Сергей Балиев

какой простор и воля, мать честная!
созвездья - крУгом, солнце - колесом!
иду, взрослею, наново читая
берестяные грамоты лесов.

скрижали каменистых семиречий
и волхованье на семи холмах,
все сорок сороков земных наречий
сливаются во мне, и мой толмач -

моя душа - полна многоголосьем
и городов, и деревень в глуши,
речитативом зреющих колосьев
и причтом рек, одетых в камыши.

иду, вникая в знаки и узоры
наличников и белых рушников.
и голоса веков на вешних зорях
поют "добро!" с далёких берегов.

не жду пророка, не ищу мессии,
светла дорога и тропа видна -
ведь солнце не заходит над Россией,
не гаснут звёзды и не спит луна.

Свежий ветер забьётся в шторах -
И застынешь в былой тоске
По раскрученному простору,
Плетью стиснутому в руке.

Кто избавит от злой погони?
Кто разбудит - чтоб дверь с петель?
Застоялись шальные кони,
Проклиная узду потерь.

Мир людей потонул во мраке,
Но надеждой в луче зарниц
Золотистые аргамаки
Вылетают, как стаи птиц.

Небосклону под тучей тесно.
Жду грозы, жду порыва - жить!
И подков знобящая песня
В ритме бешеном закружит!

Безоковье иль беззаконье?-
Все сомнения на потом!
Что ж ты медлишь, моя погоня,
Слиться с яростным табуном?!

Закусить удила до крови
И подмять запылённый шлях,
Расстелиться с ветрами вровень,
Затеряться в чужих ковылях,

Настигающее дыханье
Из засады подсторожить,
Задохнуться от ожиданья
Надвигающейся грозы!

Вот оно!
В громовых раскатах
Вдруг разверзнется небосклон.
И омоет курган сармата -
Как связующее времён...

и вечное - откуда и зачем?!

...развилка эго, перекрестье тем,
где все старо, а ново - так до стресса!
стираются следы в лучах прогресса
и в свете изменений и измен.

то маемся - не от избытка ль веса?
то буйствуем, фигляры и повесы,
как будто жизнь игрива и легка,
и маскирует выпады клинка
витиеватость шпажного эфеса.

язвит нам души каверзный вопрос.
он нам на вырост дан?..
и нем колосс,
которому расти до человека
не знаю, сколько бурь и сколько гроз!..

и в чём судьба?
и где начало века? 

Жил-был на земле каннибал Томагавков. 
Он вечно, ребята, голодный жил-был. 
Когда на него Садомазов нагавкал, 
он взял Садомазова и проглотил. 

Вот так людоед извращенца угробил. 
Ему проглотить - словно выключить скайп. 
И долго сидел Садомазов в утробе 
и ждал свой последний, но сказочный кайф.

 
А утром, когда отцвели незабудки
и свет разогнал всех ночных упырей, 
словил каннибал несваренье желудка. 
Его схоронили на Лысой горе... 

К чему это я? И на кой мне про эти 
невинные шутки бумагу марать? 
Уж столько всего развелось на планете! 
Когда ж вы обкушаетесь, вашу мать?! 

Всё спотыкаясь, по строчкам бреду.
В книге - и кладезь, и светоч.
А за окном, в предзакатном саду
яблоки свесились с веток. 
День на исходе, и зорний разлив
вот уже высветил дали.
Светлые яблоки, песни любви,
что ж вас в веках оболгали?
Близится осень, пора холодов.
Сад свой покинем мы скоро. 
Сколько на ветках запретных плодов -
вечною темой укоров!
Кладезь и светоч строками сплелись,
не бередя, не врачуя.
Мысли не здесь, и поди разберись,
что в этих мифах ищу я.
Там я, где чувствую лёгкий твой шаг,
там - без обид и запретов.
День на исходе, и время решать,
чем нам запомнится лето.
Светится сад, обжигает, маня.
Рядится в райские кущи.
И, словно Ева, ты дразнишь меня
спелою плотью - откушай!..
Каяться - маяться, не отмолить
ветхозаветное вето.

Чьи это яблочки - белый налив -
с теми слились, что на ветках?..