Подборка стихов, участвующая в конкурсе «45-й калибр – 2017»
США, Нью-Йорк
Намечая порог, за которым "страсть"
Переходит в область недомоганий,
Я совсем не желаю за ним пропасть,
Но тараканий
Бег за близостью (с кем? зачем?),
Но иллюзии единений
Методично и сухо гоню взашей.
Это я ли? Мне ли
Подобает усталость, тупик души,
В парк вагоны, конец концерта?
Возмещая разницу температур,
Как-то, где-то
Терпеливый друг
Романтичных дур
Собирает в гетто
Для зависимых -
я не спешу войти,
Чтоб не плавал больше в моей крови-
Невзначай не вырос -
Семидневный вирус
Любви…
Я все пытаюсь представить себе, как умру,
На каком крыльце раскупорю вены, небес синей,
Kак вдохну аромат предзакатных семи минут,
С момента рассвета таившиxся в энном дне.
Интересно все-таки, за какой упавшей сумочкой наклонюсь,
На какие рельсы в плащике от кутюр,
Соскользнет ли башкa под копыта коню -
Но, может, хотя бы останется маникюр?
Или вот - с пылу с жару, новенький прибрежный мотель.
Здесь никто не жил и никто не помер, но
Смотрит вслед портье, претит дешевизна портьер,
Раздражают стоны из соседнего номера.
Расплачусь за ночь, за прогорклый воздух и скудный свет.
Главное, не смотреть на луч, на глаза по квотеру.
Что-то вот-вот поймется, откроется, вот оно!..
А что, нормальная американская смерть.
Он говорит после непродолжительного раздумья:
"Не могла бы ты переписать мою жизнь?
Я скажу, с какой цифры всё можно переиграть. Какие пассажи
предотвратили бы виражи.
Мне кажется, все могло б состояться еще быстрее или не состояться вообще.
Я мог бы не давиться который год любовью к мертвецам,
а перебраться к ним, прописавшись в заоблачном "там",
и это мою кончину
оплакивали бы верные Кончиты.
Я бы мог переходить улицу только в положенных местах,
не садиться в ночные поезда,
отбывающие в сомнительном направлении,
не обсуждать вопросы счастья с чьей-то бледной тенью.
Переиграй, всё сначала готов,
Остуди мою голову, раскалённейшую из голов".
"Нет,- отвечаю. - Я –
всего лишь перелицовщица,
предсказательница погоды,
трактовательница календаря,
переводчица с местного на лунный,
костюмерша в театре неясного толка.
Всего лишь истолковываю и выдаю костюмы,
одни и те же в разные пьесы - переменой костюмов не переменить ничего.
Не спасти от убийцы, припрятав топор.
Я - тапёр,
приписывающий смысл звукам.
Пожалуйста, не прижимайся щекой,
перестань целовать мои руки.
В них нет ничего".
Люди выезжают, и вселяются все
прочие, которым было отказано раньше в постое:
жуки и олени, олени-жуки, совсем
не водящиеся в этих краях особи. Ветер стонет.
Солнечный свет аккумулируется в далеких батареях, напитывает пространство,
абсолютный, как оркестровое "ля",
лижет простершиеся в прострации,
разлинованные поля.
Багажники утрамбованы, осень объявлена в мегафон.
Я не хочу еще возвращаться. Пальцем скольжу по карте,
дотягиваюсь до теплых названий - Ашхерон, Апшерон, Ашкелон. ..
Или все-таки здесь зазимуем? Остатки галет и Бакарди -
наш праздничный праздный стол.
Ястребы тянут за "полный стоп"
и зависают в своем небесном заливе,
наблюдая миграцию стада лентяев и недотеп,
не желающих норы копать, утеплять
и, довольствуясь малым, жить счастливыми.
Давай же останемся,
к декабрю превратившись
в обитателей здешних лесов:
в волосах моих белки устроят гнездо,
ты сквозь гнилое крыльцо корни протиснешь.
Отказ отказаться от лета. Осеннее восстание.
Если хочешь, мы вместе состаримся.
Ты ведь сам просил о свидании.
Много суток дождя. Не створоживается творог.
Лес и поле заперты на замок
Из подземных вод и наземных глин.
Дом, не смыт дождями, стоит один,
За конец дорогу придерживает, сторожит.
Разве может дерево столько жить?
Не вывешивается белье. Не налаживается связь.
Дом отваживается бросить водобоязнь -
Остается только пуститься вплавь.
На усушку с просушкой - ни ресурсов, ни прав.
Не вылепливается быт. Это блажь и дрожь.
На крыльце плащи. Проходите, дождь.
-Это чья избушка? - Давно ничья… -
Корни дома шарят по дну ручья,
И дрожит в потоках шальной воды
Наш ковчег набухший. В нем я да ты.
Перейти к странице конкурса «45-й калибр – 2017»