Юлия
Мишанина

* * *

а касательно и относительно

отличается поразительно

вот стою я земли касательно

шатко валко не утвердительно

не существенно прилагательно

щепкой к лесу крестом к родителям

к морю каплей иголкой к стогу

к стенке пулей лицом к закату

вот стою я спиной к порогу

и к прощению виноватой

к слуху эхом слезами к жребию

честным словом к косому взгляду

по касательной

а на небе

относительно всё в порядке

к относительно посторонней

снисходительно небо синее

относительною любовью

я оправданна

относительно

* * *

бог его знает что там за окнами тлеет не тлеет

маленький ходит малевич и что-то малеет

маленьким валиком валит по стёклам и клеит

точечка к точечке чёрные мысли свои

топает ножками следом квадратным и чёрным

следит окошки неутомимо и чопорно

метит мне в лоб но считая что видимо хлопотно

прячется в пыльном углу и оттуда следит

чтобы во мне вечерело чернело квадратило

чтобы цветное и белое смыслы утратило

он понимает за что зацепить нашу братию

фрейдов видал он в квадратных и чёрных гробах

или скорее не так он гробы проектировал

маленьким фрейдам большой-то таки пережил его

а остальных он выслеживал чёрными дырами

чёрные метки рисуя на маленьких лбах

вечер закончится ночью а ночь снова вечером

всё потому что в углах заседают малевичи

новых углают углов больше делать-то нечего

из заготовок квадратить квадраты опять

вот и меня подравняли сначала до чёрточки

недалеко до черты нащебечут мне чокнутой

будто цветная надежда за окнами чёрными

каждого ждёт кто хоть малость умеет летать

* * *

в геометрии подсознанья в гомерической печали

проживают больные манией маний поникшие вещи

непонятно в себе ли они и оттого ночами

им бы воздуха и вырасти в сны зловещи

там двуглавый отелло одной из своих голов

не может простить измены

но не уверен которой и задушить обеих готов

эффектно падает на колено и мимо сцены

презумпция светит лампой в четыре его глаза

фотонит всё пришло из воды и в воду уйдёт

да дай мне воды я пойду в водолазы

пообещает ей сам поверит но снова соврёт

ей желательно убедиться или может быть обмануться

но лампа перегорает от непредвзятости

набирается в рот вода на то она и презумпция

маниакальна бездоказательностью

прав дальтоник предпочитая зелёного змея

красной крови христовой неведомых виноградников

двухголовость отелловая звереет

сотрясает уснувший воздух двоичною математикой

и призрев акваланг уходит на дно стакана

головами обеими канув в лету

если вдруг наиграешься в графомана

убьёшь поэта

* * *

в тумане ежами напичканном

и прочими божьими тварями

ты крестишься солью и спичками

узрев преткновения камень

и рук не подняв умозрительно

возводишь ограду из кольев

к туману пристроившись флигелем

отделанным спичками с солью

и время от времени думаешь

собрав урожай сухарей

хвала тебе боже за ужин

за пазухи долгих ночей

как вдруг по звонку заведённого

будильника или сознания

без всяких усилий мудрёных

расколется чёртовый камень

как выстрелом меж позвонками

и плюнув на спички и соль

вполне ощутимо руками

тумана пархатую моль

прихлопнешь не зная что дальше

и режет глаза с непривычки

летит седина с одуванчика

священными солью и спичками

* * *

вам соли

а знаете соль закончилась

съели за пудом пуд

за папу за маму за жучку за кошку

это скажу вам труд

давились но ели друг другу желая

здоровья и долгих лет

лидируем по просмотрам на сайте

хлебавши солоно net

когда на кону соляные копи

и отдых на мёртвом море

положишь бывает соли в кофе

и буря накроет мглою

не всякая знаете соль переварится

бывает что впрок отложится

а после копает солёный заяц

тоннели под кожей

зато у нас музыка хруст в суставах

подагра у каждого первого

а если бывает заноет справа

тотчас отзовётся слева

а волосы после белые ломкие

и зубы в ночи скрипят

капусту и грузди сырыми лопаем

и солим внутрях

что пресные дни у нас по субботам

блюдут от зари до луны

бесспорно как то что жена лота

столбом стоит соляным

соль это догма это религия

сульфатная пена в умах

мы мёртвых хороним в венках базилика

в кристально солёных гробах

вот так и живём вопреки на пределе

то поперёк то вдоль

а вы заходите на той неделе

