Виктор Ка

Шесть метров. Тикал маятник. Поднос
в руках её - с вареньем и сервизом;
Чайковского мурлыкая под нос,-
шаг в комнату, где старый телевизор
рассказывал ей всё о новостях,
не замечая возраста, а рядом,
на четырёх натруженных костях
стоял сервант с невозмутимым взглядом.

И руки опустив на круглый стол
(где в качестве цветов стояла ваза)
она, уже считавшая, что, мол,
нет смысла в продолжении рассказа,
в котором забродившая листва
за окнами, свет солнечный глотая,
не отражала сущность естества
её ненаступающего мая,
присела. Чай душистый налила.
И, кнопкой выбрав правильность канала,
в цветные наблюдала зеркала
события дневного сериала.

Шесть метров. Намекал ей мерный бой
о времени бессонницы глубокой;
и взгляд её встречался с голубой
звездой, математически далекой.

...и на калитке ленточка, как дым, 
что вьется из трубы. В глубь палисада
рассыпались созвездьем голубым
цветы; и день в ромашки падал,
пожаром охватив луга. Река
делила лентой даль наполовину;
и старый ворон с ветки изрекал
свое кар-кар. Из зарослей малины
на лист, гонимый ветром, прыгнул кот;
и воздухе вечернем пахло сдобой,
что бабушка из печки... До и от -
здесь жизнь проходит чередой особой;
и снова пацаном бежишь босым,
а на калитке ленточка, как дым...

...как сметана, туман густой;
я бежал и кричал им - стой!
Под ногами зеленый луг,
а в широких глазах испуг -
это я первый в жизни раз
на каникулах стадо пас.

...ветка хрустнула под ногой,
а вчера дождь прошел грибной;
под березой штук пять подряд
красно-желтым во мху горят
те, за чем этим летним днем
мы по роще втроем бредем.

...мяч в ногах, а под ним трава;
я бегу (счет пока ноль два) -
и вот хлесткий удар - летит
мяч и падает взаперти
распечатанных мной ворот.
Полон крика открытый рот.

Под колесами - шум листвы,
шум брусчатки и мостовых;
под ногами - подножки. Он
говорит - удовлетворен
тем, что бродит пешком - во сне,
тем, что так повседневно мне.

так долго не хотелось умирать,
что он устал от этого. 
во вторник,
забыв, что понедельник был вчера,
решил начать... 
и с воскресенья корни
прохладною заботой поливал -
мог позабыть, 
а мог два раза кряду;
и вскоре под окном пошла молва
что высох он. 
недавний распорядок
успешно послан был 
на самотек.
и просыпаясь к завтраку-обеду,
он не грустил, 
что вечер недалек,
а там уже и ночь идет по следу;
что день как тень вылазит из норы
и на сурка внимание не тратит,
тем соблюдая правила игры,
где, видимо, в конечном результате...
так долго не хотелось умирать,
что он, устав от этого, 
однажды
стал воду подавать себе в кровать,
при этом не испытывая жажды.

тот вечер был ничем не обозначен,
и звезды не сулили новых истин.
уютное пространство старой дачи;
потрепанный сюжет агаты кристи
и человек
на выцветшем диване,
укрытый разноцветным одеялом,
а рядом табурет и чай в стакане;
и кошка, 
что в ногах постель примяла.

и ночь прошла;
и луч рассвета замер.
свалившись, на полу лежала книга.
кричала кошка, встретившись глазами
с безмолвьем остановленного мига.