* * *
Февраль. Застенчивые блёстки.
Зима уходит на покой.
Тропинок ледяных бороздки.
Холодный сумрак над рекой.
В оцепенении природа.
Церквей лампадная печаль.
И будничная непогода,
Поскольку на дворе февраль.
Любить – напрасная затея,
Но как-то зябко без любви…
Так принимает Мангазея
Оттаявшие корабли.
* * *
Не слышно песни за рекой,
Истлели ветхие гармони.
Смартфон блестящий под рукой,
Каких тебе ещё гармоний?
Уже, наверно, лет пятьсот
Не забредал сюда Сусанин.
И папоротник не цветёт
Под голубыми небесами.
Ну а споткнёшься невзначай,
Доверься простоте тревожной:
Сорви случайно иван-чай,
И не случайно – подорожник.
* * *
Переменчивы русские вёсны,
Холода и тепло – косяком.
Из сараев выносятся вёсла,
Я с хозяином каждым знаком.
Деревенские тихие люди
Возле речки разводят костры,
Эту местность неброскую любят,
Ладят лодки, и речи просты.
На шестах расправляются сети,
Ветер хлопает створкой окна.
И серьёзны и праведны дети,
И прекрасна с утра тишина.
Раскрываются почки на вербах,
С каждым днём прибывает вода.
Я бы смог здесь остаться, наверно,
Половодье навряд ли беда.
* * *
Тропинка – вскользь, а впереди – пруды,
Здесь много хлама, разной ерунды:
Пустых бутылок, книжек со стихами…
Ты всё найдёшь, проснувшись с петухами.
Немного солнца. Это – до поры,
Почти не беспокоят комары.
И хрипловатый поезда гудок –
Помятая закладка между строк.
* * *
Жгу книги свои в саду
Экологам на беду.
Роняю злачёный нимб,
В метро неуютно с ним.
Стараюсь попроще быть,
Поменьше с утра курить,
Заваривать крепкий чай,
Ещё – не рубить с плеча.
Запущенный огород
Покоя мне не даёт.
Когда борщевик – с забор,
Не видно заморских гор.
Кудыкина есть гора,
Наверное, мне пора
Взобраться на дикий склон,
Где явь прерывает сон.
Где вольно стоять с утра,
Пусть кружится мошкара;
Задуматься на ветру:
Когда-нибудь я умру...
А, в общем, моё житьё,
Как старенькое жильё:
Повсюду уют и пыль,
Не сказочка и не быль…
* * *
В лесу заметно посветлело,
Хотя ещё в низинах снег.
Весна на корточки присела,
Чтобы ручья запомнить бег.
Запечатлённая прохлада,
Остатки сумрачной зимы.
И небо несказанно радо
Глухому отступленью тьмы.
Мох на болоте изумруден,
Изгибы золотой ольхи.
И путь земной открыт и труден,
И сладостно горчат грехи.
* * *
С утра снежок напоминает брют,
Река искрит в разрывах стылых трещин.
Сугробы расчищать – напрасный труд,
Когда стихи, как береста, трепещут.
Ах, этот белый светлый березняк,
Изломанные мёртвым ветром сучья!
Заброшенный разобранный барак,
Репейник замороженный колючий.
Оцепененье неба и земли,
Задумчивость тропинки вдоль оврага,
Чуть различимый колокол вдали,
Оттаявшая чёрная коряга.
И старомодный сельский говорок,
Лохматые угрюмые собаки,
Сквозь дымку розовеющий восток
Напомнят просто: путь мой не во мраке.
Благовещение
Почти оттаяли дороги,
Оврагов различимо дно,
Легко найти иголку в стоге,
Поэту многое дано!
Мне наплевать на бездорожье,
На недомолвки поутру.
Ячмень не перепутать с рожью,
И даже лютик – ко двору.
Зато потом седьмым апрелем,
Когда и синева – не та,
Я, грешный, поклонюсь капелям
Под сенью старого креста.
Я опоздаю на причастье,
Хотя опаздывать не след…
И всё же жить в России – счастье,
Когда семь бед – один ответ!
* * *
Воду в речке черти мутят,
Дождик утренний рябит,
Даже ядовитый лютик
В мае праздничный на вид.
Искушает жёлтый глянец, –
Блёстки в пыльных лопухах,
Из былых времён посланец,
Чистый свет в чужих грехах.
Неуместны кривотолки,
Если Троица, и звон
Будит русские просёлки
И поля, где зреет лён.
Где рождаются былины,
Где нисходит благодать…
Церковь. Дождичек. Рябины.
Речки ангельская гладь.
* * *
Учитесь грусти у зимы,
Хвала мерцающему снегу!
Соседи не дают взаймы,
Но перейти возможно реку.
На отдалённом берегу
Даст прикурить случайный путник,
Отыщется игла в стогу,
А путь укажет мёрзлый прутик.
И будет ведьма подпевать
Неутихающей метели,
И будем горе горевать,
Что на Руси всегда умели.
Ходили к проруби, когда
Звезда крещенская горела,
И стороной брела беда,
И у беды бывает дело.
К церквушке выйду сквозь снега,
Свечой залюбовавшись зыбкой…
И на улыбочку врага
Отвечу праведной улыбкой.
* * *
Ночь проходит сонным лесом
И заглядывает в город.
Вьюга крутит мелким бесом,
В мёртвом снеге серп и молот.
Странные приоритеты
В стороне моей метельной.
Не спасают сигареты,
У друзей синдром похмельный.
Нивы сжаты, рощи голы,
И засилье ширпотреба…
Ясен мудрый взгляд Николы,
Спит заснеженное небо.
Ангел смотрит с интересом
На людские заморочки.
Ночь проходит сонным лесом,
Леший курит на пенёчке.
* * *
Ни кола, ни двора, ни крылечка.
Рощу в поле скрывает туман.
Потихоньку оттаяла речка, –
Та, что помнит полян и древлян.
Тишины заповедная мудрость.
Лёгкий ветер сырой поутру.
Здесь мечтать доводилось, зажмурясь,
Окликая печаль, как сестру.
Иногда исцеляют печали,
Осторожные свисты синиц…
Здесь любили меня и прощали
Под негромкую песнь половиц.
Здесь в родстве с занавешенной рощей
Различима звезда в колее…
Доверяюсь случайной пороше.
Так бывает на русской земле.
© Виктор Карпушин, 2019.
© 45-я параллель, 2019.