Сергей Анохин

Весело колышется огонь,
булькает душистая ушица,
сотворяя озеру поклон,
дым прозрачный медленно струится.

Ни следа от схлынувших забот,
словно обновлёнными глазами,
вижу, как стремится в небосвод
берегом захваченное пламя.

...На прогретой углями земле
лягу спать, под звёздное мерцанье
до рассвета будут плыть во мне,
тая, как огонь, воспоминанья.

Шемраевка. Трудно деревню
на карте района сыскать;
среди пустырей и деревьев
когда-то здесь выросла мать.
 
И дом под зелёною крышей
был полон, весельем звенел,
теперь-то мы в город все вышли,
и он в тишине потускнел.
 
И бабушка зимы не дома
живёт – у своих дочерей;
а время течёт невесомо,
а двор заселяет пырей.
 
И всё-таки каждое лето
ведёт нас дорога туда,
где верба душевным приветом
шумит в тишине у пруда.
 
Без боли же с ней не столкнуться:
всего за одиннадцать лет
успела деревня согнуться,
всё сходит и сходит на нет.
 
Немало дворов посносили,
в другие вошла седина;
остался один дед Василий,
и бабка Меланья – одна.
 
Да что говорить –
постарело,
увяло деревни лицо,
а время вершит своё дело
с печально известным концом.

Я присяду на крылечке,
скрипнет стёртая ступень,
и осыплется на плечи
тенью зыбкою сирень.

Ветер стихнет…

И заложит
уши чистой тишиной,
и ничто не потревожит
лёгкой заводи ночной.

Всё недвижно…

Только тени
наплывут и пропадут,
да на выщербленной стенке
паучишки сеть плетут.

Только стелется без ветра
запах става и ольхи —
через миг уже, наверно,
загорланят петухи!

Не ищу понапрасну правых,
да и кто в этой жизни прав;
соки пьют, зеленея, травы
из земли - из погибших трав.

Там и сам я когда-то буду,
в благодатной сырой земле,
а сейчас я, подобно чуду,
ощущаю себя во мгле.

Старый дом уцелел случайно,
не ушёл за деревней прочь,
в нём, вернувшись, лечу печали
и спокойно врастаю в ночь.

Ночь колышется гулким ветром,
бродят запахи по углам,
и мышонок в простенке ветхом
хрустко точит незримый хлам.

Ночка-ноченька, мать родная,
так же точишь и ты меня,
все во мне закоулки зная,
для себя смак души храня.

Что ж, точи! Есть на белом свете
распрекрасная штука - жизнь,
где звезда тишиной приветит,
перепёлка споёт во ржи.

И, покуда они со мною,
я дарю им о них слова,
а уйдут - прорастёт весною
сквозь меня на простор трава.

Живые истоки мои,
вы там, где ромашки и клевер,
где бабушкин домик стоит
забитым окошком на север.

Вы там, где в студёном пруду
скользят обомшелые щуки,
а ночью качают звезду
колючей шелковицы руки.

Вы там, где на каждом шагу
тропинки далёкого детства,
где неторопливо могу
в себя,
словно в реку,
вглядеться…