Вячеслав Памурзин

Вячеслав Памурзин

Все стихи Вячеслава Памурзина

requiem for a dream
 

...волнорез от витрины отчалит
по течению радиоволн
волноводы похожи на чаек
расположенных вниз под углом...

наблюдал как одной амплитуды
когерентно восходят валы
типовой персонаж творч. этюда –
укротитель короткой волны

лир. герой – не герой абсолютно –
сочинявший стихи по ночам
он потом на причале безлюдном
волноводы свои проторчал

он потом заблудился забылся
завернул незнакомым двором
на работу забил и забился
с неким типом под ником х_а_р_о_н

чтоб за децл условных сестерций
до утра подогнал волнорез –
для доставки легальное средство
нелегальных лекарственных средств

и стихи стали много и сразу
и погода – не верится что
повело амплитуды и фазы
крики чаек и радиошторм

но ей-богу смешна передряга
типа requiem for a dream –
в синих сумерках светится драга
окуляром подзорных витрин

и х_а_р_о_н за базар отвечает
что обратно часа через пол
волнорез от витрины отчалит
по течению радиоволн...

 

Двойная жизнь


две жизни свожу вперемешку с фрагментами улиц
в одну – непосредственно жизнь без малейшего шарма
шатаясь бреду по обочине чёткого шрама
упрямо читая на память стихи Мандельштама:

«...я ещё не хочу умирать...» – по слогам вместо пульса

рюкзак со стихами – такая никчёмная ноша
практичнее – кипу бумаги носить в виде денег –
тогда и «я вас» – и пожалуй «ещё» – и конечно «быть может»
а так – только «но» – будто нож меня надвое делит

уж лучше delete – это в квинту к нажатому shift'у –
без слуха на ощупь узнаю из сотни созвучий
сведу до нуля вероятность фатальных ошибок
простой комбинацией клавиш на экстренный случай

две жизни в одной – всё равно что быть сытым по горло
сотри меня Господи – заново отформатируй
я знаю – пред тем как взрывается залпом мортиры –
под шрамом пульсирует тихим тревожным мотивом

Мандельштама всё тот же мотив – «Я вернулся в мой город...»

 

 

* * *
 

Как светлячки рассыпанных столиц,
Мы никогда не встретимся на карте.
У нас ночное небо на штандарте
Несуществующей страны страниц.

Там нет границ, не виден горизонт,
Не волокутся трассы монотонно.
Лишь ровное пространство монитора
Изъезжено прокрутки колесом.

Рычание и раздражённый лай
Из конуры охрипшего дайлапа.
Дай лапу, – говорю ему, – дай лапу.
На счастье, на свидание онлайн...

Ни взгляда, ни касания руки.
Скрываем за день выцветшие лица.
А в небе рассыпаются столицы,
Как брошенные в пропасть светлячки.

 

* * *

 

Не приставай с расспросами – чего
так долго не звоню, куда пропал?
Пять столбиков за месяц накропал,
а ведь бывало – вовсе ничего.

А ты уж сразу – «долго не звоню».
Пять столбиков мои, представь себе,
не то, что о тебе – не о тебе,
скорее, позвоню – не позвоню.

Представь себе вселенскую тоску,
с которой инженер НИИТП,
пройдя АСКП и КПП,
терзает изнурённую строку.

Представила? – сиди и представляй.
Пять столбиков не терпят суеты.
Я позвоню когда-нибудь, но ты
с расспросами ко мне не приставай.

 


Поэтическая викторина

* * *

 

Незаметно проходит холодный апрель,
Но уже по привычке не веришь теплу.
Распрощайся с хайрами да рожу побрей, –
Говорю, разжигая на кухне плиту.

Наблюдая за тем, как яичный желток
По тефлону плывёт, закурю натощак.
И всему подведя очевидный итог,
Понимаю, что было бы лучше не так...

Надо ждать, говорю, и меняться скорей,
Гардеробным теплом запастись к октябрю.
В прошлый год был такой же холодный апрель –
И к чему он в итоге привёл? – говорю.

Может, сам не заметишь, как это пройдёт.
Если ты до сих пор ничего не решил,
Напиши ей письмо, пару строк напиши...
Да сотри – слишком пафосный кровоподтёк.

 

* * *

 

Она не спит. Проклятая бессонница
всё не даёт покоя. Фонари
горят в окне упрямо и бессовестно.
И беспрестанно хочется курить.
Ещё одна... и, кажется, – последняя...
Уже давно пора сойти с ума.
Проклятая бессонница преследует
её с тех пор, как кончилась зима
и наступила новая... Стихи свои
из памяти стираются совсем.
Но решетят сознание как выстрелы
любимые ИБ, МЦ, ОМ.
Она не спит. И больше не пытается
придти в себя. Сойти бы поскорей...
торопится дошедшая до крайности
принцесса отгоревших фонарей.

 

* * *

 

Себя изменить не сумею,

Не брошу упрямство своё.

Я мог бы, наверное, с нею,

Когда бы не мог без неё.

 

Но столько всего кувыркалось

В моём беспокойном мозгу,

Пока полуночный Икарус

Карданом стучал на мосту.

 

Зачем-то хотелось вернуться.

Но лучше вперёд – по газам!

Откуда такие берутся,

Читающие по глазам?

 

Всей правды поведать не смея,

Ни разу ещё не солгал.

Я мог бы, наверное, с нею.

Она бы со мной не смогла.

 

* * *

 

Череда одинаковых дней
Бесконечна, как очередь в булочной.

