Подборка стихов, участвующая в конкурсе «45-й калибр – 2018»

Екатерина Малофеева[вне конкурса]

Россия, Улан-Удэ


ПРОВИНЦИАЛЬНЫЙ АПОКАЛИПСИС

притихшие улицы ветер дозором обходит, 
кидая пивные бутылки о мёрзлый асфальт. 
панельные клетки — шеренгой под стены завода, 
где печи гудят, и надрывно скрипят жернова. 
уездный район, серый, грязный, барачный, гриппозный. 
кривые проулки, собаки, бетон и кирпич. 

грустит за прилавком, сердясь на бальзаковский возраст, 
привычно себе говоря: «ну еще потерпи», 
ларёчная императрикс /сан по стати и крови/. 
приходится ей в зябкий мрак под закат декабря, 
призвав к дисциплине хтонических алкочудовищ, 
им в чёрных пакетах протягивать сладкую дрянь. 

и сумерки лезут под шарф дымом склизким и клейким, 
с балкона девчонка заливисто мать материт, 
и эхом гогочут подростки с заброшенной швейки, 
под стон электрички вечерней зажглись фонари. 

вдруг воем сирены разрезали горло немому, 
замёрзшему городу, с криком всех труб заводских, 
и смотрят вороны с верхушек раздетых черёмух, 
как сажа на небе рисует последний эскиз. 
как в постперестроечной, стылой, глухой белла ноче 
бутон темноты распускается алым огнём, 

и в город злых толп и не менее злых одиночек 
приходит предсказанный Эддами час Рагнарёк. 


***

оранжевый мячик солнца колюче лучи щетинит. 
в бездонных дворах-колодцах в семейной тонуть рутине, 
и тине, и ряске будней, в болоте кредитов жадных. 
раскрасятся многолюдьем бетонные анфилады 
сквозных коридоров-улиц, и в март распахнутся двери. 
мотает весна на шпули ажурных опор амперы, 
в которых измерим счастье, цепляя из талых стёкол 
крючком рыболовной снасти, зазубренным альпенштоком 
обломки чужих апрелей, свободных, смешливых, пьяных. 
ветрело и вечерело. закатно, темно, багряно. 
мир зябок, свет зыбок, хрупок. и льдисто хрустит в такт шага. 
смог кутает в полушубок высотки, резной бумагой 
узор силуэтный башен по краю закатом тлеет, 
тушёванный в тон гуашью, аптечной фармакопеи 
страницы перебирает прохладный и пряный ветер. 
и в сумеречном токае желтеющим горицветом 
мерцают огней покровы, крик в рёбра стучит истошным: 
«всё можно начать по новой?» 
и март мне солжёт: 

«да, можно». 


***

глаза привыкли к темноте, огнём блеснул алмазный скальпель, 
и осыпается со стен извёсткой время, не скандальте 
в больничных злых очередях, придёт ваш срок – и вы зайдёте 
/не обернётесь, уходя в предсмертной морочной дремоте/ 
в часы приёма встретит вас судьба – строжайший офтальмолог. 
ни ведьмовства, ни волшебства, всё в рамках правил протокола. 

привычных «Ш Б М Н К» не разглядеть в её таблице. 
застыну, взглядом отыскав, как под стеклом багряно рдится 
мне «мене, текел, упарсин», и предначертан день ухода. 
шепчу «о Господи, спаси», и в кабинет заходит кто-то, 
меня выводит в коридор, спокоен, чист, белохалатен, 

под сердцем жжёт последний вдох 
в водовороте светлых пятен.


***

…разбили окно в «Продуктах», украли немного денег, 
делили-не поделили до черепно-мозговой, 
и, может быть, оклемался б, поднялся, побюллетенил, 
но «скорую» не дождался солдат местечковых войн. 
аляпистую рубашку в цветную полоску сыну 
соседка тащила с рынка, добычей своей гордясь. 
скучаешь по девяностым? когда сантименты схлынут, 
ты вспомни-ка про талоны, безденежье, голод, грязь. 

разносится «шерри леди» над пыльным двором с винила. 
…назавтра в рубашке новой его и похоронили.


***

карандашный простой набросок: 
ад районно-больничных стен, 
я, накрыт простыней наркоза, в невесомости, в пустоте, 
из кусочков по новой создан, слепо щупаю над собой 
хлорный, спёртый, стерильный воздух. 

«кто последняя на аборт?» — 
хриплый хохот из коридора /постеснялись бы, шалавьё!/ 

по-прозекторски вдоль распорот. 
наживую меня зашьёт патанатом похмельный завтра, матерком помянув минздрав. 

участковый — товарищ Лавкрафт /на полставки хранитель врат/ 
выпускает, гремя ключами, мелких бесов на моцион — 
драться, грабить и хулиганить, 

«возраст-дети-жена-ФИО-время смерти» запишет в рапорт, адресат: 
/Тетраграмматон/. 

опустился за стол, заплакал, осеняя себя крестом. 
раздвигаются стены комнат, и змеится тоннель метро: 
длинный-длинный, прохладный, тёмный, но уже впереди — светло. 
снизу в пол бьют басы инферно, долго смотрит мне кто-то вслед, 
растворяется, эфемерный, в нескончаемой белизне. 

 


Перейти к странице конкурса «45-й калибр – 2018»