Юрий
Берий

Anno Domini MCMLXXXIX

Бог сохраняет всё…

И. Бродский

Ахматовой тем летом исполнилось бы сто,

В Москве пиитов речи, как песок сухи,

В Нью-Йорке тунеядец в маленьком бистро

Придумывал об Анне бессмертные стихи.

Вначале было Слово, и Слово было Бог,

Бог сохраняет всё; особенно слова…

Последнее, должно быть, первого итог,

У Бродского от счастья кружилась голова.

Пылает в этой строчке евангельская страсть,

Она ему зачтётся, видимо, не зря:

Поскольку страсть нельзя ни сделать, ни украсть,

Постольку же без устали жульничает фря.

Последний из Плеяды… Ну что им до жулья?

С Земли на небеса обратный звездопад:

И кажется к вратам надмирного жилья,

Как будто не взлетает, а падает Булат.

За пазухой у Бога все семеро* теперь…

Земля родная было дар речи обрела,

Но горькая судьба, утратив счёт потерь,

Над нею вновь простёрла зловещие крыла.

_____

*Владимир, Марина, Анна, Борис, Осип, Иосиф, Булат

04.25.16

Cote d'Azur

Ах, этот вечер в Сен-Тропе!

Спасибо, ваша милость.

Струилась белка по траве,

Трава в ответ светилась,

Катилось к нам издалека

Дыхание лагуны.

Я напевал, а вы слегка

Перебирали струны.

И плыл троллейбус по Москве,

Арбат катил рекою,

И привечал апрельский сквер

Нас белою рукою.

Мы в сад спешили городской,

И там читали стансы,

А музыканты день-деньской

Наигрывали вальсы…

Из-за деревьев: «Исполать!»

Народ, цветы, улыбки,

Все стали хором подпевать

Про флейточки да скрипки.

Я эту память берегу,

Она острее жала:

Мы на Лазурном Берегу,

Вы, я и Окуджава.

06.29.15

Mea culpa

Меня упрекали во всём, окромя погоды…

И. А. Бродский

Себя упрекаю во всём, включая погоду,

И не зависящие от меня обстоятельства,

И то, что счастливого случая ждал по году,

И с неприятелями часто приятельствовал.

И то, что только в молодости и был молодым,

И то, что состарился, клятве своей вопреки,

И то, что женщинам не раз говорил: погодим…

И то, что хотел в поэты, а попал в дураки.

Похоже, оставлю после себя пустое место,

Отверстие, как говаривал Иосиф Бродский,

То есть, если никого нету, значит, сиеста,

Или смены караула первые наброски.

Электрический ток – это движение дырок,

Предсказано, а теперь и на плёнку отснято.

Если караул на месте, то не до придирок,

Но и место пустое одинаково свято.

06.20.15

Modus operandi

Вот так и ведётся на нашем веку…

Булат Окуджава

Всё больше украдкой, всегда начеку,

С оглядкой, с опаской, сторожко, молчком,

Вставая с колен, упадая ничком,

Мы веруем в старцев, блаженных, калик,

Целуем взасос зацелованный лик,

Вождей из сермяжного лепим дерьма,

Потом их навынос сдаём задарма.

Мы до смерти любим своих паханов,

В мундирах ли, френчах, в штанах, без штанов,

За честь почитаем за кодлу радеть,

Прикажут – раздеться, прикажут – раздеть.

История наша, текущий момент,

Моментом командует временный мент.

И только одно лишь мы свято храним:

И зависть к евреям, и ненависть к ним.

08.14.16

Аллюзии

«И вечный бой», – уныло думал Блок,

Взирая на пустынную страницу,

Размер, однако, Блока пововолок,

(Смотри про ангелов и власяницу).

А после смерти – старый новый круг,

Всё та же улица, фонарь, аптека,

На воду спущен тот же самый струг,

Гребцы в цепях и капитан калека.

Да что с того, скрипит моим пером

Послушный ангел или ангел падший,

Жизнь всё равно проходит чередом,

А я сто лет, как без вести пропавший.

Пью горькую, да кто теперь не пьёт…

С тех самых пор душа моя в полуде,

И вот царю послушник подаёт

Хмельную голову на блюде.

07.22.15

Апокриф

Слава Богу, чужой.

И. Бродский, 1962

я пришёл ниоткуда

и уйду в никуда

был не нужен иуда

никому никогда

я служил только слову

ибо слово есть бог

средний перст душелову

моей жизни итог   

снова ёрзает сердце

повреждённый паук

отшутилось ли скерцо

по законам наук

ну ещё сигарету

рюмку виски ещё

или всё же беретту

только сердце тощо

третий раз умирает

истончилось усло

три ступеньки до рая

золотое число

04.10.16

Бей первым, Фредди!

Крошка сын к отцу пришёл,

И спросила кроха:

«Изя» – это хорошо?

Или это плохо?»

Твой вопрос мне, как пинок, –

Ав сказал, заплакав, –

Ты Израиль был, сынок,

А до того – Иаков.

Лучше имени… куда ж,

Это же не Янкель.

Спуску никому не дашь,

Будь хоть чёрт, хоть ангел.

Так что, дорогой мой Изь,

Меньше сантиментов.

Ты традиции держись,

И учи клиентов.

Пирожок ли, порошок –

Ни слезы, ни вздоха:

Врезал первым – хорошо,

А не врезал – плохо.

Улыбнулся крошка сын:

Are you, Aba, ready?

Я для недругов – Хамсин,

Для друзей я – Фредди…

02.17.19

В командировке

мне рассказывал пьяный хмырь

ты послушай сынок отца

не смотри что я нетопырь

было дело подлей-ка винца

жизнь удалась удальцу

ну а я-то по жизни вял

никого не бил по лицу

никогда я лица не ваял

приносил зарплату жене

и заначка была и ша

был с кармашком тайным жилет

и с таким же кармашком душа

увернулся я от войны

против воли я не гребу

ни причём тут чувство вины

это чувство я видел в гробу

а сейчас твой услышу хор

и стоячих оваций хлоп

танцы всех твоих терпсихор

песни всех твоих каллиоп

вы которые без греха

разбросали камни давно

остаётся только труха

ты ли я а не всё ли равно

уронил бородку на грудь

и похоже вздремнул дедок

ох непрост оказался груздь

и не так уже плох городок

06.17.19

В который раз я тщусь вообразить…

В который раз я тщусь вообразить

Миг до начала времени, да где там!