В этой жизни заказано мне
Выбирать между светлым и будущим.

Наловчился порядок блюсти
Рассудительной субординации:

Инженер с девяти до шести –
Стихоплёт с десяти до двенадцати.

 

Четыре сонета

с определённой тоски зрения

 

1
 

Мело-мело. Словесная игра
легко входила в голову – как штопор,
открывший пару сотен Сапера-
ви. Музыка, разлитая по штофам,
стояла и как мир была стара.
Официантки, вопрошая «что вам?»,
как солнечные зайчики по шторам
скользили по поверхности ковра.
Не то, что захолустная дыра –
без фонаря дотопал я пешком бы
от катакомбы ближнего метра.
Но и не блажь. А тут с такою школой...
Как будто в заурядной пирожковой
могли бы обойтись без штопора!

 

2
 

Мело-мело. Свободный микрофон
пьянил своей сомнительной свободой.
А звукорежиссёр смотрел с обидой,
как стойку гнул очередной профан
и лексикон лепил как парафин,
запарив нескончаемой ламбадой
подвыпившую публику. С победой
не вышел бы хвалёный нурофен –
такой был мощный катарсис повсюду.
Официантки падали посуду.
И долго догромыхивал тайфун
ещё в колонке старой и убитой.
А звукорежиссёр смотрел с обидой,
как стойку гнул очередной профан...

 

3
 

Мело-мело. Закончилось Мерло,
и, так сказать, пришёл поручик Ржевский
и обозначил неприличным жестом
регламент весом в несколько кило.
А было так тепло, светло, бухло...
Очнулись всем литературным местом.
На ум взбрело – регламенту в отместку
вселенское устроить западло,
сиречь, Всея Поэзии назло,
без божества, бухла и вдохновенья
остановить прекрасное мгновенье.
И даже те, чей разум – ремесло,
на микрофон смотрели с подозреньем,
как сто коров на новое седло.

 

4
 

Стандартная словесная игра
в начищенных мозгах скребла как шомпол.
Рёв микрофона перешёл на шёпот
уж не пойми, которого по счёту
очередного гения пера.
Так постепенно кончилась лит-ра,
поскольку без пол-литра – это что-то.
На улице мело как из ведра.
Из бурного сугроба чья-то Шкода
под радостные возгласы «ура!»
вылавливалась с помощью багра.
Осталось сконцентрироваться, чтобы
через ларьки ограды и сугробы
дошкандыбать до ближнего метра.

 

 

* * *

 

М. Б.

 

в вечернем шёпоте столицы
в гремучем поезде метро
на станции остановиться
тебе рассказывая про –
не важно что – а лучше ты мне –
как мы валяли дурака
и под гитару пели в дымной
курилке нашего ДК
ты говори – я буду слушать
тебе всё ясно и самой
мне нечего придумать лучше
чем проводить тебя домой
на улице железный холод
но твой подъезд недалеко
и ты единственный психолог
из нашей разношёрстной Ко
а мне действительно паршиво
и разговор сегодня наш
необходим – берём по пиву
взбираемся на твой этаж
ты говори – немного позже
я всё пойму и восприму
быть клоуном с убитой рожей
невыносимо самому
искать нелепых оправданий
чтоб продолжать свою хандру
вбивать в коробку с проводами –
в собаку/яндекс/точку/ру
стихи на твой почтовый ящик –
враньё как минимум на треть
покуда ищущий обрящет –
уже успеет расхотеть
да ты не слушай – ерунда всё
ведь тайны не было со мной
теперь и вовсе не удастся
тебе всё ясно и самой
я никудышный конспиратор
и обречён – как ни пиши –
висеть забытым копирайтом
на форуме твоей души

 

* * *

 

гудел прокуренный бедлам
литературного салона
ютились музы по углам
горела сцена как солома

с бокалом красного вина
подсела девушка скучая
была принцессою она –
я собеседником случайным

не всё ль едино – с кем начать
когда ей нужно было просто
для увлечения на час
коллекционное знакомство

плести бессвязный разговор
давясь желанием напиться
а то что не похож на принца –
как говорится – что с того

свои полцарства расплескав
она упархивала к стойке
её несло на каблуках
как манекенщицу на стройке

смакуя мерзостный абсент
тигрицей двигалась на сцене
изображая на лице
готовность переспать со всеми

в восторге млел какой-то кекс
и раздевал её глазами
слывущий мэтром в этом зале
за две брошюры в 1000 экз.

и вот он изощрённый шик
литературного салона –
игрушечный стриптиз души
для безутешных селадонов

и суть – конечно не в стихах
а в соразмерности котурнов
её несло на каблуках
насквозь кругов литературных

её над публикой несло
над скалозубою ордою
открывших этот крематорий
для их мертворождённых слов

принцесса подошла ко мне
с трофеем брошенных оваций
картины не было смешней
как и причины оставаться

на полуслове оборвав
мы покидали эти стены
в пустыне метрополитена
ловя последний караван

 

* * *

 

не убитый – не пьяный – не гордый
выхожу из подъездных дверей
зачерпнув атмосферы прогорклой
в незнакомом/знакомом дворе

словно не было этих безумий
на волне откровения с ней
и улыбок её белозубых –
дескать сам разобраться сумей

я не смог бы во всём разобраться
а тем более – сразу во всём
спотыкаюсь на третьем абзаце
и бросаю уже на восьмом

не дойдя до концовки романа
обрываю бездарный сюжет
и признаний бегу постоянно
впрочем это неважно уже