Эд Побужанский

И глас твой — стучит в перепонки.
И глаз твой — Gorilla Glass.
И вместо икон — иконки.
Айфонный иконостас.
Как страшно нам, серым и сирым,
В стране беспробудной лжи
Остаться без помощи… 
Siri,
Как дальше нам жить, подскажи…

Смешное слово — «подполтинники»,
Но я почти уже привык.
Из терминала в поликлинике
Торчит талончик как язык.

А мы, конечно, пободаемся 
(Рога не сточены пока),
Но только чаще попадаемся
На козни беса-шутника.

Во мне не осталось ни веры, ни дара,
Ни сил не сорваться с перил.
Но где-то на дне чемодана есть пара
Ещё ненадёванных крыл.
 

Во мне не осталось ни прыти, ни пыла,
Один только пепел да прах.
И солнце застыло, и ветер в затылок.
И вдох… или вздох… или взмах…

Наши мёртвые нас не оставят…
Владимир Высоцкий

С виду суров этот град Петров:
А сердцем — рубаха-парень!
Если меня не взорвут в метро,
Увидимся завтра на паре.

Я свято верю в нашу весну,
Не может быть по-другому!
Если меня не убьют на мосту,
К двенадцати буду дома.

Не помню, как звали старуху ту,
В платье, чернее смерти.
Если наш ТУ наберёт высоту,
«Смуглянку» спою в концерте.

Были мы вместе, а стали — врозь.
Жил я? Не жил? Что нажил?
Смотрят на нас и проходят насквозь
Мёртвые… Мёртвые… Наши.

Пришли мне весточку с собакой вестовой
(Дай, Джим… Джимэйл, на счастье лапу дай!),
Я должен быть уверен, что с тобой
И бог, и блог, и мама, и вай-фай. 

Мне скучно, френд! Пришли хотя бы твит,
Добавь под фотку пустяковый лайк…
Два дня в селе… Печь-мазанка чадит, 
Да за окном собак недружный лай…