Виктория Добрынина

Виктория Добрынина

Четвёртое измерение № 8 (176) от 11 марта 2011 года

Забыть Европу

  

* * * 
 
Путешествовать? Бродить?
Шею вывернуть, глазея,
На обломки Колизея?
Только душу бередить.
 
Площадь? Улочка? Собор?
Розы? Прозелень фонтана?
Да, бродила неустанно
В юности, лелея вздор.
 
Сквер? Архитектура? Быт?
Замок? Кранах? Псы? Охота?
Гобелен? Потомок гота?
Вижу, вижу, пьян и сыт.
 
Понимаешь, ни души –
Что в Париже, что в глуши,
Уж конечно, не в Париже.
Разве что Лотрек, Дега,
Ренуар, пикник, бега,
Плечико красотки рыжей…
А роднее – ни фига.
 
* * *  
 
Забившись в угол казённой койки,
Вперясь в (на русском!) любые тексты,
Должно быть – сладко. А – горько. Горько.
– Укройся пледом!
Подходит тесто
Вечерней, облачной, чистой сдобы
И ангелочек лепной с фасада
Вот-вот сорвётся, метнётся, чтобы
Не прозевать самой первой пробы
Стряпни небесной.
Чего мне надо?
Газоны, свернут речушки струдель,
Покой, идиллия, дух корицы.
Как ангелочку мой русский труден!
Исподтишка теребит страницы,
Губы выпячивает, бормочет,
Книгу отшвыривает, терпенья
Чаша вскипает…
– Испей чаёчек,
Сядь по-соседски.
Продолжим чтенье.
 
* * * 
 
Как лента Мёбиуса, мелководная Гера
Продевается сквозь мосты,
Прорезается сквозь кварталы.
Карта Эрфурта –
Радиальное наслоение
Веков и причуд.
Золотая женщина в золотой одежде,
Ниспадающей складками, как водопад,
Днём не разберёшь, – живая она или статуя, –
Вечером превращается
В обыкновенного тинейджера,
Курит на парапете моста,
И только миндалевидные её глаза
С остановившимся взглядом
И неумытое золотое лицо
Продолжают составлять загадку.
 
В прозрачной Гере
Над крупными донными камнями
Снуют утки.
Оставлю без комментариев
Дивную готику архитектуры, –
Она не нуждается в комментариях.
 
Бесшумно, будто на воздушных подушках,
Скользят трамваи,
Прозрачные, как вода Геры.
Печально сознавать,
Что я вряд ли
Смогу полюбить всю эту красоту.
Никогда не любила слишком красивое.
 
* * *  
 
Такое чувство, что мы в плену,
В раю свобода – от сих досюда,
Мой взгляд выражает злое «Ну?!
Дождался чуда?»
 
Как будто я не цеплялась за
Тебя, надежду, мираж спасенья,
И лучше мне отвести глаза,
Так смуту сеют.
 
Тебе здесь сладко, в пыланьи роз,
В тени платанов, легко и сладко,
Нет, я не забыла, как ужас рос,
Разброс упадка.
И как он ширился, с головы,
В разрез цветению лип, акаций,
До самых душ, до «Иду на вы!»
«Свидомых» наци.
 
Ты здесь, за бороду Бога взяв,
Вы оба, Господи, виртуальны,
На фоне ярко-зелёных трав,
Чисты, кристальны.
 
И только я, как дома в окно,
В просвет межоблачный или в память
Впираюсь взглядом: ну где там дно?
Далёко падать?
 
* * * 
 
Покупаешь «Кьянти» или «Мерло»,
Смотришь сквозь оплывающие стекло-
Пакеты на дворовой пейзаж.
Трель выпевает птица, такой пассаж,
Представляешь, всё это nur off Deutch.
Солнце палит, но и не факт, что дождь,
Если это можно назвать дождём,
Не затуманит двор. Ничего не ждём.
Разве что чуда. Господи, и просить
Стыдно, собственно, отчего не жить?
Хочешь, откроем «Кьянти», хочешь – «Мерло».
Что там, за райским двориком? Всё прошло.
 
