Герман Фролов

В Иркутске начинается гроза. 
Сквозь клубы полуночного тумана, 
Бьют молнии. Мелодией шамана, 
Играет гром. Небесная слеза,
Течёт рекой. На улице бардак.
Гоняет ветер сломанные ветки.
Ломаются зонты. Довольно редки,
Прохожие. Да и какой дурак,
Захочет прогуляться в непогоду...
И всё ж находятся. Дичайшая свобода-
Играть по переулкам в поддавки,
С природой. Аве, Игроки.

Чёрная птица. Осень. Ветер и снегопад.
Птица была упряма. Превозмогая пат,
Крыльями совершала явно Сизифов труд,
Смело врываясь в бурю там, где другие ждут
Тихой, незлой погоды. Ветер меж тем крепчал.
Чёрные перья пели. Их ледяной вокал
Сопровождался болью, столь веселящей, что
Мне захотелось также, сбросить с себя ничто,
Переродившись в нечто с крыльями за спиной,
Чтобы в потоках ветра Птахе не быть одной...

...Смерть иногда подруга. Даже для Чёрных Птиц.
Будто сопровождая, с ней полетела ниц...

Чёрная птица. Осень. Снежная круговерть
Очередного друга переиграла смерть...
 

Сквозь офисное пыльное окно,
С последними закатными лучами
Приходит вечер. 
Сонными очами
Я будто пью столетнее вино.
И не пьянею...

...Город в тишине
Предсумеречной,
Будто бы в легенде,
Где старый шпиль,
Вонзаясь в небеса,
Забыл, что ранее 
(Всего на полчаса)
Он был всего лишь заурядной вышкой...

Вдалеке,
Короной из кирпичных башен 
Замок
Венчал пологий скат
И лишь закат
Мне показал его
Внутри водонапорных баков.

Хорошо,
Что мы творим подобные алмазы,
Когда, порой,
В округе лишь графит.
И все, что было мертвым загорит
Под солнечным лучом вечерней фазы.

На лезвии клинка всегда покой,
Что смерть несет вернее мышьяка.
И то важнее, что, наверняка,
Не захлебнется кто-нибудь другой
Кроваво-пенною волной
Взамен тебя.

А смерть уже столь сладостно близка,
Что кажется и жизнь недалеко.
И то что замечаешь так легко,
Лишь чувствуя винтовку у виска - 
Плывет, как скалы из песка,
Как лунный вой.

Отныне путь лежит через собор,
Где на огне рождается вода,
Где ночь пока все так же молода
И так же всем подряд наперекор.
Прими свой отраженный взор
На лезвии клинка.

На Земле не хватает цветов и линий,
Чтоб закончить совсем картину. Синий
Собирал я из неба и глаз. Зелёный
Был весенним и летним. Огнём калёный,
Кровожадный металл отдавался красным,
И в палитре он был наиболее ясным - 
Без какой либо примеси и обмана.
И вот тут открывается суть изъяна -
Абсолют не найти, чернота злодея
Есть ничто иное, как лишь идея.
То же самое с белым. Пройдя сквозь призму
Обретёт идеал наконец харизму
И не сможет остаться на пике цвета.
По шкале от святого до Бафомета
Повстречаем в природе скорей Иуду -
Не святого отнюдь, не совсем паскуду.
Нам пора бы проснуться - статичный вектор 
Не охватит собой бесконечный спектр
Всех цветов и оттенков. И это базис -
Дорисованный холст заколочен в стазис.