Подборка стихов, участвующая в конкурсе «45-й калибр – 2017»
Россия, г. Тара
* * *
В заснеженном доме, у русской печки
Сплетаются сказки, мечты и были.
От речки Вагая до Чёрной речки –
Полметра и горстка архивной пыли.
Вагай с цепенеющей Чёрной речкой
Текут подо льдом мимо дома. Мимо.
На тёплых полатях, у русской печки
Все беды вселенские поправимы.
Меж стылой землёй и бессмертным небом
Года и столетья легко пружинят.
А где-то идёт секундант по снегу…
А где-то кровавит клинки дружина…
Господь бы помог, но в мгновенье это
Он чем-то великим и важным занят.
И слышится крик за спиной поэта.
Ермак сквозь века: «осторожней, Саня!».
Но вечность лишь губы ему смыкает.
Картинка сменилась. Река другая.
Сергеич глядит – атаман шагает
В холодные воды реки Вагая.
Так катится в осень смурное лето,
Объятые думой, шарашут грозы.
А Пушкин стреляет из пистолета,
И падает навзничь Дантес раскосый.
И снова течёт пред глазами морок,
И пятятся воды реки забвенья,
Как будто десантники Черномора
Пришли кирзачами месить теченье.
И космос трещит, будто мозг похмельный,
И могут герои спасти друг друга.
Вот взял бы Ермак пистолет дуэльный,
А Пушкин царёву надел кольчугу.
В заснеженном доме, у русской печки
Все беды истории повторимы,
Ведь в выстывшем прошлом, у Чёрной речки
Ермак раз за разом стреляет мимо.
* * *
Я иду расставаться с тобой.
С неба сыплет противная морось.
Кто сказал, что мы сшиты судьбой
И отныне не выживем порознь?
Кто сказал, мол, уступки нужны,
Чтоб самим не распасться на части?..
Как мы были чисты и нежны,
Как хотелось нам общего счастья!
Старый чайник кипел на плите.
Стопки книг, запах кофе и пыли.
Дождь хлестал за окном, снег летел…
Боже мой, как мы счастливы были.
Кто сказал, что мы сшиты судьбой?
Я сказал. Не боюсь повториться.
Вроде, шел расставаться с тобой.
Оказалось – мириться.
* * *
Летит. Кружится. Падает. Врастает
В сугробы у замёрзшего окна
Январский снег, а серенькая стая
Таскает из кормушки семена
Подсолнечника. Добрая старушка
Их сыпала. До солнечного дня
Теперь протянут птицы.
«Где же кружка?», –
Нелепо тянет срифмовать меня,
Но за окном: ни кружки, ни старушки.
От щедрых подношений ни следа.
Ещё слетают бойкие пичужки
К дышащей паром форточке, но там
Царят иные запахи. Врастает
В сугроб не этот снег, но прошлый год.
Поминки отшумели, и пустая
Квартира словно новой жизни ждёт.
А снег идёт. И в этой снежной гущи
Блуждает беспокойная душа.
И кормит птиц, поющих для живущих
На всех без исключенья этажах.
* * *
...Но, отказавшись верить наотрез,
Беззубый рот в усмешке злой ощерив,
Шел римский стражник медленно к пещере,
А вслед ему неслось: «Христос воскрес!».
Вёл стражника неясный интерес.
Он замер в кротком сумраке гробницы,
И, дрогнув, поднял с пола плащаницу.
И прошептал: «Воистину, воскрес...».
* * *
«Смерти нет», – повторяет в бессонье душа.
«Ночи нет», – заходящее солнце ей вторит.
Как боится душа разучиться дышать,
Так светило страшится, что выгорит вскоре.
«Ночи нет...», – солнце крутит наш маленький шар.
«Смерти нет...», если каждый продолжен в потомке.
Но взрослеет душа, чтоб понять не спеша,
Что сама для себя – лишь потёмки.
Шелестят по архивам шаги и тома,
Заполняются храмы просящими чуда.
Понемногу собрав от души и ума,
Понимаю себя и немного... Иуду.
Он на всё был готов ради звона монет,
Но не много ли нас нынче этим болеет?
А душа всё твердит: «Смерти нет, смерти нет»...
Снова солнце взойдёт, осветив Галилею.
Снова солнце взойдёт, осветив Назарет.
«Ночи нет» – солнце верит трудам Галилея.
Перейти к странице конкурса «45-й калибр – 2017»