Я верую, вчерашний  прозелит,

Но жажду чистой логики при этом.

Резиновых резонов реквизит –

Заначка из мезона да бозона.

Здесь разум раз за разом тормозит,

Здесь дзэн-загадок золотая зона.

Есть кафкианства лёгкая модель,

И Сирина, подобие кудели.

Открыта ли, закрыта цитадель,

Не знает обитатель цитадели.

Извечный искус – сходная цена

За вечный бой и за готовность к бою.

Казнён ли непрозрачный Цинциннат?

 Прозрачным стал? Помилован толпою?

В конечном счёте, ясно лишь одно:

Здесь – это здесь, другого не дано.

05.11.16

В начале было слово

Библиотека Конгресса.

Смотрю не дыша:

регистрационный номер

последней книги

равен государственному

долгу США!

Здесь протоколы ООН

(бывшей Лиги),

любовные письма

Дюбарри, мадам,

долговая расписка

Самофракийской Ники,

текст на листочке,

которым Адам,

грех прикрывал,

выходя из пещеры,

и манускриптов

двойные шпалеры –

всё есть по странам

и по годам,

всё – про искусство,

науку, кино –

времени мчится

седая кобыла,

написано всё,

но давным-давно

всё это в начале

сказано было.

В. К.

Ах, как бы это, господи,

забыться на часок…

Виктор Каган

«Ах, как бы это, господи,

забыться на часок»,

чтобы очнуться в августе

на пляже у Днепра,

когда ловлю кирзовый мяч

я мягко на носок,

замахиваюсь слева,

а забиваю спра…

Ах, как бы это, господи,

вернуться на денёк,

в то лето, в лагерь «Солнечный»

на берегу реки,

где все девчонки-мальчики

играют в «ручеёк»,

а ты не отпускаешь

горячечной руки.

Ах, как бы это, господи,

остаться навсегда

по голубую с зеленью

сторону кулис,

где дни стоят не считаны,

не считаны года…

А старики, мне кажется,

такими родились.

06.10.15

Веер вер евреев

маленькая палиндромная поэма

о вера марево

а вера царева

казак

и

наган

не даден ум ему

не даден

престолом

массам

молот серп

надежда

ад же дан

копоть топок

ад жажда

а вода адова

на боль лобан

тут как тут

плоть толп

ропот и топор

я уж руб у буржуя

чад удач

идолов володи

я да надя

хорош лёва

навёл шорох

 а сосо колом

молокососа

се бес

абы дыба

и не мер времени

доносы

сон од

а шпал лапша

умыло колыму

лагерь регал

сала пахан нахапал ас

а щи бурее рубища

махорка крохам

бгто массам от гб

сосо вор кровосос

evil alive

а нам бог обмана

сулил ус

манекенам

торт с кофе фокстрот

я и навзничь чин звания

и машу ушами

дул блуд

урод лапал дору

уделал леду

и мазал глазами

води жидов

у сука как усу

сдам ад-с

тут

цемент

немец

а русь с ура

да мать

там ад

они мрут штурм ино

он

в огонь

но говно

мы

дым

ы ы плаза залпы ы

ад нам манда

а себе небеса

сучар

врач ус

зарэжу жэ раз

а в душу два

а спасу то шиш

от уса пса

боиз озноб

тут как тут

лавр

рвал

и метал а тем и

ладно он дал

заказ

в резерв

гул слуг

а крик как кирка

ус околел

о косу

носом о сон

уд усоп

посуду

а спирт как три пса

лавр лакал плакал рвал

да кивал славик ад

тираж ротатор жарит

плоть толп

и лады рыдали

у

давка как в аду

закопан напоказ

ох и тихо

ох и тихо

а на муть тумана

нули лун

тут как тут

казак

а

дар конокрада

а

шутка как туша

корим тот мирок

и лепет той оттепели

летел летел

в омут умов

а лира царила

и лире верили

а муза раба разума

но слетел сон

удавка как в аду

венгр гнев

яиц нет не сентенция

ссал класс

и нет и тени

указа казаку

бонз озноб

икру мечем урки

не зело полезен

тут

и

укусили суку

удар конокраду

в резерв

и вонь нови

воров

ищи вор

бровищи

ох и тихо

ох и тихо

вижу жив

хулой олух

корю рок

беду судеб

конец оценок

лезу в узел

шабаш

ищу кущи

рот нем

ментор

его род в дороге

почему

в уме чоп

я еду иудея

виват

т авив

мил

а суре иерусалим

миру пурим

утро во рту

я

липы выпил

а спирт как три пса

обида чад ибо

рим

мир увижу

живу

я

о

о temple help me too

Век живи…

Пишу стихи

о закате жизни,

о том, что потёрся

старый пиджак,

о том, что, чужой

на своей отчизне,

я здесь на чужбине

тоже чужак,

о том, что стихи

мои не читают,

что вместо беседы –

склока и брань,

причём небожители

предпочитают

к пивку исключительно

воблу – тарань.

Всё как положено,

ныне и присно,

носил ли ты дудочки,

шкары ли, клёш,

что на роду тебе

было написано,

только под занавес

и узнаёшь.

Весна

Цвела сирень, благоухала,

Как будто ветра опахало

Толчками гнало аромат

На мой окопчик в аккурат.

И это посильнее драки,

Страшнее танковой атаки

Сводило молодых с ума,

Такая в сердце кутерьма…

Куда? Зачем? Ох, эти суки,

Они воюют-то со скуки.

Я, гады, доживу до ста,

Вперёд! За Родину! За Ста…

09.01.16

Вот в чём вопрос…

Расхожих истин плевелы и зёрна

Я ворошу, гадаю, вороша:

Возможно ли, что время иллюзорно,

Когда бессмертна странница-душа?

Время сбежало как с гуся вода

время сбежало как с гуся вода

как с талии флёрдоранж

рассыпан набор я шепчу до свида

до скорого мой метранпаж

я расскажу обо всём обо всём

столетие по мелочам

о детстве голодном холодном босом

о верности красным мечам

о позднем прозрении ранних стихах

о шестидесятых моих

о новых мирах и старых грехах

о кознях шутов и шутих

о катастрофе в центре земли

о равнодушии впрок

о том как хамсины почти замели

несчастный наш островок

впрочем наборщику ведомо всё

последний в облаке бит

поэтому мы всё несём да несём

и я ваш смешной челобит

06.09.19

Гадалка

Цыганка стояла в тени у ворот,

А двор наш галдел без умолку,

И мама… о детях. Какой поворот!

