Дмитрий Раскин

                                                           Весна на свидание является,

                                                           А ты не придёшь однажды.

                                                                                    Луис Сернуда

Ты любила трубочки с кремом,

пропечённые до цвета кофе, хрустящие.

Ты навстречу мне по бульвару, и тысяча

лужиц пытается запечатлеть тебя.

Тысяча капель,

     горящих на солнце капель,

что по стёклам, крышам, камням,

веткам сущего суставчатого

были тобою.

Пусть ты ничего не знала об этом

И бледные жилки земли,

И ломкие жилки неба,

с пульсом первых чернильных,

сбивчивых токов чернильных

были твоими.

Тупая случайность

     И беспощадная.

И сделать нельзя ни-че-го.

Я хочу, чтобы ты оказалась права

в тех своих рассуждениях о возвращении душ.

Это отсутствие тебя в бытии

вряд  ли укор его смыслам,

пусть себе в своем беспредельном, предельном

со всей истинностью, правотою, виною, непостижимостью.

Бытию никогда не высвободиться

в само себя,

   хотя бы.

Тебя нет.

Тысяча капель горит солнцем на мокрых поверхностях дня.

Тебя нет.

Ты навстречу мне по бульвару, и тысяча

лужиц пытается запечатлеть тебя,

дабы предъявить эти,

скорей всего что нечёткие

доказательства

Богу?! Ничто?!

 Тебя нет

Ты навстречу мне по бульвару…

Влюблённые,

что добыли сейчас

из юных или же вянущих тел

сколько-то радости, счастья, забытия,

засыпают.

Громадная ночь –

этот стынущий космос

делает нежным,

нежнейшим объятие оберегающее. Влюблённые.

Это сознанье, что в участи,

в доле, на самом-то деле,

и нет ничего,

наделяет покоем сейчас.

Эта минута свободы,

свободы

от наносного, случайного,

главного.

Искупленье судьбы и бытия.

Влюблённые.

Эта их нагота излучает

сколько-то света в промёрзлый мрак…

Осенний, самый чистый,
последний самый
свет.
Как сладок стылый, гулкий воздух.
Отвесный свет
среди стволов березы, липы, вяза, дуба, клёна
добавляет
высоты, бытия стволам.
Лист кружится в просвете –
длит
себя, мгновение
донельзя.
О эта завершенность
цикла, тока, хода,
как будто мир осмыслен,
как будто счастье, истина, судьба
сбылись,
себя избыли.
Хотя неважно.
Как это вдруг неважно!
Мгновение того, что выше нас,
мгновение свободы от 
того, что выше нас
вдруг добавляет,
пускай не нам, 
не нам –

тому, что выше нас...
То есть, я исполнил свое предназначение?
Пусть, вроде не стремился.
Я исполнил долг?
Но это тоже сейчас не слишком важно.
Вязнущие токи земли
притягивают лист...
 

Вряд ли я

уже увижу тебя когда-нибудь.

Я, наверное, не хочу,

чтобы ты

видел меня такой.

Унесу

твой, быть может, теперь уже путаный образ

туда –

 потому как мне, по всему уже судя, скоро…

да и душа увяла.

  Если б мы только могли

хоть когда-нибудь встретиться там,

вне событийности и судьбы,

вне случайного, главного…

Весна еще не дохнула толком,
а божья коровка, которую дети
считали всю зиму умершей
между закрытыми наглухо рамами,
ползёт сейчас по стеклу.