и захватите соль

* * *

вот только киты в неве исключительно мелкие

авитаминоз дистрофия и хрипы в жабрах

над городом планируют треснутые тарелки из

музейных коллекций и прочие канделябры

мосты выгибают спины конями взъерошиваясь

зловещие тени корчат чугунными вензелями

дожди золотые такие не снятся и ротшильдам

а девственность белых ночей не сменяется днями

а в комнатах коммунальных ну в самом деле же

стоит лишь вырубить пробки и интернет

проявятся прабабушки и прадедушки

в сусальных рамах придворный а-ля портрет

а город всё более гибко и обтекаемо

растёт в высоту и вглубь лишь подумайте

христу и не снились такие нанореалии

дворцы возводить из воздуха на воде

ещё чрезвычайно здесь хороши вокзалы

на каждом вас пётр персональный встретит

и каждому даст возможность и в руки шпалу

окном пригрозить европам и пальцем средним

здесь в лужах танцуют пусть маленькие но лебеди

такой вот кордебалет под парусом алым

болезных китов объезжает то сзади то спереди

трамвай желание по рекам и по каналам

о чём не подумаешь всё здесь уже имеется

на каждом углу любовь и в каждом дворе поэт

мечте твоей не хватает сущей безделицы

тебя не хватает беги покупай билет

приветят тебя фронтоны

фонтаны тебя обнимут

любого здесь ждёт фортуна

вот только китам не климат

* * *

говорят пропала она

и ищут её с собаками

с фонарями

сопоставляя улики и факты

надежду теряя её погребли оплакали

потом воскресили

выявили контакты

вызвали допросили

даты подписи

вскрыли определили установили

множатся протоколы расписки домыслы

то ли была она то ли не было или-или

мерили что-то кроили шили рядили

сбоку припёка снаружи внутри и между

ниточку потянули и распустили

всё что связали прежде

говорят пропала она

рассылают ориентировки

уточняют параметры и приметы

волонтёров вербуют с опытом с подготовкой

отправляют во все концы света

а она выйдет из тени и тенью укроется

вечером жертва утром виновница

а она сидит себе у порога и не стучится

отражается в проходящих лицах

а она лежит на поверхности

нашим и вашим

но живой усомнится а мёртвый не скажет

* * *

здесь скучное небо забытые стены забитые двери

граффити томятся глазами сканируя воздух

здесь плоские телом их тонкие сущности анти-аскеры

живут как умеют не зная деленья по рангу и росту

здесь ходишь на ощупь боясь гололеда и трещин в асфальте

здесь пять из шести фонарей никогда не воскреснут

здесь кости ломают чертей поминают фальцетом контральто

но чахнет рождённое слово бодягою пресной

здесь в мрачном колодце за тем поворотом за следующим домом

в подслепшем окошке глядящем в поблёкшую стену глухую

не спит человек отрешённый от всех наваждений бедовых

тягучие сумерки как благородный напиток смакуя

уставший от скудности пищи из будничной сныти

он видит как маются сказки в любом из предметов

в погнувшейся ложке в рассохшемся старом паркете

и в свете почившем сгоревшей вольфрамовой нити

прикинутся мухой пожухлой подборкой журналов

кривым табуретом углом отстающих обоев

отмеченной молью одёжей винтажных покроев

ему оживить их раз плюнуть здесь дело за малым

им хочется воздуха чая и сахара хлеба и соли

соседского скрежета кухонных дрязг и табачного дыма

здесь каждый становится сказочником поневоле

его ж отличает от всех то что мной он любимый

* * *

из моего окна одинокого

видно шестнадцать твоих окон

четыре на город четыре на воздух четыре на воду

четыре задернуты невозгораемой тканью

каждое путь преломляет свету своей гранью

каждое вид отрывает на маяки корабли небоскребы

от иллюминаторов до панорамных окон

в которых никто о тебе не подозревает

как и ты обо мне

сегодня я буду снайпер

для прицела мне одного окна хватает

моя позиция удобная и простая

а будет ли выстрел напишет вода вилка́ми

пока ты глядишь шестнадцатью тупиками

устаканенными соотношением меры

пустоты к содержимому или покоя к нерву

я простейшее зауряднейшее созданье

протираю окно безворсовой мягкой тканью

* * *

истинное счастье и удовольствие

есть не путь и не вершина пути

а напряженье в двести двадцать вольт

и никаких замыканий в сети

и тогда хоть утюг будь хоть тостер

лучше конечно роутер или модем

ты влиятелен как коза ностра

