Подборка стихов, участвующая в конкурсе «45-й калибр – 2017»

Василий Рысенков[вне конкурса]

Россия, г. Торжок


Ночной Торжок

                        «Машины едут бусами…»

                            Лиза Рысенкова, 6 лет

 

Грустно луне

там, в глубине

сада.

Носят ветра

до утра

голоса живые.

Старому городу

тоже, наверно, надо

что-то припомнить,

а что-то понять впервые.

 

Песню свою

тихо поют

моторы.

Вёрстам – мелькать!

Судьбы – в руках ночи…

Вдруг возвращаются люди,

следы которых

в память ведут,

за интервал строчек.

 

Радость –

огней парады

в туманной хмари.

Тропка

скользнула робко

от дома к дому.

Как бескорыстно и весело

люди дарят

бусы машин

своему городку ночному!

 

В мире руин –

песни твои,

ветер.

В царстве беды –

розовый дым,

зори…

Если и есть что-то

на том свете,

нам не забыть этот,

могу спорить!


Ведь вы не забыли? Помните...

Ведь вы не забыли? Помните:

глаза с полутьмой встречаются,

потоки луны ни в комнате,

ни в сердце не умещаются,

струятся в снегах просёлочных,

в дорожных пересечениях…

В забытых игрушках ёлочных

живёт до сих пор свечение.

 

Я знаю: душа не выгорит

за тьмою и одичанием,

За долгой беседой с книгами

и звонким как смех молчанием.

 

Всё дальше сердца соседние.

Всё реже желанье видеться.

Бумажные собеседники

не выдадут, не обидятся.

 

Давление? Или от лени я

не в силах расстаться с подушками?..

А в мир ворвались поколения,

не прочитавшие Пушкина.


***

Глаза закрой – всё то же, всё одно:

какое-то утраченное лето,

кольцо дверное, старое бревно,

пропитанное временем и светом;

и дышит день покоем и трудом,

и всё на свете прочно и несложно…

Бревенчатый недолговечный дом

четыре поколения, возможно,

переживёт. Но детям не видны

и краткость лет, и ужас тишины.

 

Был возраст лёгких снов и глупых дел.

От хохота в садах качались сливы.

Дом розовыми окнами глядел

на нас, таких бессонных и счастливых.

Не знаю, осуждал или жалел...

Ликуйте, дети: отрезвленье скоро!

А грозный день вдали уже алел,

и угрожал петлёй дороги город,

И торопила жизнь: пора взрослеть

и вылечиться… или заболеть

занудством, скептицизмом и хандрой –

другая повесть и другой герой.


Доброе утро, товарищи!

 

 

Раннее утро – агония ночи.

Свет не включился – фонарь ищи.

Радио всхлипнет и забормочет:

«Доброе утро, товарищи!»

 

Что-то не так…

Ты услышал? Заметил?

Сбиты планет траектории…

Кто-то из нас наступил на рассвете

Снова на грабли истории.

 

А за окном, за туманною ватой –

Домики, временем смятые.

Год там – какой-нибудь тридцать девятый…

Лучше б семидесятые!

 

Где ты проснулся?

Капкан. Засада.

Дьявольская ирония…

Смутно маячит овин за садом.

Там ведь росла арония!

 

Ночь размывается слой за слоем.

Первый дымок в округе.

Ты же хотел заглянуть в былое?

Что ж ты теперь в испуге?

 

Кто тебе выдаст обратно визу?

Бред – за оконной рамой.

Вдруг засветился во тьме телевизор,

Плюнув в рассвет рекламой.


«Лицеисты» советской эпохи.

 

 

Нас латынь не коснулась крылом,

в книжной мудрости  были мы плохи –

«лицеисты» советской  эпохи…

Танцы в клубе. Портвейн – за углом…

 

Если юны и горячи –

не удержат марксизма оковы,

но  у Пушкина и у Толстого

мы к себе подбирали ключи.

 

У лесного слепого пруда

сочиняли судьбу до зари

просвещённые дикари

и безбожники. С верой  в чудо.

 

Юность путалась в повилике.

У мечты  ослабело крыло.

Получиться из нас не могло

ни удачливых, ни великих…

 

Сея жизнь, усмиряя горе,  

по руинам идёт весна,

и написаны имена

наши…

на полусгнившем заборе.


Перейти к странице конкурса «45-й калибр – 2017»