Подборка стихов, участвующая в конкурсе «45-й калибр – 2017»
Россия, Химки, Московская область
После войны - время идет на мир.
Мир наползает неторопливой тучей.
Медленно ногу волочит отец-командир,
Пешка дойдет до ферзя -
Подходящий случай.
После войны - птицы поют слышней,
В гнезда летят наперекор дулам
И поредевшим залпам очередей
Пуль и снарядов, все из которых -
Дуры.
После войны - солнце слепит глаза.
Сыплет лучами щедро. Плакать не надо.
Я не успел многого рассказать.
Письма вернулись назад.
Нет адресата...
Февраль 1917
Петербург
Страх горло сжимает так сильно, что трудно спокойно дышать! Что будет с тобою, Россия, с чьих рук станешь жадно клевать, как кур, революции просо? Все больше и больше вопросов, которые нечем унять…
Раздумья, но чаще – сомненья. Проклятая корь, сновиденья… Упасть на колени б с мольбой, надеясь, что все обойдется, что Бог нас простит - прикоснется с любовию дланью святой…
Наследник… Так долготерпим, смиреньем и волей – примером. У Аликс опять сдали нервы… Наш Боткин – почти херувим. Летает, как ангел меж ними…
Мне снятся престранные сны: цветы, не взошедшие в глине и нети, увядшие в тине…
Пустое… Дождемся весны, поедем в Ливадию снова. Там море, простор и… коровы – девчонок поить молоком. Но как загадать на «потом»?
Алеша всё кашляет с кровью…
Твой облик растворяется во тьме,
где стелятся осенние туманы.
Семь долгих зим - неотвратимых лет -
я без тебя.
Куда, зачем ты, мама?
Беру в охапку ворохи вещей -
вдыхаю дух твой, еле уловимый.
Из памяти предательской моей
и голос твой стирается любимый...
Все реже ты являешься во сне,
все чаще -
в заполуночные бденья.
Портрет твой, запечатанный в стекле,
остановил прекрасные мгновенья,
где ты светла.
Красива.
Молода.
И счастлива
(по-прежнему я верю)...
У Бога отмолить бы мне когда,
твои грехи.
Не в запертые б двери...
Ласковые глаза глядят все ближе:
кажется, можно смотреть в них вечно.
Золотые зрачки цвета пижмы,
и ресницы пушащиеся навстречу
моему пытливому взору.
Разве
скоро уже начнется действо,
где я в двух ролях сразу:
статиста и главного капельмейстера?
И вот команда: Мотор! то есть,
Начали!
Тренирую кулак, как перед боем.
А в голове вертится
как там мой мальчик?
и, какие купили для детской обои?
Отбой!
Голова полетела по кругу,
как карусель: я смеюсь и плачу.
Мне задают вопросы, трогают руку,
а в голове одно:
как там мой мальчик?
Просят считать от десяти в убыток.
В окна хохочет луна растущая.
Я задыхаюсь и кричу криком!!!!
но меня,
похоже,
уже
не слушают...
Ну, зачем вы меня тревожите?
Кто-то настырно трясет за плечи,
хлопает по щекам:
" Говорить можете?
Все закончилось,
теперь
будет
легче".
Продираю глаза слипшиеся,
по стене скачет солнечный зайчик,
вижу перед собой зрачки цвета пижмы
и шепчу, чуть слышно:
"Как там мой мальчик?"
Ухом прижавшись к стакану граненому -
что там на кухне бормочут родители?
Ложной стыдливостью с детства клейменные
(вирусо-дрожже-бациллоносители)
слушаем жадно, сквозь стену, как призраки,
тайны зловещие и непонятные
и засыпаем послушными, тихими,
на простынях сновиденьем распятыми...
*******************************
Открой, открой свои тайны,
Прекрасный сезам желаний!
Нашепчешь ли на прощанье
вокзальных иносказаний?
Перрон - хранилище стонов,
сношающихся вагонов.
Усну под скрежет напевный
колесно-сцепной системы...
*******************************
Аускультация. Старых покрышек
шумы. И ритмы бешеной улицы.
Сверху подземка вибрирует тише
(вотчина черной бройлерной курицы).
Курится много, расширены легкие.
Рентгенограмма. Снимок засвеченный:
темные доли, сосуды склерозные.
Стоп. "Аварийка". Дыхание вечности...
********************************
Не засыпаю, сижу, слушаю.
Верю - сегодня ночь откровения:
можно ли, зная, что сбудется худшее,
светлую грусть ощущать в средостении?
Медленный выдох - секунды до прочего,
(жизнь заполняет длинню-ю-щие паузы) -
Вот и последний слетел
многоточием...
Два медяка. Подбородок подвязанный.
Перейти к странице конкурса «45-й калибр – 2017»