ошеломителен как ноль ноль семь

а при всех соответствиях гостам

всех китайских болванов надув

офигителен как альф среди монстров

притягателен как двенадцатый стул

перебиться

тебя без

нет возможности 

тебя без

натюр

морт

не

ланд

шафт

и молись чтобы не падала мощность

в той розетке из которой вкушаешь

если устарела и подводит проводка

обесточиваясь вдруг обнаружишь

не в том соль что голод не тётка

а на контактах

корпусом скрытых

душу

и болит она

будь хоть плеер хоть тёрка

* * *

когда ты весь сплошное серебро

без стержня и без корпуса стального

ложишься амальгамой на стекло

отображая безударным словом

и искажая щурясь близоруко

дефектами купируя свеченье

скрываешь звук за неименьем слуха

за буквою закона искривленья 

мир не опознаваем серебрён

и усмирён без вставок без оправы

сольёшься с ним и остаёшься в нём

червлёным обесцененным металлом

* * *

когда хочется слов я жую яблоки

когда хочется спать любить гулять плавать

я жую яблоки я блоки воздвигаю явственно

между хочу и имею

текут лавой

пенки яблочного варенья поглотившего тонны сахара

поглотившего яблоки с их жующими

духом их круглый год пахнет

но особенно сладко зимой вьюжной

когда сидишь продрогший варёный

открываешь варенье и оно заполняет пространство

ты теперь засахаренный заяблоневый ядрёный-мудрёный

фрукт не овощ

овощу не тягаться

овощу к батарее поближе свернуться и завернуться

в сотню одёжек и провалиться в кому

сегодня я фрукт

по голубой каёмочке блюдца

качусь подглядывая за жизнью чужой незнакомой

далёких земель неизвестных рецептов варенья

с лепестками аленького цветочка

сегодня я фрукт я в это боюсь поверить

обычно я овощ жующий свои строчки

кто там корпеет в комментах подкалывает скобкой

жертвою троллинга меня выбрав

пока спит корнеплод во мне я языком кобры…

аааа это ты

живи ладно жуй тыкву

* * *

копошилась пуганых воробьев неделька

раскрошилась врассыпную с недельника до недельника

тридцать яблок сентябрём понадкусаны

перелётная дюжина осыпается бусами

с зодиака порванного за горизонт

нанижет новые грядущий год

их не побрезгует кукушка склюёт

прокукует на сытый желудок долгие лета

легковерным утешиться

недоверчивым растерять аргументы

мы случайны

мы пробники

сезонные веянья

неизлечимо больны течением времени

крошим его воробьям мельком

а когда прилетает за нами самая белая из ворон

отправляемся на все триста шестьдесят сторон

* * *

кто кожей стонет под твоей ладонью

и ловит твой язык своим змеиным

кто в пену будней подсыпает соли

и вторит в унисон речитативом    

кто действием своим опережает

мои плутающие по сетям желанья

не чтит седьмую заповедь скрижалей

и о десятой не переживает

кто робко смотрит или без стесненья

глядит вполоборота или прямо

кто посягает на мои стремленья

и верит в безнаказанное право

кто по щелчку кто по звонку по зову

свой пульс с твоими стрелками сверяет

по звёздам по луне или по солнцу

кто расстояньем не обременяем

кому всего лишь перейти дорогу

не прибегая к помощи девайса

мой драгоценный  под любым предлогом

мне в этом никогда не признавайся

* * *

лифт тронулся

неизвестно что

на него повлияло

сломало его программу

двери зарубцовывает как шов

после травмы

скорлупой надтреснутой о тебе дрожит

ощущение жизни внутри приятно

но досадно что связь случайна и жизнь

хочет выйти на пятом

оттого он с усилием гасит свет

кнопки втягивает поднатужась

разгоняясь ракетой несётся вверх

игнорируя этажи и ужас

набирающий обороты

сменяющий недоуменье

тормозит устав между пролётами

на неопределённое время

заевшее всех и вся

и вдруг отбросившее на произвол троса

шесть граней на нём висят

с начинкою стоеросовой

сдавшейся обезжизненной

нащупываешь среди мусора правды

выход где-то в кармане джинсов

глотаешь

как горек он что аж сладок

снять швы и двери открыты

за ними должно быть просто всё и понятно

две три четыре попытки

выходишь на пятой

* * *

меня никак не вывернуть наружу

внутри себя достаточно сноровки

казалось бы мне там никто не нужен

но погруженье требует страховки

страховка опираясь на доверье

годами тренированного ею

(когда в сто грамм волшебных дуновений

кидаешь льда смакуешь и пьянеешь)

