизу все же текла  вода, 
Чтобы танец последний и впрямь оказался танцем..."

К.Ф.

Мы два часа стояли на морозе,
Букеты нервно теребя руками.
И те, что были перед и за нами
Рассказывали о почившем в бозе,
И обо всем, что пережили за
Столько лет (аж с прошлых похорон),
Речь смешивалась с криками ворон,
По редкому лицу ползла слеза...

Смерь и казенщина - две тайны бытия,
Особенно в стране,
Где жизнь прошла твоя...

Все города на закате прекрасны:
Детали чётче, острее шпили;
Свет утопает в прибрежном иле
Разводами красного в черном масле.
Вечерний ландшафт — иллюстрация к сказке.
Будучи мастером древних практик,
Смерть, являясь в последнем акте,
Придает бытию волшебные краски.
День задыхается чудом заката,
В танце вечного круговорота
Плоть возвращается в прах. Природа
Старше Креста, старше чаши Сократа.
В сумерках, стоя у местной речки,
Смиришься со смертью дневного света:
Видимо, давность привычки этой 
Уходит прочно корнями в вечность.
Зенит — банальное время суток,
Особенно, в жаркое время. Ведь живость
Красок тонет в холодном пиве,
Сиесте, плоских застольных шутках. 
Экватор жизни подобен зениту:
Нет ни за левым плечом, ни за
Правым старухи с косой. Да и снизу
Вроде порядок in mеa vita!
(Мозг, метнувшись к конечной точке
Жизни, вдруг в автономном режиме
Выдал такую картину: Вы мне
Дату, доктор, скажите точно!)

А пока, постояв у реки закатной, 
Шепнешь, найдя лишь скопление пыли
В карманах, в морщинках хлопчатой подкладки:
"До полтинника мы дожили!".

Как-то открыл я канал ютюб,
(Или в контакте – уже не помню),
Думаю, дай-ка я посмотрю
(День выходной ведь, ну что мне)
Фильм какой-нибудь про Москву,—
Какой-нибудь документальный.
Не про бандитов, не про жратву,
А старый, советский, правильный.

Ну вот — компьютер, а там — ютюб.
Фильм запускаю — документальный.
Квартира, в квартире скромной живут
Вилен Николаич с Алевтиной Михалной.
Окраина старой советской Москвы,
По нынешним меркам — почти, что центр,
Все вежливы, все друг к другу на вы,
Ни курса валюты, ни президента.

Какое же чудо — этот ютюб!
За кадром звучит Дунаевкого песня,
Вилен Николаевич — книголюб,
Он и супруга давно на пенсии.
И думаю: мне бы туда, в Москву!
Смотрю, любуюсь, тоской наполнен,
Ведь сколько помню себя — живу,
А почему я живу — не помню,

Их внучка сидит за роялем — она
Ученица седьмого класса!
Живет, процветает, растет страна!
Счастливы здесь народные массы!
И это еще, я хочу подчеркнуть,
Гагарин не облетел планету.
Нам предстоит еще славный путь 
К гуманизму, к прогрессу, к свету!

Мне бы туда, на автобус сесть,
Доехать из центра до Перемышля 
(Под Троицком город такой же есть,
Как в Польше). Благослови, Всевышний!