* * * 
 
Благодарю за совершенство,
За дармовую благодать,
За Божьей волей турагенство
Небесное,
Меня заслать
Решившее в преддверье рая.
За всё, за всё благодарю.
Живу, как будто бы играю.
Легко игрушки раздарю.
 
Возьмите, вам же так хотелось,
Кто детской страсти не знавал
Приобретенья?
Мягкотелость
Зверюги плюшевой, овал
Полотен железнодорожных.
Кусточков правильность, мостков.
Я раздарю всё это.
Можно?
Верну как будто бы в местком
Путёвку.
Раз в преддверье рая,
В подобье рая, как и в ад,
Поодиночке забирают.
Хочу назад.
 
* * * 
 
Безымянная тварь, пёс продажный, приблудный,
Полно врать, бессловесно вперяясь в пространство
Этим жалобным взором собачьим, тоскливым.
По сараю тебе облака с переливом,
И кудрявые горы в раю изумрудном,
Сколь ни жаждешь спасенья,
Твоё голодранство
Родовое отчаянно и безрассудно.
 
Полно врать, мол, Господнею волей безмолвен,
От касанья ладони хозяйской звереешь,
Холку долу склоняешь и в угол вползаешь, –
Ты, хозяин, хорош, только душу не трожь,
Guten Morgen! – считаешь? Ну, пусть guten Morgen,
Слова злого не скажешь, не то что огреешь,
Хорошо, что не знаешь, хорошо, что не знаешь,
Что цена этой твари – поломанный грош.
 
* * * 
 
Дождь отвесный, беззвучный, легчайший,
Над фонтаном, над каменной чашей
Серой площади городской.
На почтамт, на макдональдс, булыжник, –
Дождик – панк, дождик – рокер, дождь – книжник,
С карамелькою за щекой.
 
Жизнь проиграна, песенка спета,
Это ясно, как альфа и бета,
Warten Sie? Нет, не ждите ответа,
Только плеера трескотня.
Обойдутся и без меня
Арифметика, пятая школа,
Повелительный окрик глагола.
Возчик цыкает на коня.
 
Это ретро Европы-старушки,
Для меня, говорящей по-русски,
Представленье, в общем, фигня.
Как шарманщики, как манекены
Кирасиров. Старинные стены
Их казарм, контражур огня,
 
Без меня обойдутся. Я тоже
Обходилась без них. Боже, Боже,
Что я делаю среди дня
Боже, Боже, какого по счёту
По дороге к тому повороту
Где уж дальше – все без меня?
 
* * * 
 
Сначала оделась в джинсу и вельвет,
Как будто бы не было проклятых лет
Отчаянья, анабиоза,
И с месяц глазела на тени и свет,
Причудливой лепки старинный багет
И на театральные позы
Глицинии и туберозы.
 
Всё было похоже на пьеску, на фарс,
На мюзикл, на оперетку.
Соседка в кафе, повернувшись анфас,
Положит очки на газетку.
 
И ползаголовка в полглаза схвачу,
На русском, а может, на мове.
Отступится Бог и задует свечу
На этом родном полуслове.
 
* * * 
 
Шаушпиллер у Красных Ворот
(У кафешки под аркой)
Итальянскую песню поёт,
У фонтана роится народ,
Перед дождиком парко.
 
Без проблем шаушпиллер споёт
На испанском, французском.
Заливается экскурсовод
Соловьём. Нестерпимо влечёт
Тень в проулочке узком.
 
Вспомни пару заученных слов
Из немецких уроков,
Закажи мне основу основ,
Предвкушенье рождественских снов
Школяров и пророков,
 
Целой нации, – Апфельпирог,
Чтоб корицы и чуда
Привкус вёл из ненужных дорог.
Переступим родимый порог, –
Я Европу забуду…