Ольга Полянина

По-македонски, в два ведра

Гнездо отмыто родовое.

Одно окошко со двора,

Замерщик говорит, кривое,

И до единственной земли

Теперь здесь ближе, чем когда-то.

Уже поддался флизелин,

С двух пенсий клеенный в девятом.

Как очертания морей,

Проступят с двух сторон несвета

Где пятна от календарей,

Где неразмокшая газета.

И – наконец, подметено –

Посмотришь празднично, подробно

В своё единое окно.

А что, действительно, удобно.

Не кисти, но грифеля или иглы

Ослепшей золотошвейки,

Как рёбра баркаса, ключицы скалы,

Потребуют парк и скамейка,

Когда окончательно вытечет цвет:

Ни серого, ни золотого.

Её процарапаешь здесь, по канве,

И вытянешь вместо улова.

… об этом же, но по-другому, но

с таким трудом, который лёгкость.

Чего уж там. Ну, было. Ну, давно,

с другим объёмом памяти и лёгких,

в дописьменную эру – без чернил,

подчисток и позднейшей вставки.

Вот черепки разложишь – видно: хоронил

один другого, кто кого оставил,

кому был кто в охотничий сезон,

куда попятилось, где затвердело море

(ты амфору сложил, и я уже не спорю),

кто, как ресница, вышел со слезой,

с водой проточной горя и не горя.

На сколько же здесь бутылок и кружек!

Прямо озёрный сквозняк.

Где-нибудь из-за такой лужи

Началась бы племенная резня.

Одни бы ушли, плацдарма

Не взяв, и другие, сгинув

В безводье – а нам её даром,

Считай, не считая ангины.

Цветка не дождавшись из посоха,

С этих на те берега

Перехожу к тебе, аки посуху,

В резиновых сапогах.

Программа пройдена. Осталось повторенье.

Итоговый повариантный тест.

Зимы и осени глухое говоренье,

Весны и осени пятно и оперенье,

Да просто осень, вставшая окрест.

Так много ждёшь на таинстве повтора

От репетитора – куда же самому,

Пока не встретится тот сухонький, который

Уронит вдруг, не в тему разговора,

Что всё равно возьмут тебя, возьму…