* * *
Глубиной тишины поверяй все слова и объятья,
Сколько летних миров бессловесно осело на платье…
Шелуха и пыльца, муравьиные лапки, ворсинки,
И пытаются что-то связать-досказать паутинки…
Не доказывай им ничего, пусть летит, как захочет,
Каждый блик, каждый вздох, пусть по горлу травинкой щекочет
И раскатом далёкой грозы, и слезою некстати…
Погляди, как летят… Не зови их к уму и расплате…
Им видней, им слышней… И тебя вслед за ними уносит
В пучеглазый стрекозий полёт, в светлогривую просинь…
Что найдёшь, то найдёшь… А ненужное – ветер просеет…
А неловко взлетишь – притяженье Земли, как спасенье…
* * *
В сладком вине – обещание сказочных царств,
А у простого дождя – ничего про запас…
Поступь чуть слышная, будничный норов, вода,
Хрупкие пальцы – по шёлковой коже зонта.
А у простого дождя – все карманы пусты,
Он не предложит ни счастья, ни дальней звезды…
В окна заглянет – в прохладном своём пиджаке,
Мы разучились молчать – на его языке.
* * *
Трава… Есть жизнерадостное что-то
в коротких, острых веточках её…
И в осени старушечье жильё
она ворвалась детством желторотым.
А осень вянет, вянет и кружится…
Трава всё видит, но сжигает страх
в желанье жить – и этот лёгкий прах,
её не раня, ей на грудь ложится.
Тянись, тянись… Любой порыв к бессмертью
доказывает нам – мы не мертвы…
Вот этими росточками травы
Земля у неба просит милосердья.
* * *
Дороги на пластинке мирозданья
Не повторяются – и в этом – тайна.
Нет, музыка обратно не вернётся,
Но, может быть, с улыбкой обернётся
На первый звук, на самый чистый голос,
И лёгкий, и протяжный – словно волос…
И – за мотивом следуя по кругу –
Мы первому всё больше верим звуку.
* * *
Выпасть из времени… Видишь, у этого мига,
Словно в руках у ребёнка – раскрытая книга…
Буквы ещё неизвестны, движение краски
Там, за окном, и движенье души без подсказки…
Выпасть из улицы этой, из этих прохожих,
Встретиться взглядом с летящим, другим, непохожим,
В нём задержаться мгновение, сбиться со счёта,
Ткнуться усталой пчелою в забытые соты…
Выпасть из скрежета, грохота, выпадем вместе…
Если успеем, и если захочешь, и если
Веских причин не найдётся, и всё обойдётся,
И в наказанье по спинам метлой не пройдётся
Дворник сердитый, все звезды сдувающий с крыши,
Выпадем в это неведенье, выпадем, слышишь…
* * *
Счастье комнатной температуры,
Руки, вытирающие пыль…
Детские ангины и микстуры
Прорастут – во взрослых будней быль.
Полусна медлительная прелесть,
По бумаге – карандаш простой…
Слишком яркие цвета – приелись,
Не своди меня с ума, постой…
На окне – снежинок мокрых кромка,
Сумерек доверчивый покой,
И когда кричат о винах громко –
Хочется уткнутся в молоко.
* * *
И снова клоун загрустит
Под нарисованной улыбкой,
На кудри конфетти летит,
И это кажется ошибкой.
И если б можно было смех
В гримёрной тесной не просыпать,
Почувствовав, как рампы свет
Сменяет межсезонья сырость…
В который раз – никто не спас
От встречи с зябкой тишиною,
Но, может, в сердце, про запас
Все клоуны хранят смешное.
* * *
В старой церквушке молчит Господь –
Не о чем говорить…
Если б, как зёрна, слова смолоть
И тишину кормить…
Краткая жизнь восковой свечи,
Вечная жизнь тоски…
Я всё болтаю, Господь молчит,
Седы его виски.
Царственный лёд его синих глаз,
Сладкая блажь мечты…
Снова Господь в ладонях у Вас –
Гвозди, а не цветы.