бьёт в грудь что нет надежнее и крепче

а кровь желает яда в малых дозах

день скоротать и окунуться в вечер

вот тут рискуют оборваться тросы

молчишь под стать глубоководным рыбам

и неизвестно есть ли кто снаружи

здесь толща бывших «я» довлеет глыбой

а новым «я» не лучше

и не хуже

* * *

мозоль не может не быть любимой её лелеют над ней шаманят

она колеблет картину мира интригой бури в пустом стакане

она болезненней перелома открытой раны душевной травмы

посредством явной угрозы комы она имеет контроль над праной

ей нужен пластырь в тон цвета кожи с анестезией медитативной

и по возможности не тревожить пятнадцать суток на карантине

ей добрый доктор с присущим тактом подход системный но креативный

пропишет верный режим питанья с полированием абразивным

рецепт как водится неразборчив акронимы запятые зюквы

с утра молитва а ближе к ночи экстракт вампуки и прочей клюквы

состав состава процент процента с ингредиентом из компонента

смолчит аптекарь подобострастно не дрогнув мускулом ни единым

лишь посоветует душ контрастный во избежание рецидива

и все пройдёт так как всё проходит а время действенней авиценны

но как без джокера быть колоде ведь соль и в море имеет цену

и как же статусность павианья мир беспощадный исполнен боли

засим закончим повествованье да возлюбите свои мозоли

* * *

мой идеально неидеальный

невероятный обыкновенно

привычно буднично театральный

очертя голову постепенный   

мой обтекаемо вопиющий

коммуникабельно одинокий 

мой невесомостями гнетущий 

мой легкомысленностью глубокий

такой навязчиво недоступный      

туманной призрачностью кристальный

пустяшностью чепуховой крупный

мой идеально неидеальный

ну где найти такое слово

сказать в него и взять обратно

тебя убийственно ручного

единственного многократно

* * *

на губах вместо сахара лёд

самолёт ты мой самолёт

луноход ты мой луноход

с высоты своего далека

на попутные облака

начертаешь свои печали

поделиться ими со мной

как бы мы с тобой одичали

если б не было под рукой

неба сахарных коммуникаций

пепелац ты мой пепелац

* * *

нас снегом заживо покроет

и мы блаженные уснём

мы столько грезили покоем

нам пушкин горевал о нём

мы сохранимся идеально

хоть в эрмитаже выставляй

морально были мы оральны

душою были баттерфляй

теперь глобальным снегоадом

подснежники в расцвете зим

но снег отечества нам сладок

как a midsummer night's dream

спустя столетья нас отроет

изучит нашу днк

и обалдеет рептилоид

но это после а пока

мы погребённые летально

возсмерзшиеся снегожители

а если мы когда оттаем

то это будет отвратительно

* * *

Небо перетекает из тона в тон,

мокрою кистью водит по облакам,

входит без стука, подглядывает мой сон,

мнёт, обрывает, сбрасывает к ногам,

крошит под крышку, подбросив смолы огню.

Сон закипает. Посуда ему мала.

Я беспокойное варево бдю и сню,

разделяя с тяжкими пополам.

Бог открывает один глаз:

– Кайся, прижмись к земле.

Бог открывает второй глаз

и прощает меня мне.

Третий силясь открыть, шепчет:

– Веко мне подними.

Богово очеловечив,

встань, говорит, с земли.

