Лера Чеботарёва

Здравствуй, бессонница!
Стадо моих овец
Непересчитанных,
Мэгги, Эмма и Долли...

Там, за околицей
Бродит немой кузнец.
Он молчаливо кует 
Мое счастье и долю.

Эй, добрый молодец,
Ты не жалей огня!
Бей, что есть мочи
Молотом в наковальню.

Всё, что не сломит,
То укрепит меня.
Овцы плывут надо мной
В загон через спальню.

Здравствуй, бессонница.
Жизни моей сестра.
Вот мы и свиделись.
С севера ты, я с юга.

Ты приходи в ночи
Петь со мной у костра
Отогревает сердце
Дыханье друга.

Когда на душе холода - 
Носи мои варежки.
Нить от одной к другой,
Нить от меня к тебе.

Когда на душе холода,
Стать хочется маленьким.
Спрятаться за спиной, 
Думая о судьбе.

Я вышью тебе платок,
Как делали наши женщины.
Ты его доставай
В минуты душевных смут.

Я вышью тебе платок.
Ветра будут переменчивы.
Просто смотри и знай:
Тебя любят и ждут.

Заговоренный путь
Выложенный молитвой
Я тебе простелю,
Чтобы хватило сил.

Это мужская суть - 
Жизнь перепутать с битвой.
Я тебе подарю
Новую пару крыл.

Белою ниткой я
Прошлое буду штопать.
Ты засыпай, мой свет,
Буду тебе я петь.

Рук не чернит земля,
Лик не марает копоть.
Если внутри зла нет,
Не побеждает смерть.

Пароход узнает удары волны,
Мы плывем в Америку в трюме.
Умирает милая от чумы
Умирает нежная Юнни.
Мы не ели хлеба уже три дня
И вода для нас по лимиту.
Ну а тот, кого не берет чума,
Умирает от менингита.
Чернокожее солнце не светит нам,
Все сгущаются в небе тучи.
Мы качаемся в трюме по волнам
Все в одной черноокой куче.
В белый саван милую заверну
Из оставшейся занавески.
И морям ее, праотцам верну
Молчаливо. С прощальным плеском.
Все плывём. За окном вода, вода.
А в душе ничего не осталось.
Не от лучшей жизни плывем туда,
И последняя жизнь расплескалась.
Я доплыл. Но со мной не доплыл никто...
Вот Америка, здравствуй, сука!
Ты отдашь мне клечатое пальто...
А я отдал жену и друга...

Ты идешь по проторенному пути
Из точки "Эй" в точку "Би".
С убеждением твердым -
                     Нужно идти.
Нужно. Куда-то. Идти.
В паспорте штамп города N,
Имя, дата, штрихкод.
Вчера от тебя ушла твоя Энн,
Остался голодный кот.
Анечка, Энни, моя Анет...
Шепчешь в ночном бреду.
Ты оставляешь в прихожей свет
В личном своем Аду.
Малометражный, трухлявый быт,
Многоквартирный дом.
Кот притаился, но он не спит,
Слушает метроном - 
Капля за каплей, ржавый кран
Ночь изливает в таз,
Ты вспоминаешь дорогу в храм
И в неурочный час 
Ты надеваешь свое пальто,
Но забываешь шарф.
Мысли приходят, но все не то,
Памяти бедный скарб.
Смрадно сопящий ночной подъезд,
Лестничные плевки.
В мире так много прекрасных мест,
Но они далеки.
Вот, впереди, на холме погост,
Там же и божий дом.
На небе лампы стоватных звезд
И тишина кругом.
Хочется в храме спросить Христа,
Дома ль его отец.
Ты никогда не носил креста.
В стаде его овец
Не был ни первым и ни вторым,
Да и какой в том толк...
Хочется знать, как спастись живым,
Если приходит волк.

На лестничных грязных клетках,
В прямоугольниках,
Живут угловатые люди.
Толстые птицы на ветках,
Худые на подоконниках.
Жареные на блюде.
Суставы работают, шаг за шагом,
По периметру комнат
Ты, как скомканная бумага,
Помят. И никем не понят.
Гладковыбритый подбородок
Луны отражается в чае.
Ты, как шифр с затонувших лодок,
Пишешь. Я с к у ч а ю.
Но она в ночи не услышит
Отчаянную морзянку.
Девушка, к вам он неровно дышит,
Вывернут наизнанку.