Гадалка поймала наколку,

И тут же сказала: красавица, дай

На мальчика я погадаю.

Зовут его Юрик, он разгильдяй,

Но школу закончит с медалью,

А Бэлла, сестричка, постарше она,

Годков так, пожалуй, на десять,

Пойдёт за солдата. Мама пшена

Велела цыганке отвесить.

А муж твой, Абраша, в тюрьме пропадёт,

Я многое там повидала…

И было похоже, цыганка не врёт,

А вдруг нам судьбу нагадала?

Но что поразительно, мать об отце

Ни слова тогда не сказала.

Гадалка ушла, бросив куль на крыльце…

От нас два шага до вокзала.

С тех пор отшумела годов кутерьма,

То горка, то круча, то балка.

Была и медаль, и солдат, и тюрьма.

Была ли колдуньей гадалка?

05.01.15

Гвозди гнева

И народятся новые евреи…

Наталья Резник

предсказаниям кассандры

новой поросли

не поверят шлёма занд ли

жоржик сорос ли

самоеды из евреев

скунсы нации

застарелой гонореи

эманации

книги чёрные по нашей

по истории

изучали на черняшке

в консистории

и крестили нас нательным

моген довидом

самовитым самодельным

крыли вдовий дом

и братались с мухаммедом

младшим братиком

и сохой тащились следом

за солдатиком

и выходит что кассандра

птичка певчая

про евреев её мантра

но беспечная

мол настанут времена

цвета времени

сгинут хомских имена

в прототемени

ох уж эти душеведы

с нашим семенем

только сгинут самоеды

вместе с племенем

09.12.15

Гражданский сонет

Прославленный дурак, любимец короля,

Придворный шут, но и премьер-министр,

Забыл шпионов подлинный регистр

В приёмной вице-президента. О-ля-ля!

Король и президент, заклятые враги,

Сочли конфуз отнюдь не комильфо,

Но объявили: список был фуфло,

И запретили превентивные шаги.

Такое лядство там творится наверху,

А нам оставили муншайн и мариху.

По слухам, это просто конопля,

Расти, кури, лечись, у них другой закон.

За здравие – весёлый самогон,

За дураков, любимцев короля!

07.13.16

Грустная история

Тропинки все проторены,

Слова – переговорены,

И ты молчишь, потухшая,

От пития опухшая…

Я вспоминаю, думаю,

Что повстречал беду мою,

А ты свою – той осенью,

В тот день зелёный с просинью,

И наши дни осенние,

Сходили за весенние,

Вовсю шуршали листьями,

В «Каштане» воблу чистили,

И пили «жигулёвское»

Под варево столовское.

Потом ещё добавили

За беднягу Авеля,

И не забыли Каина –

Не жизнь, а окалина…

По пьяному веселию

На облаке висели мы.

Пришли деночки зимние,

И скуки нет взаимнее…

09.25.15

Жребий

Мне жребий выпал сочинять,

Макать перо в невыливайку

И карандашик очинять...

Моя душа валяла ваньку,

А я – задорные  вирши

На календарные подсказки:

Хоть в горле ёрзали ерши,

Но завуч строила мне глазки.

Я в стенгазете, видит Бог,

Держал за век до интернета

Свой первый популярный блог!

«Колонку Юного Поэта»

Читали даже в районо,

Но после третьего доноса

Нам было всё запрещено.

«Смотри, – сказали, –

кровь из носа…».

Я кровеносные стихи

Послал в родную Комсомолку.

«Стихи безвкусны и плохи.

С приветом, завстихами Ёлкин».*

С тех пор полвека шлю да шлю,

По преимуществу в тетрадку,

Да изредка в Сети шалю,

И то, скорее, для порядку.

---

*Анатолий Ёлкин заведовал тогда отделом поэзии.

Игра

Свалилась ночь, вот уже и темно, хоть глаз выколи,

Поскрипывает гамак, вокруг снуют привидения,

В кустах что-то шуршит. Ёжик? Но запах выхухоли,

Залаял пёс, срываясь на визг от избытка бдения.

И вчера срывался и, наверно, сорвётся завтра.

Вспыхнуло окошко, вышел сосед с пивом и нардами,

Помусолили малость «момент», но так, без азарта:

Что общего между лемурами и гепардами?

Нас сблизила бессонница и преданность собакам,

Моя теперь там, под крылом Франциска Ассизского.

Соседский пёс уткнулся в руку… тоскует, однако,

Вот я ему дважды подружку уже и отыскивал.

Вновь пришёл мой черёд бросать окаянные кости

Но я не в ладах с удачей в любой на удачу игре,

«Вам везёт, как могильщику на забытом погосте», –

Пошутил бы, мне кажется, господин комиссар Мегрэ.

Кстати о комиссарах, у меня есть будёновка:

Тень угасшей звезды, в небеса указующий палец…

На подкладке: «Байково, улица Миллионовка,

Боец Иванов». Нитки истлели, но буквы остались.

Сосед построился. Я опять расставляю пешки,

Молюсь Фортуне с Гермесом истово, без передышки.

Пёс устроился под холстом, натянутым на вешки,

А я всё бросаю кости, пустышки, одни пустышки.

08.04.16

Из Пушкина

Гитары сладкогласной перебор,           

Негромкий голос ссыльного Поэта:          

Роняет лес багряный свой убор…

Ночей холодных верная примета.

Судьба и рок! Нещадная дубина                        

Достанет нас,  куда б ни занесло:                     

Всё те же мы: нам целый мир чужбина…

Отечество нам наше ремесло.                           

Рассыпаны волшебные цветы,                

Горят они, куда ни кинешь ока:           

Служенье муз не терпит суеты…

И виновато вдруг и одиноко.

* * *

Из мест иных не уезжать нельзя,

В какую даль – одной судьбе известно,

Но радость и печаль, улыбка и слеза

С тобой всегда пребудут повсеместно.

09.08.18

Каждая слеза… тебе

(Из последнего письма Н. Мандельштам мужу)

Ося, Осенька, Осюша!

Боже, как мне жаль…

Кто слезу мою осушит,

утолит печаль?