* * *

никогдапотом

всё в лучшем виде сбудется

никогдапотом

сломанное наладится

прежнего лучше вложится и окупится

вырастет и окуклится и проклюнется

выпорхнет радостью

никогдапотом

умирая шептал день каждый

в одну воду не входят дважды

по ушедшим с водой такая жажда

по ушедшим с ветром как рыба ртом

ловишь своё никогдапотом

* * *

обними его если встретишь он теперь далеко

пусть в объятьях твоих он руки мои узнает

и обманется на мгновенье что мы под одним потолком

по чужому веленью оставленного им рая

поцелуй его в губы усиливая обман

поцелуй его веки чтоб явственно разглядел он

среди стен родных я встречаю его сама

и сама целую мысли дразня и тело

подари ему ночь как царица и как раба

как тигрица и кошка огонь и ручей весенний

пусть тебя не смущает эта моя мольба

о его сохранности и спасенье

я беру у тебя взаймы горстку нежности и тепла

да воздастся тебе дождём и солнцем

и в конце дороги где ему обещали храм

он поймёт что зашёл в тупик и ко мне вернётся

* * *

он остается собой

я остаюсь в себе

здесь меня оправдают и обвинят

вот приговор лист нетронут и бел

рисую на нем четырёх чертят

каждый обитает в своём углу

первый смирился не открывает глаз

второй шлёт третьему за стрелой стрелу

но промахивается всякий раз

третий ропщет что до него нет дела

четвёртому

о втором не желая знать

четвёртый ломает стрелу которая прилетела

вслед за сломанной прежде и прилетит опять

первый почти не дышит в третьем надежда тлеет

второму не преуспеть в стрельбе

четвёртый ломает стрелы обыкновенно без цели

он остается собой

я остаюсь в себе

* * *

первый ветер своим был тёплым

второй ласковым и красивым

третий хитрым четвёртый весёлым

пятый сильным

день наступит и будет ветер

а я строю и строю стену

от условий условностей метео

чтобы в ухо не залетело

от напастей и от страстей

и от крыльев и лопастей

и от каждого сквознячка

с кондачка

и от дона попутного и идальго встречного

вырастает осиновым колом увенчана

* * *

подвернётся ножка на крылечке

и асфальт грозится поцелуем

жизнь конечна и её конечность

ты через мгновение почуешь

но не тут-то было ты в паденье

миг минуту десять день неделю

вроде очевидно ускоренье

но декабрь сменяется апрелем

расцветёт весна завянет лето

а земля не ближе ни на йоту

пролетают годы и кометы

только ты ошмётком идиота

рефлексируешь и комплексуешь

рефлектируешь растёшь стареешь

дух теряя в центробежной суе

так и не достигнув апогея

образ жизни твой бездонный омут

атмосферный вихрь образ мысли

суть в процессе а твоя икона

драйвер устаревший комп зависший

без предела без сучка бескрыло

без страховки и без передышки

без перезарядки и без мыла

и ни дна тебе и ни покрышки

* * *

порядок ждёт лета газонов и маргариток

хаос плещется в луже из талого снега

путает нитки бабушке распускающей свитер

лебедем раком и щукой впрягаясь в телегу

порядок в тот же час в том же месте с букетом лилий

хаос расталкивает толпу локтями плечами

чтоб убедиться тебя за другого принял

и радуется знакомству негаданному случайному

хаос неповторим его не подделать

он для истинных гениев а порядок

похож на любой другой понедельник

проросший на ровных грядках

хаос ковёр окропит пивом или шампанским

оставит жирные пятна на глянцевой чепухе

трубы прорвёт зальёт соседей без шанса

привыкнуть подстроиться под крутость его пике

