Валерий Поланд

Спикирует сорока,
хвостом взмахнув слегка -
городовой с востока
сорвётся с языка.

Зато к деньгам с порога,
веселье для других,
и повод вспомнить бога
и всех его святых.

Проверив мельком небо,
расправив снова грудь,
продолжишь путь за хлебом,
расстроенный чуть-чуть.

Потом, забыв про кару,
докуришь поскорей...
И по привычке старой
покормишь голубей.

Застой, наверное, заставшая
(на вид не менее полтинника),
подштукатурена, подкрашена -
меня встречает поликлиника.

Устроюсь сразу на диванчике,
ко мне подсядет мама с дочерью,
и вмиг из божьих одуванчиков
построится старушек очередь.

Я изучу плакаты разные
без интереса, так, обыденно,
найду  места, где стены грязные -
там часто прислонялись, видимо.

В руке талончик, как положено,
окно с потрескавшейся рамою...
Старушки эти здесь же, может быть,
сидели со своими мамами.

Густеет вечер понемногу,
стирая контуры села,
и лес, и пыльную дорогу,
которая сюда вела.

И постепенно  затихает
мотив чужого бытия,
и зрение ослабевает
от единицы до нуля.

И лишь собака за забором,
как ты её ни сторонись,
раскрасит звуковым узором
почти исчезнувшую жизнь.

Когда я уеду к морю,
останется всё как раньше -
уютный, в берёзках, дворик,
а если пройти чуть дальше -
парковка, кафе и школа
с огромным футбольным полем,
железный турник поодаль
(пять раз подтянуться, что ли?).

Гуляющий мирно голубь
при кошке покажет крылья,
и, к радости многих, школу
за лето накроет пылью.

По-прежнему будут люди
тропинкою резать поле -
в свои трудовые будни
сквозь дырку нырять в заборе.

И жизнь по шагам промерив,
надеть позабыв кроссовки,
бежать будет рядом время
по кругу, без остановки.

Дача зимой мечтает дожить до мая;
холодно, тихо, заметены дорожки -
не разглядеть ни листьев, ни урожая,
ходит по грядкам чья-то чужая кошка.

Радости мало в том, что никто не едет;
дверь на замке, на ветке сидит ворона,
раньше ещё приглядывали соседи,
чтобы за зиму не нанесли урона.

Время придёт, и рядом проснётся речка,
будет весна, и новая жизнь начнётся...
С осени на заборе висит дощечка,
дача ещё не знает, что продаётся.