Жаль, что тучу надо мною

вижу я одна,

нет, любимый, я не ною,

просто вид со дна,

жаль, что я одна пирую

за пустым столом,

нам краюху бы ржаную,

только бы вдвоём,

жаль, что я пишу в пространство,

свидимся ли, нет? –

бережу судьбу пристрастно,

слышу – нет! – в ответ,

жаль, что нам поодиночке

вышло погибать,

напоследок – эти строчки,

не судьба, видать,

но в грядущей жизни мнимой,

всё разворошу,

всё, клянусь тебе, любимый,

миру расскажу

о твоей судьбе несчастной,

мужество и страх,

о твоей судьбе прекрасной,

о твоих стихах.

Всё. Прощай, мой мальчик светлый,

поводырь слепой…

Век корявый, несусветный

дышит за спиной.

Как это славно – сочинять…

Случается, нечасто, но случается,

Созвучие со смыслом сочетается,

И возникает ощущение удачи,

Что можно только так. И не иначе.

Моя поэзия,  как баба с коромыслом:

В ведёрке – все созвучия со смыслом,

В ведрище – только постные слова...

Поёт солова, ухает сова.

Л. Д.

Ах, как прекрасен прошлогодний снег,

Я помню на губах мохнатые снежинки

Той памятью, что мы крепки её во сне:

Картинки с выставки, волшебные картинки.

Прощанье с этой жизнью ненавистно,

Её сокровища почище всяческих оков!

Так было встарь, и ныне так и присно

Пребудет до скончания веков.

Но что за цвинтарём? Мне кажется, я знаю,

Там август золотой, костров осенних дым,

Мой Днепр и Бульвар, Крещатик, Прорезная,

И там я навсегда останусь молодым.

Удавкой чей-то смех на горле туже, туже…

Но кто не верит, тем, конечно, много хуже.

08.28.15

Легенда

В Киеве на доме Городецкого хирели

Траченные временем горгульи и химеры.

Они уже сто лет о девушке рядили,

О женихе её, о свадьбе и кадрили,

О блеске золота, посуды и бриллиантов,

О мишуре шитья, шнуров и аксельбантов.

О шляпках, канотье, кокардах и шиньонах,

О круассанах, трюфелях и шампиньонах,

О том, как мужа обнаружили с прислугой…

И как ревела бедная белугой,

Как грохнулась, в истерике забилась,

Потом в Матвеевском Заливе утопилась.

Не в деньгах счастье! – закручинилась химера,

Ну, что за жизнь, забери её холера…

И долго со значением вздыхали,

Прислушиваясь к звукам «хали-гали».

Но тут вмешалась в разговор кариатида:

Вы обе – жертвы застарелого артрита,

Забыли всё, вам всё не слава богу,

Без денег этот дом снесли б, как синагогу!

Подружки сразу сникли, Внезапно понимая,

Меж деньгами и счастьем Тянется прямая.

09.10.16

Летопись одного боя

Участок фронта, держим оборону,

Мы – это я и пятеро ребят.

Я говорю наводчику Арону:

Они нас вновь сейчас потеребят.

И точно, из ближайшего лесочка

Пошли толпою, за волной волна,

У каждого – по белому платочку,

И руки вверх: окончилась война!

Уже в окопе, мы им курагами…

Да что же это делается, блядь!

Они, как мух нас голыми руками,

Ах, надо было всё-таки стрелять.

09.27.15

Любезен мне рыцарь печального образа

Любезен мне рыцарь печального образа:

Львиное сердце, один против всех,

Отвага его без руля и без тормоза,

И безрассудность – единственный грех…

Я «делал» катрены и в столбик, и лесенкой,

И в бесконечную моностроку,

Разил я фантомы танкеткой* и песенкой,

Ох, доставалось от них ветряку…

Куда подевалось то время беспечное?

Я перестал городить огород,

Я сею разумное, доброе, вечное,

И жду, когда скажет спасибо народ.

_____

* двустишие в шесть слогов

08.05.15

Мне часто говорят…

Мне часто говорят на людях и приватно,

Что я всё понимаю, но всегда превратно,

И только ты одна без устали твердишь:

О чём вы это бишь? О чём вы это бишь?

Проносятся деньки цветной размытой лентой,

Никак не разобрать осенней или летней.

Живём всё впопыхах, всё пальчиком грозя,

Одумайтесь, друзья! Одумайтесь, друзья!

Но вот беда, тебя уже никто не слышит,

И каждый о своём, и каждый жаром пышет,

А ты своё твердишь, мол, что вы, так нельзя,

Одумайтесь, друзья! Одумайтесь друзья!

Да будет вам нести, ребята, ахинею,

Уже который год я от неё хренею.

Вы жизнь проговорите, попусту бузя,

Одумайтесь, друзья! Одумайтесь друзья!

Пружинный патефон, мечту о Рио-Рите,

Неужто всё забыли? Или всё хитрите?

Ну, как же это можно всю жизнь жить, юзя?

Одумайтесь, друзья! Одумайтесь друзья!

Неужто так судьбу придумывать мы будем,

Неужто нашу юность впопыхах осудим?

Они в ответ плечами пожимают лишь:

О чём вы это бишь? О чём вы это бишь?

07.01.16

На воде

Высокое солнце и пляж золотой,

И парус на синей волне,

А в яхте на вахте матрос молодой,

В любви объясняется мне.

И, надо признать, что в его словаре

Отнюдь не матросский жаргон:

Зовут меня Машей, Андрюша (Андрэ)

Меня называет Марго.

Клянётся, что с первого взгляда любовь,

Что жить без меня – маята,

Что каплю по капле отдаст свою кровь,

Что я, как ребёнок свята,

Что если бы замуж пошла за него,

Не знали бы горя вовек.

Забот нам оставлю всего ничего,

Такой я, Марго, человек.

Грудью опавшей ветрила висят,

Воды голубой купорос…

Отец олигарх, а мне пятьдесят.

И всё же, спасибо, матрос!

04.18.15

Ну что гадать о смысле бытия

Ну что гадать о смысле бытия…

Мне возразят: о чём, как не об этом?

Им нет числа, вот может быть, и я

Свяжу себя бессмысленным обетом.

И стану ёрзать с веком наравне,

Как Предводитель надувая щёки,

На этой ли, на той ли стороне –

Такая разновидность караоке.

Философ глуп, юродствует поэт,

Но популярно пенье под сурдинку,

А то, глядишь, звезду на эполет

Схлопочешь за поклёп на аскорбинку.

Да нет, коллеги, это житие

Мы с вами понимаем слишком разно:

Цель бытия – унять небытие,

А людям жить сей цели сообразно.