* * *
А рядом море шло и в такт шагам молчало,
И чаек, как детей, в своих руках качало…
И всё пила душа его сырую воду,
И рыбке золотой старик дарил свободу.
А рядом море шло и медленно темнело,
И я б осталась с ним – когда бы я сумела…
Ни соль его, ни йод – не тратила б напрасно,
И падал в ночь закат, как тюбик, полный краски.
* * *
С этой маленькой улицей мы сговоримся,
Я всё знаю о ней, а она – обо мне…
С крыши капля скользнёт, дверь в подъезд отворится,
И возникнет лицо в одиноком окне.
С этой маленькой улицей – мне по дороге,
Пёс залаял вдали, кот сощурил глаза…
И так много узнали усталые ноги,
Что и сердце пока не умеет сказать.
* * *
Встречный пёс нас увидит, как в старом кино:
Чёрно-белые лица плывут сквозь туман…
Ему собственный цвет разгадать не дано,
Ярко-рыжие пятна, привычные нам.
Кто-то в сердце плеснул семь ярчайших цветов,
Позабыв объяснить, что в оттенках – вся суть,
И по следу стремительных чёрных зрачков
Я пытаюсь в забытую тайну шагнуть…
Пёс увидит нас чёткими, полутона
Чуткий нюх не обманут, небросок и прост,
Он оставит разливы неточностей нам –
Свои рыжие пятна, как промельки звёзд
В летнем небе, а мы просто мимо пройдём
В чёрно-белом кино незнакомого пса –
Две фигуры под этим осенним дождём
То ли в сумрак квартир, то ли впрямь в небеса.
* * *
И не то чтоб сто раз перечитывать старые книги,
Просто веки прикрыть, и на нужной странице тебя
Остановит Господь – столь похожий на чаячьи крики,
На беседу старух, на качели, что в парке скрипят.
И в нехитром сюжете Его замерев запятою,
Вдруг услышать, как сердце баюкает каждый пустяк…
«Я бы все повторила…». Но кто-то прошепчет: «Не стоит».
«Я б добавила…». Тихо подскажет: «Прекрасно и так».
* * *
Достаточно музыки – за стеною,
Достаточно ласки – не слишком щедрой…
Откуда мне знать, что случится весною,
Молчание пахнет солёным ветром.
Как сладко – достать половину булки
Из сумки морской с полотенцем мокрым…
Усталое солнце в пустом переулке
Запрятало в тучу пунцовые щёки.
Я вытряхну камень ржаного цвета,
Одну-две ракушки – попробуй выкинь…
Три месяца я привыкаю к лету,
Начнутся дожди – не могу отвыкнуть.
* * *
Телефон отвыкает от голосов,
И молчат его провода,
Где-то в небе – созвездие Гончих псов –
По оленьим бежит следам.
А олени – всё дальше – оставив след,
И уже не видать не зги.
Лишь крошится над городом звёздный свет,
Убеги, олень, убеги…
Затеряйся, забудься, чтобы опять –
Где-то билось сердце твоё…
Пусть собака усталая ляжет спать,
И охотник – спрячет ружьё.
* * *
Недоказуемость любви,
И тихое её дыханье…
Трава опять седою станет,
Дыша сквозь трещины земли.
Истратив лета сладкий сок –
На терпеливое молчанье,
И солнце жжет её лучами,
Как старой женщины висок.
* * *
В меня слетелись голуби, шурша,
а это просто, не заметив луж,
стремилась на чуть слышный зов душа,
и встречный наш полёт был неуклюж.
Нас друг на друга натолкнул туман,
и показалось: дальше нет пути…
Несли мы, чуть сошедшие с ума,
без цели воркование в груди.
Друг с другом мы смахнули серость дня
и провалились в ветра решето…
Их кто-то звал, и кто-то знал меня,
я до сих пор не понимаю – кто…
© Юлия Мельник, 2005 – 2015.
© 45-я параллель, 2015.