края подровнять разгладить свернуть в тубус

или сложить конвертом убрать в комод

проститься с комодом сломавшимся и в мангал сунуть

жадный огонь растопит и слижет его

хаос стремится к усталости к тишине к гармонии

порядок ноет расшевели меня наконец

и умирает от передоза счастья как от удара молнии

хаос жив

написано на стене

* * *

– препарат рецептурный по предварительному заказу

поступит дня через два со склада

рецепт изымается предупреждаем сразу –

минут на пятнадцать ещё тирада

– прочтите внимательно аннотацию

все до и после

и следуйте предписанию буквально до запятой

а если ещё остались у вас вопросы

проконсультируйтесь с печатью и подписью

с оборотной их стороной –

без сна двое суток ворочаюсь как ужаленный

хромает сороконожка моих вопросов

в возможных способах перемерить с жадностью

ответы

пора 

идти выкупать колёса

– имейте в виду у нас здесь учёт строжайший

так вот

надо вензель поставить в пяти местах

если в нюансы вникли распоряжайтесь

своим здоровьем на собственный риск и страх

но вряд ли бывают гарантии выздоровления

крепче спит не ищущий панацеи –

на упаковке надпись

колесо обозрения

и траур штрих-кода на ценнике

* * *

свободный или так себе художник

которому мала уже коробка

с карандашами

из угла треножник

тревожит

но диагнозы за скобки

хотя куда там

в них зарыта свора

мумов и мум утопленных невинно

за формулами роста на заборе

незагрутованном некрашеном

невидно

ну недосуг

художественный образ

закладывает некую загвоздку

незрелый абрис интригует топлес

тут кто о чём

а лысый о расчёске

о щах голодный озабоченный о нравах

а наш то три в одном

когда б посуду

как прежде можно было сдать на радость

а там от вдохновения до чуда

рукой подать

поддать

и озаренье

предложит форм и фортелей и форы

лишь только в них поверить

акт творенья

дней в шесть уложится в кондицию седьмого

вот ноотроп а вот транквилизатор

а вот удав ползёт слонородящий

или удавке к акушерке надо

не разродится и сыграет в ящик

младенец был от истины далёким

художник ни во что её не ставит

ему не снится космодромов рокот

не манят неизведанные дали

он обстоятелен в разборе обстоятельств

карандашей коробки  готовальни

разбор полётов как с забора надпись

является из маминой из спальни

треножник вдруг

потом стреляет палка

тот самый раз в году

пожалуй доза

транквилизатора

тут не ходи к гадалке

быть не вопрос

а вот жениться поздно

* * *

сенека сказал

ты родился и жизнь короче

думай о смерти и будешь вне всякой власти

он говорит что вечер короче ночи

вечером ты растерян а ночью счастлив

вечером ты раздавлен опавшим солнцем

ночь к мелочам внимательная утешит

выслушает и вместе с тобой рассмеётся

над тем кто делал днём из тебя посмешище

сенека считает что смерть утоляет боли

она среди нас ведь прошлое уже умерло

не бойся не быть ведь это залог покоя

он оборвёт твоих раздражителей зуммеры

сенека всё говорит я держусь за голову

ты будешь не быть

не бывший

себе на смену

я растекаюсь бесформенной каплей олова

сенека вскрывает вены

* * *

слёзы утри горько ещё не горе

давеча заходил гоголь

устроился с ногами в углу дивана

говорит извини если разбудил не хотел

щурюсь рассматриваю из его карманов

какие только не выпирают части тел

там не только носы там такое сказать неловко

говорит я страдаю от недосказанного

