Юрий
Влодов

Это и стихи о Великой Отечественной войне, собранные в книгу «Летопись», и «Портреты» – книга стихов о знаменитых поэтах, исторических деятелях, полководцах, царях, королях…

Это и циклы замечательной пейзажной лирики, стихи о месте и предназначении поэта в этой жизни, гражданская лирика, юмор...

Но основной книгой и темой поэта является всё-таки его знаменитая книга «Люди и боги». Он начал писать её в середине 70-х и продолжал потом всю оставшуюся жизнь. О чём она? О Боге и Дьяволе, о Христе и Иуде, о евангельской блуднице Марии-Магдалине. О вечных вопросах: любви и ненависти, преданности и предательстве, жизни и смерти. О взаимоотношениях Бога и человека, Бога и Дьявола, различных коллизиях и перипетиях судеб земных и судеб небесных.

В предлагаемой подборке лишь несколько стихотворений из первой части книги – «Предкнижье».

 

 

 

Я заглянул в зерцало Бытия…

Прозрачный звон слегка коснулся слуха…

Чу! – за спиной стояла побируха!

«Ты – Смерть моя?» – едва промолвил я.

«Я – Жизнь твоя…» – прошамкала старуха. 

 

 

Я ворону крикнул: «Здорово, старик!»

Но ворон степной не услышал мой крик.

 

Я крикнул утёсу: «Здорово, старик!»

Гранитного слуха не тронул мой крик.

 

Я солнышку крикнул: «Будь славен твой век!»

И ветер ответил: «Молчи, человек!» 

 

Бурый ворон! Пропащая птица!

Сердце сковано высью.

За веками размыта граница

Между смертью и мыслью…

 

Жизнь – долга. Да и степь – не короче.

Страшен крест милосердья!..

Смертной плёнкой подернуты очи…

Пропадёшь от бессмертья! 

 

 

Обшарпан и нелеп, как силосная башня,

Незрячий вопросил: «А что там, за холмом?»

Чур, знаю – не скажу. Но, ежели с умом,

Не всё ли нам равно, а что там – за холмом? –

Не ведает никто… Наверно, просто – пашня… 

 

 

«Как хороша над морем лунность!» -

Вздыхала юность.

 

«Я пью за дружество и смелость!» -

Басила зрелость.

 

«Умрёте все!» - глотая ярость,

Шипела старость. 

 

 

Среди катастроф и смещений

И прочих космических дел,

Витает лирический гений, –

Какой допотопный предел!

 

Осины осенняя алость…

Овражек звенит ключево…

Попробуй убрать эту малость,

 

И в Космосе нет – ничего. 

 

 

Считай судьбу наукой! –

Чу! – средь ночных миров

Ты подтверждаешь мукой,

Что жив ты и здоров.

 

Ты должен свежей болью

Примять былую боль…

Присыпать раны солью…

Не в том ли жизни соль?! 

 

Со скоростью света наука

Ворвётся в трехтысячный год.

А древность со скоростью звука

Конечно же, в Лету падёт.

Но ты содрогнёшься, потомок,

Когда через сердце твоё

Державинской оды обломок

Пройдёт, как живое копьё! 

 

 

Торчало солнце смешным бугром.

Был лес, как витязь, рекой обвязан.

Но в ясном небе прогаркал гром:

«Рождённый ползать – взлететь обязан!..»

 

Рванулся к небу ползучий гад!

Прижала гада земная сила!

Цикады прянули наугад…

Лягуха в травах заколесила…

 

Не дай нам, небо, земных наград!

 

 

Судьба Венере обрубила руки,

Чтоб не ласкала смуглого подпаска,

Чтоб не хлебнула бабьего позора,

Чтоб не стонала: «Я – твоя рабыня!..»  

 

 

Природы звериного слуха

Коснулся полночный покой,

Когда серебристое брюхо

Провисло над чёрной Окой.

 

Сопели зубатые в норах,

Храпели подпаски в кустах,

Солдаты, хранящие порох,

Клевали на энских постах.

 

И только презренная рыба,

Брыластый, напыщенный сом,

Как некая гибкая глыба,

Возникла в свеченье косом.

 

И молча вбирали друг друга,

К сторонним делам не спеша,

Душа серебристого круга

И спящей планеты душа.

 

А в куче пахучих пелёнок,

В лесной деревеньке Сычи,

Причастный всем тайнам ребёнок,

Заухал, зашёлся в ночи!... 

 

 

Алкаш в этот вечер не принял ни грамма.

Развратник постился под сводами храма.

Безрукий до хруста постельницу стиснул.

Безногий притопнул и дико присвистнул.

Немтырь проорал мировую хулу.

Слепец в поднебесье заметил юлу,

Манящую смутным небесным приветом,

Воспетую неким бездомным поэтом…

А мудрый прохожий решил, что она,

Всего лишь – луна… 

 

Пустыню искрами осыпал НЛО!..

Ночная мгла забилась, как в падучей!..

Запела Соломоновой пастушкой,

Заплакала подраненным ребёнком,

Разбойником безбожным рассвисталась!..

Крысиный писк растаял в пыльном небе…

Сухая пыль осыпалась во тьме…

 

Иуда от подземного толчка

Проснулся, замычал от скотской боли,

Опёрся на руки: о-о! Два тупых гвоздя

Торчали в очугунненых запястьях!

Хотел вскочить: о! каждая ступня

Пылала, точно чёртово копыто!

Как если б капли олова прожгли

И шкуру, и растянутые жилы…

Он сипло возопил: «Я трижды прав!

Ты – лицемер! Ты – подлый искуситель!

Трусливый и разнузданный ханжа!..»

И рухнул, омываясь липким потом,

И тёрся лбом о скомканное ложе…

Заметил на подушке - кровь, не пот,

Кровь, а не пот! И потерял сознанье!..

 

И захрипел… И где-то взвыл кобель…

 

Я счастлив, мой тринадцатый апостол!

По-школьному, незрячая любовь…

Прощаю слепоту и глухоту,

Твой бред ночной улыбкой отгоняю,

Целую руки исказнённые твои,

Ступни твои дыханьем охлаждаю…

К тому же не забудь, что НЛО,

Лишь плоская вселенская тарелка

Из плоских местечковых анекдотов!

А я – увы! - программа НЛО! -

Я - вымысел носатого народа!

А разве можно вымысел предать?

И нет гвоздей в твоих запястьях детских…

И ноженьки усталые стройны…

Спи, мой дружок, всё будет хорошо!

А я подсяду к старому торшеру

И закурю. И всё начну сначала.

 

Пустыню искрами осыпал НЛО!.. 

 

 

Над пышностью искусств, над сухостью наук,

Как будто где-то вне… в абстракции… вдали…

Вселенство во плоти, настырно, как паук,

Сосёт из года в год живую кровь Земли…

Спаси людей, любовь, от непотребных мук! –

От жизни исцели! – от смерти исцели!..