07.11.15

О петухах

Похлёбка из цикуты: брюква да морковь,

По вкусу соли, перцу и укропу,

Всё для того, чтоб обмануть утробу,

Покуда стынет сердце и густеет кровь.

Никто не знает, что за смертью, но в тюрьме

Всё та же власть толпы и олигархов,

Да только бывших, то есть из огарков,

По мне, уж лучше помереть в своём уме.

Огарки… что ж, идея неплоха.

Критон, Асклепию отдайте петуха…

И умер. Твой мудрейший сын, Эллада!

Но он был мастер всяческих идей,

И потому остался в памяти людей,

Афинам навязав Алкивиада.

08 22.16

О пользе бессонницы

Бессонница бесценная моя,

светлеет ночь и стих почти сложился,

эмблема старости – мартини и змея,

я выпил, закусил и освежился,

ах, да… таблетки… восемь пузырьков,

чего не сделаешь во имя жизни?!

Я не люблю флоридских стариков,

которые чем старше, тем капризней.

Ну, вроде, всё. Через плечо iPad,

ах,  нет… сначала тенниска и шорты,

потом седлаю мой велосипед,

кручу педали на «разрыв аорты»,

зелёные скамейки у воды,

здесь ранний люд,

но тишина, тем паче,

что рыбаков нестройные ряды

застыли в ожидании удачи.

Рефлексия: грехи, мои грехи,

пора за дело, ну куда я денусь,

вот отдышусь и допишу стихи.

Сегодня вторник,

мне к восьми – на теннис.

О страсти

Да и моя любовь к тебе - изъян...

М. Гарбер.

Пороки, назови любой,

Но есть один больнее прочих,

Обманным именем «любовь»

Он страсть порочит.

Свинцовой глупости заряд,

Да хоть и в меховой опушке...

«Я сам обманываться рад»,

Спасибо, Пушкин.

Сверкнёт обманутая страсть,

Состарит плоть, иссушит душу,

И навсегда отучит красть

У моря сушу.

Так богомола самка-меч

С постылым ляжет богомолом,

И навсегда отучит жечь

Сердца глаголом.

Где тонко, там и рвёт обман,

Как утверждает некий автор:

На всё опустится туман

Forever after.

04.29.19

Огниво

Надежда угасала,

воскресала…

я рай потерянный

возжаждал обрести,

но трут мой отсырел,

кремня нет и кресала,

и некому кресалом

о кремень поскрести.

Памяти Юрия Карабчиевского

Так ненавидит

только влюблённый,

злее завистника оговорит.

Влюблённый поэт –

проводок оголённый:

разрядом убьёт

и перегорит.

Перепевы

но кожа превращается в хитин.

Бахыт Кенжеев

но кожа превращается в хитин

тусклее суше и уже слоится

пора пора и мне с природой слиться

а я стишки да хаваю статин

и я бы тоже с чистого листа 

но мне давно уже не до элегий

мои коллеги двигают телеги

благости нательного креста

и это после всех метаморфоз

когда наколотый под сердцем тельник

почёсывая слово брал брательник

и предлагал от прений и угроз

спешить к сопоставлению идей 

всем нам напоминая что в гражданку

он предпочёл бы шашку не берданку

поскольку жалко пули на блядей

коллеги да помилуйте окстись

виват Лебядкин слава графоманам

ты лучше из стаканов как Стаханов

залей зажмурься да понюхай кисть

а можешь как девчонка Мамлакат

пойти и взять сто килограммов хлопка

сам ты дурак сказал бы умный попка

взяв в словаре три слова напрокат

тем и скучна поэзия мой друг

что глуповата ежели на круг

06.20.16

Плетенье слов…

Плетенье слов –

смешное ремесло,

ему не учат,

за него не платят,

а бочары

пустые бочки катят,

поскольку слово –

это не число.

Случается,

что гром порожняка

они же выдают

за гром оваций,

толкуют о примате

инноваций,

о магнетизме

без железняка…

Их приговор

бессмыслен и суров.

Избавь нас, Господи,

от всяких бочаров!

05.29.15

По ту сторону добра

По ту сторону добра – зло,

По ту сторону бугра – волк.

Мне там никогда не везло,

Был когда-то, да вышел толк.

Не умею по-волчьи выть,

Не умею по-волчьи грызть…

Хохотнёт болотная выпь,

И в усы усмехнётся рысь.

Издавна добро и бугор,

Похвалялись «той» стороной,

Здесь и полицейский и вор,

Связаны судьбой, как струной.

Вот и разберись, что к чему,

Чу! А если это за мной?

Знаешь, окунёшься в чуму,

Очень скоро станешь чумной.

Я по эту сторону жив,

Как трава, как листья травы.

Я бы жизнь стеной окружил,

Если б не боялся молвы.

06.18.16

Повторение

И вновь я охочусь

за первой строкой,

красоткой, кокоткой ли,

старой каргой…

Хотя намерения

и не преступны,

вторую неделю

все три неприступны,

вот я и страдаю

душой, животом,

лечусь, фантазируя

живо о том,

что муза моя,

хоть не сыщешь капризней,

но внемлет вполуха

моей укоризне,

и всё обещает,

приду, мол, опять,

и сделаем что-нибудь

снова на ять.

Вот так и живу

в ожидании чуда,

покуда живу,

сочиняю покуда…

07.19.15

Погодное

и кануло солнце

багровый закат

сулил нам

дурную погоду

скатился луны

электрический скат

и тоже погоде в угоду

и вот накатило

циклона циклоп

дырявит подлунную

оком

и страха по стенке

спускается клоп

пырнёт хоботком

ненароком

и крыша поедет

и окна сдадут

и смерч всё на свете

завертит

и рухнет очаг мой

последний редут

последний заслон

против смерти

тогда я проснусь

и возьмусь за стило

тайфун или

землетрясенье

пойму наконец

только здесь за столом

единственный шанс

на спасенье

08.27.15

Подражание

Паупер стынет на паперти,

Шкалик копеечный пуст.

К подолу Подольской праматери

Вьётся Андреевский спуск.

Вниз безголовую всадницу

Катит по сточному льду,

Увечный студент сел на задницу,

Точнее, на ту же слюду.

Едет, а память – проказница:

Море… шаланды… кефаль…

Ему-то Одесса без разницы,

Только догнать бы фаталь.

Там, у Днепра, что получится,

Речной ли трамвай, «Поплавок»…

Будет Майдану попутчица,

Или Майдану плевок?

