Равиль Валеев

   (сложное рондо)

Умирала старушка в ленинградской квартире,

Голод высушил тело, седина цвета стали,

А с неё «Незнакомку» в прошлом веке писали.

Всё в военном пожаре, все забыли о мире –

Смерть играет ноктюрны на безумном клавире.

А так хочется света, чуть побыть в пасторали,

Ну хотя бы наесться, танцевать в светлом зале.

Замирая в объятьях, всё считать «три-четыре»…

Умирала старушка в ленинградской квартире.

В ветхом старом комоде под защитой вуали

За Гражданскую орден и другие медали,

Фотография сына в генеральском мундире.

Далеко сын запрятан лагерями Сибири,

Голод высушил тело, седина цвета стали.

За окном на портрете улыбается Сталин:

«Мы врагов победили, власть советская шире».

Но победные речи бьют из памяти гирей –

Там, в большом кабинете, мать и сына пытали,

А с неё «Незнакомку» в прошлом веке писали.

Вспоминается Питер, муж, убитый в трактире,

Из подруг – Зинаида, всё отдавшая лире.

Жизнь тихонько уходит, вдаль стремясь по спирали,

А недавно на внука похоронку прислали.

Всё в военном пожаре, все забыли о мире…

Умирала старушка в ленинградской квартире.

    (французская баллада)

Как яд, вода колодца прошлого

Струится холодом по венам.

Строка стиха, на боль проросшего,

В мозгу колотится рефреном.

Топлю печаль в бокале пенном,

Хотя люблю, как в детстве, сладости.

Висят регалии по стенам –

У всех людей бывают слабости.

Росточка с детства малорослого,

Не ставший в жизни бизнесменом,

Из пионерии пронёсшего

Презрение к любым изменам,

И мысли доверять катренам,

Поэзию любя до старости,

Я заражён советским геном,

У всех людей бывают слабости.

Автомобиля нет роскошного

И в доме не живу отменном,

Прося простить меня, ничтожного,

К любимым припадал  коленям.

Сходя по жизненным ступеням,

Я не старался делать гадости,

Но жалости не знал к гиенам,

У всех людей бывают слабости.

Не жил я в бочке Диогеном –

Не упускал земные радости.

О человеке современном:

«У всех людей бывают слабости!»

Стекает клочьями слюна

С волны смертельного оскала,

Девятого по счёту вала,

Которым правит сатана.

Ночная бури пелена

Разрезана мечом рассвета,

На мачте бывшего корвета

Пятёрка выживших видна.

На фоне алого пятна

Беда во всей красе предстала –

Вода с холодностью металла

Желает всех прибрать до дна.

Она, как зверь разъярена –

По коже зеленушность цвета,

Ведь бури песня не допета,

Что беспредельностью пьяна.

Матросов жизни – грош цена,

Хоть ждут любимых у причала.

В морях исчезнувших немало,

История таким полна.

Но верим мы, пройдёт стена

Воды, как в небесах комета,

Отмоленных приветят где-то

Бокалом крепкого вина.

           (акрокаре)

ТИШИНА НА ДЕРЕВНЕ ЛЕЖИТ,

Избы холод сковал изнутрИ,

Шелестит в огородах камыШ,

И тропинки травой зарослИ.

На дороге стеною бурьяН,

А зверьё растащило стогА.

Не залает тревожно ПолкаН,

Абсолютная смерть-тишинА.

Далеко разложения смраД

Ежевикой ползёт по землЕ.

Расплескался на небе пожаР,

Ежедневно предшествуя мглЕ.

Вечер. Снова унылый напеВ

Наиграл труб остылых оргаН.

Еле-еле, как в сказочном снЕ,

Лёгкий ветер в поля убежаЛ.

Единично глухой в тишинЕ

Жалко крикнул под стрехою стриЖ,

Избы холод сковал изнутрИ…

ТИШИНА НА ДЕРЕВНЕ ЛЕЖИТ.

  (сложное рондо)

Ах, как воет собака!  Ах, как воет собака!

Мать в бесхозной церкви просит помощи Бога,

Но святые глядят безучастно и строго.

На деревне беда – между братьями драка.

Для славянской семьи всё обычно, однако.

Не смотря на разрыв и ничтожность итога,

Каждый хочет себе беззастенчиво много

И дождётся в конце от Всевышнего знака…

Ах, как воет собака! Ах, как воет собака!

Жизнь в деревне в тоске примитивна, убога.

Молодёжь в города забирает дорога.

На попрёки детей бесполезно поплакать

И, отнянчив внучат, став подобием шлака,

Мать в бесхозной церкви просит помощи Бога.

Дом раздора стоит, как медвежья берлога.

Чтобы кто уступил: «Откуси-ка ты, на-ка!»

И хохочет до слёз посторонний зевака.

Злость родных так печёт, как желудок изжога,

Но святые глядят безучастно и строго.

Поднимается брат на войну против брата,

Чтоб в итоге попасть под ярмо супостата.

Чтобы нам избежать эпилога такого,

Подобрать бы слова для родных диалога.

На деревне беда – между братьями драка…

Ах, как воет собака! Ах, как воет собака!