столько идей вынудил тлеть в черепной коробке

сколько чертей упустил мать их за ногу

вот рассадил по карманам сдружившись с иголкой

попришивал десятка два где влезло

вот шебуршат в них пальцы языки и…  да что в них толку

если меня окромя нет никому интереса

за глаза неспокойно особо не меньше сотни

приютились любых оттенков страстей повидали всяких

а сколько их плутает по подворотням

хозяева сослепу их не найдут бедолаги

и сами они близоруки всё больше плачут

или глядят так предано по-собачьи

может возьмёшь на передержку кого-то

я не настаиваю с ними одни заморочки

пристроить пытаюсь а сам давно ни полстрочки

теперь я не автор теперь я герой анекдотов

если бы время было не уложить и в три тома

я то ведь что зашёл ты же всегда дома

может возьмёшься писать под мою диктовку

..думаю быстрей бы утро а то отказать неловко

а он обернулся птицей говорит загляну завтра

и рассыпал несколько глаз в слезах

* * *

сначала то было слово а после закон бутерброда

гласящий то густо то пусто де-факто же маслом вниз

что хочешь возьми за основу когда ты упрям от природы

всплываешь в бочонке с суслом завёрнут в капустный лист

бычок смоляной огуречик да хоть колобок диатезный

сусеками научённый что с миру по нитке рубаха

а встречные поперечные без масла но с майонезом

коловоротом копчённую умнут любую собаку

полопаются икринки за-ради скорлупок ореховых

повёрнутых к лесу передом а прочим хозяйством к носу

с такими в очах соринками веления щучьего меха

что рак не забудет лебедю чьей лошади баба с возу

сначала то было слово но вышло оно из моды

не в люди и не из комнаты и прочих комфортных зон

опять победило свойство извечного бутерброда

скулить и ломаться полноте на то он и есть закон

тут что не яйцо то золото да лаковая шкатулочка

а в ней в одноразовом шприце не в курсе событий игла

но так же пускают молодцы клочки да по закоулочкам

который приноровится тот во главе угла

в начале то было слово потом ничего не помню

любила меня избушка да топнув ушла под землю

сорокой вспорхнула новость пустила по миру корни

об этом мышка наружка донос отстучала центру

какие ещё вам сказки комические куплеты

ни рожек от них ни ножек и рак не отыщет броду

поберегите масло и смажьте дверные петли

тогда ни орлов ни решек не выгадать бутерброду

* * *

снег идёт о любви и растает о том же

начинается вечер горят фонари

о любви время каждой секундой итожит

 и спешит

о любви даже спичка горит

о любви прикурить тебя спросит прохожий

о любви вниз течёт эскалатор метро

дверь скрипит о любви и минутою позже

о любви запотеет в трамвае стекло

воробей о любви осчастливленный крошкой

шелест ветки о ней же едва уловим

о любви так рассыпчато манит картошка

и гирлянды сосулек висят о любви

сход лавин о любви океан ледовит

огорожен о ней за углом долгострой

она больше не пишет ему

о любви

потерявшейся

варежкой прошлой зимой

* * *

ты мой пшеничный колос

початок кукурузный

ты мой арбузный космос

и дефиле капустное

мой хостел огуречный 

отгрызший мышке джостик   

айрановая речка   

и бланманжовый остров

мой тили тили тестинг

за тридевять неве́сть где

ты мой терновый куст

намотанный на ус

зарубленная на нос

ты моя сказка на ночь

* * *

ты моя сказка на ночь а с утра

у каждого из нас своя игра

свои дожди сквозь трещины в асфальте

своей травы питают семена