Как говорится, приехали,

На площади полный аврал:

Спустившихся, ну не потеха ли,

Мент всех нас подряд штрафовал.

03.09.19

Попытка теодицеи

баллада

У наших соседей, у двух стариков,

Жила домработница Марта.

Ей в пекло на круг из семи округов

Транзитная выпала карта.

Сначала дочурка шестнадцати лет

Повесилась с внучкой в утробе.

У чёрта в запасе чего только нет…

Ну как тут не вспомнить о Боге!

Потом муж запил, и пропал Василёк,

Он в яму с извёсткой свалился.

Какой-то приблудный завыл кобелёк,

И вой его в небо завился.

А Марта засохла, на пятом кругу

Душа помутилась от жажды.

И если б не люди на том берегу,

Она утопилась бы. Дважды.

Но дьявол – не дремлет, на круге седьмом

Оставил он Марту живою,

Оставил ей память, а в сердце седом

Оставил собачьего вою.

С тех пор и скиталась она по земле,

И в наших краях оказалась.

Бедняжку соседка нашла по зиме,

И Марта за ней увязалась.

У нас антресоли над кухней, и там

Мы хором её поселили.

Вот так пофартило двум нашим котам:

Они здесь и ели и пили.

Потом целый день от зари до зари

Варила, скоблила, стирала.

А вечером мыльные дуть пузыри

Детишек порой собирала.

Бывало, что тонким своим голоском

Про доченьку пела и внучку,

А то обсуждали они с Васильком,

Что девочкам взять бы в получку.

Но счастье короткое выпало ей,

Соседей в неделю не стало.

Пришли молодые, совсем без затей:

Слугу им держать не пристало.

А Марте неведом давно уже страх,

С улыбкой – «Спаси Бог» – сказала.

Пошла по Жилянской* с кошёлкой в руках,

От нас два шага до вокзала…

---

*улица в Киеве

Примета

Построил фонтан я у нас во дворе.

Звук воды, упадающей в воду,

Как эхо на звон серебра в серебре,

Он к удаче, деньгам и приплоду.

У грека в лавчонке нашёл я муляж,

Ионический ствол в каннелюрах,

Основы квадрат, капители плюмаж –

Отборная номенклатура.

Над самой изящной из этих колонн

Парит тонкостенная чаша.

Я древнему греку отвесил поклон,

Спасибо, мол, радость ты наша.

А дальше – для птиц: керамический лист,

Пасть льва с медной трубкой к насосу…

Я теперь, как поклялся один новеллист,

Допишу свой фонтан, кровь из носу.

Вот царские будто разверзлись уста,

Рванулась струя на свободу,

Звенит, как струна, вольна и чиста,

Вода возвращается в воду.

И вдруг осенило, примета сбылась:

Стихи получились, спасибо!

Молю я кого-то, ах, только не сглазь,

По мне лучше яд, чем placebo…

09.15.16

Пришла пора…

Пришла пора платить по векселям,

Как ни крути, а всё-таки придётся,

Без пользы тут и «шолом», и «салям»,

Поскольку кредиторам там неймётся.

Я не в обиде: вечная душа

Дана на время бренной оболочке.

Надеюсь всё, сомнения глуша,

Что «Я» – не только лёгкие да почки.

Но здравый смысл – выдумка «для птиц»,

Как некогда заметил юный Холден*.

Над пропастью вранья и небылиц

Висит бездонный равнодушный полдень.

Лежу, закинув руки, в этой ржи,

И вслушиваюсь в пропасть небосвода

Ни звука, только чаек виражи,

Да мысли абсолютная свобода,

И полная симметрия идей,

А значит, ни привета, ни ответа:

Мой выбор вновь, и никаких гвоздей!

Ах, мне бы рюмку лёгкого кларета…

_____

*Герой романа «Над пропастью во ржи».

06.06.16

* * *

Проснулся на рассвете, тончайшее усло,

приснилось, будто крышу, как шляпу, унесло,

а я лежу в постели, открытый всем ветрам,

и жизни новобранец, и смерти ветеран.

И это, как ни странно, закон ли, лабуда:

сначала все другие уходят, кто куда,

а я, новорождённый, живу себе, живу,

возможно, вспоминаю, возможно, deja vu…

Но наступает время, счастливая пора,

ты шепчешь, улыбаясь, пора, мой друг, пора…

И воздух вдруг нездешний, прозрачен, свеж и прян.

Я смерти новобранец и жизни ветеран.

05.16.16

Разговор

Всё впереди – всё позади:         

в чёрточку время скукожилось,   

а без него, сам посуди,

вечно бы нам и легко жилось.     

Вольно тебе пороть ерунду!

Ты же привязан ко времени,

Как рыжий матрос-баламут к ядру,  

или вахмистр мёртвый к стремени.

То-то и есть! Время и смерть

кровавым узлом закручены.

Время смердит, и эта смердь

будто со смертью заручины.

Бредишь! Без времени нет перемен,

а завтра надеждой беременно…

Не веришь? Ну что ж –  на горло ремень,

и можешь уйти. Безвременно.

Разговор по душам

Пахнуло свежескошенной травой,

Счастливые в слезах родные лица,

Похоже, быль, а может, небылица,

Давно всё это было, дорогой…

Но, вот беда, глаза не узнают,

Хотя душа не ведает сомнений,

Вот этот, подсказала, бывший гений,

А это ты, темница и приют.

Неужто раздражение и злость?

Хотя, скорее, это я был гость,

И тих был совещательный мой голос.

Но запах свежескошенной травы?

Пустое спорить, все мы здесь правы:

Мололась жизнь и вот перемололась.

12.03.18

Расклад

Удача, с бубён или с треф она,

а нет, что возьмёшь с мужика?  

Словарик Брокгауза-Ефрона

я как-то сменял на жука.

Мне было без малого семь тогда,

Володьке восьмой миновал,

он жуликом был уже в те года,

а я ещё в те не канал.

С тех пор отшумело лет семьдесят

ужимок, гримас и прыжков.

В итоге моя – штук на семьдесят –

коллекция майских жуков.

Расклад

Случается вещица

Считаться вещью тщится,

И очень огорчается,

Когда не получается.

Не так ли мы, хаверим,

В счастливый случай верим,

Везуху, фарт, удачу,

Хорошую раздачу.

Ещё одну и… перебор.

Судьбы вершится приговор!

