* * *
Мы с тобою проведём десяток дней,
Без обмана, без романа – так верней.
Без намёка, без упрека, без обид –
Пусть утихнет, отболит, перегорит.
Я возьму тебя с собою в тишину,
Чтоб никто не помешал, не заглянул.
Предзакатною тропою вдоль ручья,
В тишину, где только бог всему судья.
Мы с тобою проведём десяток дней
В тишине, где всё яснее и нежней.
Ни досады, ни разлада, ни стыда –
Ничего-то нам не надо. Не беда.
* * *
Вот я читаю классиков. И даже понимаю.
Внимательно внимаю. Надежды их делю.
Валяюсь на матрасе. Будильник проклинаю.
Себя, без перерыва, ужасно не люблю.
А классики, наверно, надеются на что-то.
Что я пойду куда-то, и что-то изменю.
Я это не умею. Ну, я не виновата.
Зато я их читаю. Зато я их ценю.
* * *
Я ошибаюсь – значит, я существую.
Будешь судить меня – суди как живую.
* * *
Как просто жить в печали и тоске!
Вся наша жизнь висит на волоске,
Над волоском висит дамоклов меч,
И ничего в итоге не сберечь.
Как просто не хотеть вставать с утра,
Спасаться во вчера, в позавчера,
Ждать новых бед на голову свою
И в сумерках кадить небытию.
Как просто отказать себе в любви –
Чужой талант! Нефарт и селяви.
Как просто, как банально, как смешно,
А всё равно ещё не всё равно.
* * *
Не нужно миру после апокалипсиса,
Чтоб кто-то с запозданием раскаялся.
И вообще, пожалуй, хомо сапиенса
Не нужно миру после апокалипсиса.
* * *
Что после осени – мы знаем.
Но вам не надо
Напоминать про холода и
снегопады.
Пока не спится звёздам ясным
Над экипажем,
Не поминай беды напрасно,
Мудрец со стажем.
* * *
Женщина лет сорока, в комнате тёмной лежит, размышляя –
то ли теперь навигатором стать марсохода,
то ли заняться арктическим спутником новым,
то ли забросить всё это и стать ей доцентом музея,
а заодно экспонатом,
для пущей острастки.
* * *
…Отрешиться б от тесной
от своей подноготной,
на краю Поднебесной,
чтоб дышалось вольготно.
* * *
Печально быть любимою женою,
и вместе с тем лягушкой водяною.
Меня он ночью любит, гладит, нежит –
а утром слышит кваканье и скрежет.
Конечно, он страдает от контраста,
мечтает шкурку сжечь мою, и баста.
Но я бы не советовала, милый,
вступать в неравный спор с нечистой силой.
* * *
Приятно словом перекинуться,
Гуляя по лесу вдвоём;
Интеллигентными прикинуться,
Всяк оставаясь при своём.
Себя поздравить с толерантностью,
И мыслить – чудо хороши
Смешенье мудрости с галантностью
Во глубине моей души.
* * *
Время пришло отыскать наследство:
а) чтоб детя́м обеспечить детство;
б) чтобы старшим – тихую старость;
в) чтоб и мне на шнурки осталось.
Я же, по сути, искатель кладов:
а) вечно лезу не там, где надо;
б) без конца генерю идеи:
в) одолжи до конца недели?
* * *
План на завтра, план на завтра, план на завтра.
Только утро замаячит у ворот –
Ты услышишь, ты услышишь
Как походкой бронтозавра
Этот план к тебе по улице идёт.
Обещают, что в итоге будет жатва,
и за нею вечный праздник без забот.
Но в ближайшей перспективе план на завтра, план на завтра,
На неделю и на сотню лет вперёд.
* * *
График
Локальный максимум. И чудится,
Что всё устроится и сбудется.
Увы, примета есть народная –
Тут знак меняет производная.
Локальный минимум. Фрустрация.
Чего уж, кажется, стараться-то?
Но в самой точке безнадежности
Таятся новые возможности.
* * *
Начинается дождь, и высокой стеной отгораживает
Все обиды мои, всю бессчетную нашу вину.
Начинается дождь, терпеливо приемник налаживает
На одну частоту, что транслирует в мир тишину.
Начинается дождь, за окошком ни света, ни темени,
Начинается дождь, размывающий наши пути
И под ветром скрипит, приоткрывшись, калитка в безвременье,
Чтобы нас никому, никогда, ни за что не найти.
* * *
...А когда я отплачусь вволю,
Мир снова станет светлым и прекрасным,
И мы пойдём дальше,
Молча,
Обмениваясь дыханием с деревьями.
* * *
…Своего направления нету у глупой девчонки,
И поэтому мир представляется ей беспощадно-никчёмным.
А чужая дорога не манит её, не прельщает;
И по книжкам не вычитать, что там ей жизнь обещает.
* * *
Подстрочник с древнекитайского
Шен-Тао был настолько странен,
Настолько дик в своих задвигах,
Что не боялся нашей брани,
И не нуждался в наших книгах.
Не придавал значенья факту
(Мол, мудрость – это не наука),
Не обладал ни каплей такта,
И подавал изгоям руку.
Я намекал ему за чаем
Про богоданные устои,
Но он, увы, не обучаем,
С ним разговаривать не стоит.
Такого к делу не приставишь.
И жизнь и смерть ему едины.
Он безответственный товарищ,
Чего ж он ходит невредимый?
* * *
Мой мозг не хочет спать, он полон всякой дури.
А мне с утра вставать, и действовать, в натуре.
Чтоб следовать с утра всем нравственным устоям,
Мне спать давно пора, мне бодрствовать не стоит.
Чтоб радость доставлять легко и безвозмездно,
Мне надо много спать, мне очень спать полезно!
Окно выходит в сад, дерев туманны кроны…
Но бешено искрят, бесчинствуют нейроны,
И в звёздной глубине, и в сумерках каморки,
Ура любой фигне, клубящейся в подкорке.
* * *
В небесах растёт горошек.
Он растёт через порожек,
Вдоль по белому крыльцу,
Небу синему к лицу.
И пускай рассохлась лепка,
Да вокруг цветёт сурепка,
И часов не слышно боя,
Только небо голубое.
И блаженно пахнет мята.
И легко и грубовато
Солнце бродит по бревну,
Оступаясь в тишину.
© Юлия Добринская, 2017.
© 45 параллель, 2017.