в своём ни с чьим с другим несхожем марте

в далеких точках на  бескрайней карте

свои есть адреса и имена

и это расстояние волшебно

оно не призывает и не давит 

оно подыгрывает дразнит  шепчет   

без страха обнажаемые тайны 

трав заговорщиц по сетям побегов

желейными сигналами росинок

окрасившихся заревом победным

на ниточках всемирных паутинок

читая теги о тебе и метки

чеширится луна на звёздной ветке

* * *

человек человеку дебри лесная глушь

под развесистой клюквой гримпенская трясина

человек человеку дятел что по макушке

до последнего таракана готов костьми

убедиться именно этот съедобен

что одной вы стаи одной вы крови

человек воскресит человека когда угробит

лучший способ понять что ему он ровня

человек человека откроет как приз как праздник

как по случаю дом периньон стреляя пробкой

человек обнажит лицо до последней маски

расшифрует сигнальный код  до последней скобки

человек человеку прозрачен морская свежесть

человек человеку колодезная водица

два в одном и их неделима нежность

человек человеку  мерещится мнится снится

человек человеку воздух необходимость

человек человеку ритм унисон оркестр

человек человеком пуст если скрипка сбилась

человек человеку грусть и святое место

человек человеку груз и на шее камень

браконьерская сеть онемевший омут

человек человеку айсберг потоп титаник

человек человеком раздавлен вспорот

человек человека дуплетом клоном клином

человек человека вычтет на ноль разделит

человек человеку гримпенская трясина

человек человеку дебри

* * *

я злюсь и искрюсь как луковица на плахе

глаза разъедая и отравляя воздух

не выдержит никакой амфибрахий

такой нашатырной прозы

я злюсь на себя с трудом прикрывая охрой

лоскутную шелуху аффекта

и ямбы трещат и хореи глохнут

и дактиль меркнет

я так себе чиполлино сеньорам на смех

герой никакой натюрморт недолгий

короткое кухонное ненастье

мету осколки

пополнить не помешает запасы лука

зима на носу хандра и сопли

а лук золотая такая штука

такое солнце

от ауры каждой хрустящей дольки

грозы укрощенье во взора вздоре

прорвавшемся

обойдётся и только

лукавым луковым горем

* * *

я пришёл на приём к продавцу гастронома

он с сочувствием долго смотрел мимо глаз моих

говорит в наше время у многих такие симптомы

и увы мало что помогает избавить от них

а на вашей стадии мой дорогой мужайтесь

я надеюсь у вас есть близкие и друзья

их поддержка может прибавить шансов

а иначе

но вы не сдавайтесь сдаваться нельзя

я бы мог посоветовать придержаться диеты

да и что тут советовать вы к ней придёте сами

но диета бывает коварна побочным эффектом

а с другими методами вы дорогой опоздали

продавец гастронома уважаемый человек

компетентный но к сожалению не всесильный

он выписывает каллиграфски товарный чек

с гастрономической суммой пройдите теперь к кассиру

а кассир в своём деле немерено съел собак

он по сути философ если что говорит суждено

от того как не рыпайся не убежать никак

радуйтесь новому дню а в итоге у всех одно

невозмутимо с завидной выдержкой мой подрезает бюджет

говорит всё могло быть хуже вы ещё продержитесь

не скажу с уверенностью сколько месяцев или лет

но могу подтвердить что последней умрёт надежда

выхожу на улицу сам на своих двоих

в этот раз пронесло обошлось

ходуном сердечко

продавец с кассиром идут покурить за лифт

и рисуют на крашеной стенке крест и свечку