08.27.16

Сладкий плен

ненужных знаний всё безумней плен…

А. Габриэль

Прав Габриэль: ненужных знаний плен,

Альцгеймер ранний, старческий хаос,

Балласт вопросов и ответов тлен,

Кто Гуинплен? И кто компрачикос?

Всё правда. Но не всё ли мне равно?

Причастия наивный суррогат,

Важнейшее из всех искусств, кино,

Доступно было, хоть и напрокат.

Вот я разведчик. В логове врага

За НАШУ пью победу швабский шнапс

На брудершафт с каргою, и карга

Мне что-то шепчет про последний шанс.

Я смуглый мексиканец. Белый ринг,

Последний раунд, разрази их гром!

Проклятый гринго, оба мы сгорим,

Но я не лягу, ляжешь ты, каброн.*

Моим героем был бессмертный гёз

Тиль, Зеркало Совы, обмана крест,

А юбка Неле – юношеских грёз

Вершина, близкая, как Эверест.

Рояль, коньяк, камина лёгкий жар,

Шопена Тарантелла, ля-бемоль,

И я, красивый, как Филип Жерар

В объятиях Матильды де Ла Моль.

Мне было восемнадцать, ветеран…

В окошке ветка в зимнем серебре,

Ковёр на стенке, как большой экран,

И вздорные картинки на ковре.

_____

*козёл (исп.)

06.27.16

Случай в Пассаже

Киев. Оттепель. Магазин грамзаписи.

Попроцкий поёт арию острожника.

Рядом слушает дед, похоже, сапиенс,

В синей форме железнодорожника.*

Всхлип почудился… Каварадосси? Дед ли?

Он что-то бормочет, кажется, английский.

Звук обмирающий, вроде, дэдли-дэдли…

Как шёпот благодарный одалиски.

P’ardon me? И мы не лыком шиты, дядя…

В Ла Скала давали Тоску. Тосканини

Был в ударе… лях, не верю, на ночь глядя,

Ведь вырос в Казахстане на конине.

Я чувствую дурею: Ла Скала, Тоска...

Это вам не королевские подвески!

Старый снова оживился: Матка боска,

А здесь у вас кустарит Дунаевский.

Чушь какая! Оперетта «Вольный ветер»,

Там есть места, прекрасное звучание,

Конечно, это не Массне и «Вертер»…

Вот тут-то дед изобразил отчаянье:

До революции здесь три весёлых негра,

(Сакс, труба и кастрюля) этот «ветер»

Играли вечерами, истое аллегро,

Задолго до, понятно, доннер ветер?

Потом представился: Яцек Радзивилов,

Два пальца приложил к форменной фуражке,

И вышел вон. А меня слегка знобило,

И по спине карабкались мурашки.

* жд была военизирована

01.31.19

Сомнение

Над домом пламенеют небеса,

беседуем с Надеждой на пороге.

– Я верую в былые чудеса,

но больше в те, что всё ещё в дороге.

– Дороги нет. Все чудеса в тебе! 

Играй в гляделки с собственной душою,

поймаешь взгляд и сбудется обет:

ты станешь властен над своей судьбою.

– За веками я пялюсь в темноту,

и у неё выпрашиваю чуда.

Ответную приемлю немоту,

мол, не могу, и отвяжись, Иуда.

– Не оставляй надежды… вы с душой…

в конце концов вы встретитесь глазами!

– Не обкуриться бы зелёной анашой,

пока душа поспеет с чудесами.

Старинное зеркало

Зерцало в сумерках мерцало,

Я созерцал.

За цепь и цацки порицало,

Но я бряцал:

Как отразить, кто помоложе,

Так нет проблем.

А как меня… «Господь поможет,

Мой Гуинплен».

Вы, уважаемая, мымра-с,

Не ин-да-янь,

Вы искажаете, а мы – мразь?

Рядно и пьянь?

Двуличны вы и двоедушны,

Двойное дно.

Для вас и вправду ложь насущна,

И всё одно…

Нет, не отделаться стишками,

Смотрю в стекло,

А ночь под зенками мешками.

Дрожит стило.

03.27.19

Танкетки

*

теракт

терракота

*

культя

чувство локтя

*

рабство

это выбор

*

пешков

горький миндаль

*

члены

люмпен клуба

*

где тошно

там и рвёт

*

диабет

сладкома

*

грохот

порожняка

*

красота

спасёт миф

*

семь бед

один еврей

*

макула

культуры

*

скоро

грянет бурка

*

черви

на рыбалке

*

развязный

пуп земли

*

земля

на распашку

*

Европа

свальный грек

*

ножки да

рожки нет

*

харчи

прилетели

*

петр первый

западник

*

пыжился

в патроне

*

отнял

часы с боем

*

петух

на палочке

*

вратарь

яйца всмятку

*

стерлядь

словам тесно

*

плебс сцит

на плебисцит

*

апрель

капельмейстер

*

улыбки

анаконд

*

беломор

доконал

*

холостым

в молоко

*

дамский

эректорат

*

конец

прямой речи

*

соблазним

на троих

*

крымское

как слеза

*

бермуда

бред ума

*

данте

лит дилетант

*

пророк ру

прокурор

*

е-сплетни

плен сети

*

небосвод

свободен

*

стих тиран

антихрист

*

возлюби

волю изб

*

ух и нагл

хулиган

*

я меч

а зачем я

*

вертиго

тревоги

*

мы руси

маруси

*

порочный

чопорный

Теннис и нумизматика

To Wolfgang Vogel

Мне семьдесят семь,

партнёру восемьдесят четыре,

играем два раза в неделю

по два сета

в конце игры мы выглядим,

как черти в мыле,

игра на деньги:

один сет – одна песета.

Я задолжал партнёру

восемьдесят пять сантимо,

большие деньги,

как ни посмотри на сумму…

Поминаю всуе

каудильо Франко, вестимо,

и ещё короля ацтеков –

Монтесуму.

Сегодня очередь партнёра

упоминать всуе,

и он, не задумываясь:

ах, этот Бисмарк…

Два сета гонял его,

по всему корту прессуя,

а он всё оправдывался,

мол, душит насморк.

Мы же старой закваски

любители-нумизматы,

А песету давно

изнасиловал евро,

когда в нулевые

европейские зен-харизматы

склонили к сожительству

Испанию, стерву.

Впрочем, речь не об этом,

она о теннисе,

о канцлерах, дуче,

вождях разных стран…

Всем им, конечно,

наше почтеньице,

но во Флориду –

No Pasaran!

