Подборка стихов, участвующая в конкурсе «45-й калибр – 2018»
Россия, Красноярск
«...как мушка в янтаре» (с)
Меня сегодня разбудил хруст снега под окном –
Там кто-то тихо проходил. И старый слышал дом,
Как в предвоскресной тишине шаги крушили снег.
И на мгновенье снилось мне, что вновь двадцатый век,
И за окном другой январь, в котором живы те,
Кто в эту зиму не попал. В уютной суете
За книгой, завтраком, столом, за чашкой бытия
Я избегаю грустных тем, себя жалею я.
И только утром снега хруст напомнит о поре,
Когда застыли все дела, как мухи в январе.
И можно, лежа, слушать, как в печи гудят дрова,
И как шаги скрипят, ворчат – и пропускать слова,
И видеть мысленно кино про пироги и печь,
И отгонять остатки снов, и чувство сна беречь,
И ждать, когда придут позвать на завтрак с молоком.
Меня сегодня разбудил хруст снега под окном.
/как оказалось, в трактовке Йосефа Альбо/
Авель, где брат твой, Каин?
Отец, не знаю.
Я тут немного пьян, и дыру латаю.
Есть на плаще пара прорех в кровище.
Каин ушёл, видимо, правды ищет.
Он тут кричал, что убивать не надо
Коз и ягнят, господу, мол отрада
Те же цветы, те же плоды, травы –
Не заплатить, жить захотел лукаво.
Я же плачу кровью овец честно.
В мире для нас, разных, теперь тесно.
Вот и ушёл брат собирать, видно,
Травы в горах. Или ему стыдно,
Что не сумел эту нести ношу –
Право отдать лучшего, не поплоше.
Каину что овца, что дитя – равно.
Я ж отличу, это моё право.
И если овн господу мил, значит,
С маткой его вместе господь плачет –
Падает дождь, кормит луга соком.
Бродят овны, думая о высоком,
Кормятся, ждут, чтобы занять место
Жертвы. Они сами идут, честно.
Ты лежишь, раздавлен, в темноте.
Времени – полшага до погоста.
Всё вокруг не то, и все не те.
– Это рост, мой друг. Болезни роста.
Ты не можешь слово подобрать,
Чтобы мир освоить и оформить.
Мир тебя съедает. – Пубертат.
Просто пубертат, мой друг, всё в норме.
Ты бежишь от стаи, захватив
Самое бесценное в охапку.
Ты не смог. Ты умер. – Нервный срыв.
Вот рецепт. Пижама, кружка, тапки.
Ты без сил, размазан, как пюре.
Встал. Упал, как шут в плохой репризе.
К чёрту. Виски, диско, кабаре.
– Всё проходит. Средний возраст. Кризис.
Ты считаешь, взвешивая, жизнь.
Ценишь всё, что в ней тебе досталось.
Каждый миг – как облетевший лист.
– Это старость, друг мой. Просто старость.
Ты впадаешь в свет. Летишь на свет.
Кто там встретит? Дед? Бабуля? Мама?
Скрип ворот.
– Привет, мой друг, привет.
Вот рецепт. Вот тапки. Вот пижама.
Бродячий театр душонки моей
Всё тащится вдаль в обнищалой кибитке,
Роняя огрызки, и пепел, и свитки,
И крылышки снов, и осколки страстей.
Лошадка бесцветная мерно трусит,
И гривка топорщится стриженой щёткой.
Большой перегон, перегон ли короткий –
Едино. Вот солнце слегка моросит,
Роняя желтки, вот оплавился дождь,
Вот снежные ангелы манну случайно
Просыпали, вот им упрёк проворчали
Бесснежные ангелы. Зритель – хорош:
Встречает хлопками, всегда подаёт
За мятый билетик простую монетку.
Бродячий театр, как старушка-левретка,
Дрожит, и печален, и служит, и ждёт:
А вдруг из господня кувшина – в ответ –
Не солнца желтки, не крупа ангелячья –
Кибитка-кибитища, занавес, свет
И сцена как площадь – за честного плача,
И честного смеха, и честной игры
Недели и месяцы годы и годы –
Достанутся? Вдруг неизбежны дары?
А он не готов ни к чему, кроме свода
Небесного, поля, степной суеты,
Комариков, оводов, яростной пыли,
И блеска пайеток поверх нищеты,
И лёгкости, прячущей годы усилий.
Весна подползает
тянет на тряпочки и каблучки
любимый всё занят
какие-то пустяки
вроде работы денег насущного хлеба детям
а от горизонта неба угол в рассвете светел
а от горизонта серым тянет февраль и белым
а был любимый в лете солнечным загорелым
были дети как дети а не по центру мира
было рядом бессмертье в каждом углу квартиры
тянет от горизонта тихо сквозит
почти
неразличимо тянет на тряпочки-каблучки.
Перейти к странице конкурса «45-й калибр – 2018»