Михаил Афонин

Ярким отзвуком взгляда порочного
Век в кулак без стеснения сжат.
Где моя Soledad-одиночество?
Одиночество - Soledad.
Кто назвал тебя именем ветреным,
Тот и сам, видят боги, не рад.
В сердце лезвием тонким и медленным
Одиночество Soledad.
Не прощайся, вернёшься не вовремя,
Сколько б ни было памятных дат.
Со щитом и венками лавровыми
Одиночество. Soledad.
Заплети сорок судеб колосьями,
Пусть от страха и счастья дрожат.
Рыжий волос давно с нервной проседью.
Одиночество! Soledad.
Не гаси, не разрушь, не обламывай.
Станет терпким вином виноград.
Ты скажи, было в жизни то самое
Одиночество, Soledad?

Сто дорог под дождём,
Сто полей не засеяно хлебом.
Оболжём, переждём, подожжём
Это богом забытое небо?

Сойки гнёзда не вьют
Там, где вороны стаями кружат.
Не найдут, отпоют, не убьют
Если будешь стоять безоружен?

Нас теперь не узнать.
Сотни масок на каждом надето.
Потерять, избегать, горевать
Над верёвками марионеток?

***

Сделай вид, что не видишь шута,
Пусть поёт эти глупые песни.
Говорят, он умеет летать.
Буревестник, кудесник, ровесник.

Сын Диониса и Фиады,
С вином встречающий рассвет,
Срывает пёстрые наряды,
Всех одевая в фиолет.
Колпак звенит, струна рыдает,
Вакханки пляшут у костра.
Меха лисиц и горностаев
Снимай, сестра.

А руки тянутся к бокалам,
Блестят неистово тела.
Он в сотый раз начнёт сначала
Срывать одежды у стола.
Сын Диониса и Фиады
Весёлый, пьяный Арлекин.
Он, как и все хмельные барды,
Не ждёт седин.

Поднимется из моря солнце -
Небесный вечный пешеход.
К очередному рогоносцу
Свою вакханку отведёт
Сын Диониса и Фиады
Весёлый, пьяный Арлекин.
Он, как и все хмельные барды,
Уснёт один.

У пророков нет пороков 
На пороге страшных мук,
И плоды наполнив соком,
Солнце угасает вдруг.

У шутов нет парашютов,
Если шутят - до конца.
Перепутаны маршруты 
До тернового венца.

Пусть разорвана рубаха,
Без зонта и босиком.
Нет ни памяти, ни страха
Под звенящим колпаком.

Где зарница загорится,
Арлекин замедлит шаг,
На оставшейся странице
Он напишет: "Всё. Антракт!"

Дни-денёчки мои зацелованные,
Сонный полдень, бессонная ночь.
И душа до крови заспиртована,
Пара фраз, миллион многоточий.
Сила-силушка - ноги песочные,
Хриплый голос, остатки вина.
И грехи из "реального" в "прочее",
И кукушка опять неточна.
Утекает потоком всколоченным
День-денёчек и ночь за собой.
Одиночество - линия прочная,
А у зеркала кто-то седой.
Оступаться - не так много времени,
Ошибаться уже не резон.
Из какого-то странного племени,
Тот, кто жизнь усмиряет вином.
Поменяю денёчки на праздники,
Силу-силушку снова найду,
Не такие мы, в общем, и разные
С той, кого вспоминаю в бреду.
В отражении жизнь поседевшая
Не испортит ни ночи, ни дня.
Ах, кукушечка, пташечка певчая,
Награди своим счётом меня.