Подборка стихов, участвующая в конкурсе «45-й калибр – 2017»

Вадим Кулаков

Украина, Харьков


*Сны точно в руку - под сердце метят*

Сны точно в руку - под сердце метят. 
Порча твоя блага. 
Раз покажи твоим беглым детям 
Ночь своего врага. 

Годы потрать на дорогу всуе. 
Вот он - триликий крест. 
Вор до сих пор небеса целует, 
Враг только землю ест. 

Души стоят на прощенье скопом - 
Там и твоя душа. 
Враг обнищалый прознал нароком, 
Но ты уже ушла. 

Ибо не весть, сколько ждать на слово - 
Воду и пыль дождей. 
Враг засыпает и видит снова: 
Вор небесам нужней. 

Черные ангелы в ночь сольются - 
Ночью одной тебя. 
Выльешься заново тонким блюдцем, 
Темное свет-дитя. 

Сердце просеять на соль морскую, 
Дом отозвать от пуль. 
Так навсегда твоя жизнь рискует, 
Только ее целуй. 

Враг не простил, но ему не верь ты, 
Нищему от судьбы. 
Это великая точность смерти: 
Вор, тень врага и ты.


*за тобой - ни гроша, ни Бога*

за тобой - ни гроша, ни Бога, 
черной жижи в руках - как тьмы. 
если речь и бывает строгой, 
не бывает тогда судьбы. 

черны руки зовут прощаться, 
оттого под землей светлей? 
не раскинуть, как карты, святцы, 
проиграть имена людей? 

и тогда наречется каждый 
тишиной, не под власть уму. 
ангел сядет на город дважды, 
и никто не придет к нему. 

а я верю тебе, безбожница, 
как Настасье ее идиот. 
если колокол в небе дрогнется - 
о тебе узнают наперед. 

за тобой - подвенечный шорох, 
скрежет рук и зубов во тьме. 
если царство дается скоро, 
не бывать для него судьбе. 

забывай языки, отчайся. 
бессловесная миру - ночь. 
и в руках твоих черных счастье 
не дано никому помочь. 

и раскроешь не Богу двери, 
а весне, созывая тьму. 
все равно, черны руки, верю 
я в тебя и твою судьбу.


*Не в стали моя золотая блажь*

Не в стали моя золотая блажь, 
А в солнце, идущем на смерть накатом. 
И сколько мне, Боже, ты зерен дашь, 
Чтоб голод не мучал своим возвратом. 

Не в боли моя черепашья твердь, 
Что панцирь пробила в мозгу Ахилла. 
Я копья беру - и кидаю в смерть, 
И жду, пока лёт их не станет силой 

Руки, что отныне равна нулю: 
Ни дня, ни огня, никого у места, 
Которое, Боже, я так люблю 
За твердость и сырость. И где твой крест-то, 

Немой, чужестранный, нездешний дождь, 
Что ангелов душишь - котят в подвале. 
И змеем – я смог бы, кабы не тощ 
Был ствол бытия у деревьев рая. 

Мне долго идти. Руку греет ночь. 
Движенье наскучит - уйду под воду, 
Которую, Боже, такую в точь! 
Тебе со слезами когда-то продал.


*На сводах церквей, на парадах*

На сводах церквей, на парадах, 
Под рубищем сле́пым дождя, 
На римских трибунах, оградах 
Я так и не выждал тебя. 

Под сумкой спешащего вора, 
В блистательном взгляде вора, 
Я буду искать под забором 
Троящийся слепок «вчера». 

В огниве разметанной ночи, 
На облаке жуткой ночи 
Се, ангел блаженствует. Впрочем 
Он точит из света мечи, 

Которыми путь прорублю я 
В базарах, лесах, площадях. 
И стану на плахе июля, 
Где может меня пощадят. 

Я стану искать тебя прежде, 
Еще до исканья тебя. 
И ангел прильнет не к одежде, 
А к силе прозрачной дождя. 

В растеньях, сугробах, подвалах, 
Где скомкана гордая речь, 
Наверное, будет мне мало 
У ангела взять его меч. 

И воздух пещерный забытый 
Как пешая жизнь моряка. 
Из черного мрамора плиты – 
Встают за спиной облака. 

На белых пространствах, на месте, 
Где только что была свеча, 
Горит в моей милой невесте 
Ожог неземного меча.


*Лист опадает, опадает лист*

Лист опадает, опадает лист,
с желтым лицом он калекой вниз.
Лист опадает, горит молва
ртами осенними у столба.
Столб непокрашенный, столб немой,
столб выдает за стоянье свой
скромный оттенок небытия,
ходит вокруг столбовая земля.
Лист опадает, опадают и сны,
опадают кресты, опадают сыны.
Вешает мать свою тень на столбе.
Горе опало повсюду, везде.
Мир опадает, опадают столбы,
лист опадает и будто на вы
землю, и мать, и сынов назовет.
Лист опадает в последний полет.
Кажется, сел на листочек снежок –
белое платье, корона, ожог.
Белые ветры, хранимая даль,
лучшую землю на выданье дай,
Господи святый. Крошится зима
годами, твердью. Не ты ли взымал
лист опадающий с сердца земли,
столб, на котором наощупь цвели
тысячи желтых листиков-язв.
Тысячи лет неминуема связь.
Лист опадает, лист дрожит.
Дерево знает своих чужих.


Перейти к странице конкурса «45-й калибр – 2017»