Подборка стихов, участвующая в конкурсе «45-й калибр – 2018»
Россия, Казань
Казалось, в жизни не предашь
привычку, умницу, натуру,
однако я свой карандаш
сменила на клавиатуру.
Я поменяла города,
работу, имя и пространство,
в котором красная звезда
была как символ постоянства.
Когда же – «трижды жди меня» –
обещанное рассмеялось,
я не убавила ни дня:
подумаешь, какая малость
меж вечным именем жены
и безымянностью на пальце, –
когда ромашки так юны,
а я древней неандертальца;
когда ржаные корабли
плывут в полях моей эклоги,
и я – дитя сырой земли,
она мои целует ноги.
О этот дождь, о этот гром,
и золотая круглость сена,
и перекат весёлой пены
у теплохода за бортом;
Луны смешная воркотня,
четвёртый спас, таённость пенья,
и жизнь простая, как репейник, –
всё это я.
Люби меня.
* * *
Ты знаешь, Нижний стоит мессы,
как возвращения – гнездовье.
Я полюбила эту местность,
как птица, первою любовью.
Я отыскала первослово
у стен макарьевского храма,
я полюбила этот говор
(он до сих пор остался с мамой).
Там бродит время тихой сапой,
и молоко в подойник брызжет,
там живы дедушка и папа,
и тётя настя с дядей гришей.
Они идут из комнат, с лестниц,
глядят с портретов, не мигая,
они поют, и в этой песне
ланцов из замка убегает.
Глухою керженской тропою
они уходят без оглядки,
оставив мне нести с собою
их вздохи, письма и тетрадки.
Всё глубже след и тень длиннее,
пишу в анкетах: город Горький
и не могу уйти с линейки
у обелиска на пригорке.
Где он, Серебряный чародей?
Только мелькнула пята его.
Я обронила даму червей,
Он обронил Цветаеву…
Будто на старом половике,
Выцвели, стёрлись цвета его.
А на верёвочном пояске
Красная нить – Цветаева…
Где он, Серебряный, роковой?
Намертво сжаты уста его.
Кто вы такие, – шумит прибой, –
Чтобы судить Цветаеву?
Где он, Серебряный этот век?
Канули в Лету лета его?
Аве, – луна замедляет бег,
Чтобы по строчкам любимых рек
Перечитать Цветаеву.
Вышел я родом из леса,
из-под пера топора.
Чувствую тяжесть железа, –
так в ожиданье пореза
отвердевает кора
и раскрываются поры
свет предпоследний приять.
Солнце косого пробора,
прямолинейность укора,
страха невнятная прядь.
Я сокращён до предела,
сжат до астрального тела,
я на прожилках распят.
В час, как рябина зардела,
небо уходит назад.
Даром сбиваются в стаи
братья мои, отлетая,
даром дрожат на ветру, –
каждого перелистает
та, что красна на миру.
Что там осталось? Полешки,
в беличьих дуплах орешки,
исповедь кроткой воды
и у рождественской вешки
окрик зелёной звезды.
Там, куда я навскидку,
ерундой забрела,
синий мостик раскинул
два речные крыла.
Речка, речь волопаса,
ты впадаешь куда?
Впасть в наивность и пафос –
небольшая беда.
Это счастье: разиней
на неспешном ходу
оказаться на синем
стрекозином мосту,
где и полдень высокий
к водной глади прирос,
где течёт над осокой
время синих стрекоз.
Перейти к странице конкурса «45-й калибр – 2018»