05.22.15

Украдкой молится безбожник…

Украдкой молится безбожник,

То вопрошает, то клянёт,

Холодного ума заложник,

В плену языческих тенёт

Он жаждет чуда, но при этом

Чтит чистый случай как на грех,

Пылая жарким пиететом

К науке, сшитой из прорех.

Потом опять черёд сомнений,

И, горькой правды не тая,

Он вместо всех местоимений

На место ставит своё Я.

Но час смирения недолог,

Молитвы, клятвы – всё на слом,

Его гордыни гложет голод,

Ах, поделом мне, поделом!

И эти адские качели

Сведут несчастного с ума,

Когда при солнце ли, свече ли

Придёт с визитом Смерть сама.

04.07.16

Утешительное

По весенней лихорадке

Что ущелья, что распадки,

Те и те, хотя опасны,

Одинаково прекрасны.

У весны свои порядки:

От любовной лихорадки

До утраченных иллюзий –

Всё сгодится нашей Музе,

Чтобы снова изваять

Строчку красную на Ѣ.

Ну, а если не красна,

Будет новая весна.

08.01.15

Фишка

потемнел агавы куст

отлетел мой август

что-то в этом сентябре

точно мушка в янтаре

ну до того красиво

прозрачнее курсива

а времени по фонарю

прийдёт конец и сентябрю

и в этом фишка травести

нам ходики не провести

09.04.15

Чабрец-трава

Середина октября,

на душе – ни строчки,

пьют по осени не зря

поэты-одиночки.

Скопом – это пустяки,

шлёпаешь губами,

я бы вымер от тоски

в хоре с  голубями.

Кружит голову чабрец,

цвет или обманка?

То ли ступору конец,

то ли лихоманка…

ШО

…пусть зрение мое – в один Гомер,

пускай мой слух – всего в один Бетховен.

А.М. Кабанов

Я заикаюсь в один Демосфен

В один Партизан я нем.

Не скажешь ли мне, повелитель фонем,

Метафор, аллюзий и мем,

Какого грядеши? Хочу и гряду,

Так ШО у тебя на роду?

И лабудой он назвал лабуду,

Снулую рыбку в пруду.

Что ж, по заслугам, я графомаз,

Уныл, как вечерний намаз,

И стих мой изящен, как юный КАМАЗ,

Как город-герой Арзамас.

На это волшебник, простая душа:

Да мы же с тобой кореша,

И намекает, глазами шурша,

Бухнуть из Большого Ковша.

Конечно, до неба тебе далеко,

И на усах молоко.

А в далеке, как всегда нелегко,

Спроси у мадам Кли(ч)ко.

Бухло у мадам добывать не впервой

По визе мне – по гостевой.

Страшна, как солоха с солёной клюкой,

Как на погосте вой…

Мы оба бухие в один Ерофей,

И я – подмастерье, и он – корифей.

05.15.19

Экзерсисы

До дыр зачитывали «Гриф» мы,

Блок, Белый, Бальмонт, Баламут…

Они дерьма за горе-рифмы

От футуристов не имут.

Ложь постулата символизма:

«Мысль изречённая есть ложь»,

Как буква Щ для вокализма,

И слово «поло» для «положь».

Им сатурналии  Верлена,

И негритянка Малларме,

Как парфюмерии – вербена,

А этим играм – буриме.

Экзерсисы

На юго-западе Флориды

Сезон дождей, сезон дождей…

На пляж выходят нереиды,

Подмостки ладят из жердей.

И под дождём они танцуют

За полонезом менуэт,

То медленно, а то гарцуют

Под звон серебряных монет.

При чём, вы спросите, монеты?

Что лучше рифмы не нашлось?

Ах, эти вздорные поэты:

У них созвучие сошлось!

Теперь за дело, милый критик,

Пиита красный, как кизил,

Что он, умея много гитик,

Задумал и изобразил?

О жерди дождевые капли

Так ударялись, что поэт

Услышал не царапы цапли,

А звон серебряных монет!

08.31.15

Я вырос на Жилянской

Память всё превращает в золото –

Город, улицу, дом.

Жизнь моя здесь была перемолота,

Но состоялась потом.

Киев – город, Жилянская – улица,

Третий дом от угла

Был обречён, но судьба моя умница

Дом до поры берегла.

Лоджии, башенки старого стиля –

«Кубикам» в душу плевок.

Домик снесли и квартал замостили,

А на замену – совок.

Больше не буду, пожалуй, настырничать

Да по сусекам скрести.

Фото дома номер четырнадцать

Я обнаружил в сети.

Ох, сердце упало, вот наши окна,

Красная дверь, бельэтаж...

Знать, истрепались жизни волокна,

Слёзы – посильная блажь.

Там стадион, оперетта, «объедки»*,

Временный цирк-шапито,

Сто тридцать первая школа, отметки,

И «голосов» решето.

Раннее утро пятого марта,

Мальчик горем убит.

Папа: «Надеюсь, что не от инфаркта.

Ус, сухорукий бандит».

Это неправда! Ах, лучше б я умер...

Взрослости жёсткий зачин.

С тех пор и звенит в голове моей зуммер:

Не умножай дурачин.

Стихи мои, впрочем, совсем не об этом.

На родине стыд и кирдык.

Возможно, что всё устаканится летом,

И сгинет for good кэривнык.

Я жду не дождусь перемены пластинки,

Когда соберутся гуртом,

И щирые люди по фото-картинке

Отстроят мой сказочный дом.

* гастроном

04.06.19

Я отвык от зимы

Я отвык от зимы,

от её белоснежных красот,

от мохнатых снежинок

и ветра студённого от,

и от стужи в трамваях,

в троллейбусах, даже в метро,

и призывов попутчиков:

врежь ему в ухо, Петро!

и оттаявших пальцев

и боли, сводящей с ума,

от сугрева гидролизным

и пирожком из дерьма,

от вонючих носков,

что на рёбрах дымят батарей,

и от шёпота: слышали,

этот Высоцкий – еврей?

мы теперь отогрелись…

здесь лето всегда и жара,

и нередко, однако,

нас местная ест мошкара,

ест без разбора,

будь ты иудей, будь эллин,

и веришь хоть в бога,

хоть в чёрта, а хоть в Мэрилин,

ты плати, знай, налоги,

и это свободы цена!

а рабство вернётся,

когда опустеет казна.

07.16.15