Вероника Долина

Вероника Долина

Четвёртое измерение № 7 (427) от 1 марта 2018 года

Номер двадцать седьмой

* * *

 

Не досчиталась вчера смородиновых кустов,
Яблонь, антоновки или китайки.
Сад к моему появлению не был готов.
Одиноко моей итаке

Без меня. Никто там не ткёт холсты.
Никакая нить не прядётся.
Но с мышами и белками – я на ты.
Отвечать-то им всем придётся.

Как ни странно, обнаружила даже хлеб,
Деревянный, но без изъяна.
Каждой год я хожу тут бесшумно, и степ бай степ,
Всё скуднее цветет поляна

Запустенья, отчаяния моего,
Зарастанья надгробий детства.
Не спасает ни братство, ни кумовство,
Ни добрососедство.

Хоть бы нимфы выручили, мотыльки.
Хоть какие-нибудь дриады,
Экологические пустяки,
Мифологические бригады

Грибов и ягод, и корешков,
Птичьих пёрышек, насекомых.
Невидимых глазу наших дружков,
Едва-то с нами знакомых.

Духи лесов подмосковных, беспомощная дребедень,
Беспородная жила.
Останки безвинных пустых деревень,
Что зима недосокрушила.

Била-била, да не добила.
Ни газа тебе, ни дороги.
И в болоте тверском недопотопила.
Огрубила руки, истёрла все ноги

Бесчисленно. Ни рыба ни мясо,
Такая мутная местность.
Прочие многие могут смеяться,
Лишь тоска да безвестность.

Спрошу свой грецкий орех – ты готов,
Моих бабок наследство?
Не надобно мне ни цветов, ни плодов.
Охраняй моё детство.

 

26.06.2017

 

* * *

 

Любопытно – чем же таким связаны наши руки,
Какою колючей проволокой. Ежечасные эти муки.
Нерешаемые вопросы. Открывающиеся раны
На ступнях и ладонях. Ящерицы и вараны

В каждой хижине, где ещё вчера
Дремали люди, суп бурлил в котелке.
Молоко остывало. Дымилось мясо.
Разбросаны угли того костра.
Котелок утонул в песке.
Нет ни сытости, ни экстаза.

Ни подарочных книг, закладка и переплёт...
Папиросной бумаги матового перламутра.
Перелёт-недолёт-перелёт.
Обветшалая камасутра

Не годится ни к вечеру, ни с утра.
О рептилии, о ароматы.
Ты, военнообязанная, ты, полевая сестра.
Полыхают твои стигматы.

 

28.06.2017

 

* * *

 

И вот доходит до того,
Что и разумный человек,
Не зная, что ему сказать,
Чтобы защёлкнулся замок –
Он вспоминает волшебство
Как независимый проект,
И слово к слову нанизать –
Ему диктует естество.

Он говорит – а вот теперь
Я вспомнил мамины слова,
Я был тяжёл и неуклюж,
А мама, лёгкий человек –
Передо мной открыла дверь,
И, придержав её сперва,
Ресничную искала тушь,
Планируя ночной побег.

Он говорит: моя-то мать,
Она ведь ангелом была,
Хотя и не умела петь,
Но полон лоб её цитат...
А я стараюсь понимать,
Как бы ни сжечь себя дотла,
Как подмести порог и клеть,
Как книгу нежную читать.

Он говорит: а ваша мать,
Она, быть может, недурна.
И чистых замыслов полна,
И учит крохотных детей –
Язык животных понимать.
Детей и стариков, до дна.
И рядом – свет и старина.
А больше нету новостей.

И вот доходит до того,
Что полон дом таких чудес,
Таких шкатулок и камней,
Что только бабушки несли.
И наступает Рождество,
И полон ёлок город-лес,
И с каждым шорохом – темней.
Зима царит внутри Земли.

 

29.06.2017

 

* * *

 

Помни-помни-помни о холодном.
О камне. Металле. Оружии. Льде.
О беспомощном. Безответном. Бесплодном.
Без отчаянья думай о них. Не тони в стыде.

Помни-помни-помни о тёплом.
О ребенке. Крови. Объятье. Нас с тобой.
Не плачь в подушку. Не скреби по стёклам.
Не тараторь и не спорь с судьбой.

Помни-помни-помни, не спутай
Холодное с тёплым. Неживое с живым.
Мужчину – с пугалом. Женщину – с куклой.
Первое с последним. Случайное с роковым.

 

29.06.2017

 

* * *

 

Померяла сегодня сахарок.
Не так и плох. Дала себе зарок
Ещё измерить – хоть к исходу лета.
Недаром не любила я сироп.
Лишь только воздух небольших европ
Меня подлечит, вроде спас-жилета...

Померяла давление.... Ну-ну.
Не в этом месте я пойду ко дну.
Не здесь я затону без кислорода.
А этот шум ужасный в голове –
Пускай он весь останется в Москве,
Когда свобода встретит нас у входа.

Померяла – чего бы там ещё...
Гастроскопия? Как-то горячо...
Колоно-, что ли? Тоже нагреватель.
Ведь ищешь – чтобы всё как у людей.
Давление и сахар. Семь смертей.
То, что ты любишь, братец-обыватель.

Вся в шрамах, изумляющих народ.
Приборы шкалят и наоборот –
Ничто не измеряется, ей-богу.
И с самолётом я договорюсь,
И с сахаром надёжно притворюсь.
Готовься, Стикс, встречать мою пирогу.

 

1.07.2017

 

* * *

 

Город бестолковый. Люто озабоченный.
Заживо утопленный рядовым дождём.
Кто тут участковый, кто уполномоченный?
Мы с моей собакой, грустные, идём.

Никого в просвете. В подворотне всполохи.
Ниагара плещется у продрогших лап.
А мы всё о лете рассуждаем, олухи.
Гиппократ нам в помощь или Эскулап.

Были атлантиды, контуры хрустальные.
Жили аэлиты, правнучки растут.
МВД и МИДы. Мы идём печальные,
За каким же чёртом – мы по кругу тут...

Город невозможный. Утонувший заживо.
Вот уж и не дышит, хоть из уст в уста.
Наш маршрут несложный. Всякий Пушкин хаживал.
А Нащокин вскрикивал «эка красота!»

 

3.07.2017

 

* * *

 

Цените, братики, цените
Крупицу всякого тепла.
Любовь уходит – как целитель 
Из зачумлённого села.

Вчера готовил лук и стрелы,
В алмазы превращал руду.
А люди холодно смотрели
На этакую ерунду.

Когда ж его санитария
Коснулась некоторых тел –
Прогнали, чуть ли не сварили,
Нет, а чего же он хотел...

Он не был тепловой источник.
Броселианды вечный ключ.
Он только и умел – листочек
Взять, подложить под лунный луч.

Когда прогоните, с котомкой
Уйдёт надолго из села...
А вы расскажете потомку
Об эре света и тепла.

 

6.07.2017

 

* * *

 

Один лишь опыт колоссальный
В преодолении невзгод –
Лишь он и есть жилет спасальный.
Который год, который год.

Кто видел синих кур на ветке,
Компоты с Ленинского вёз –
Не борется за место в клетке,
А лишь за пастбище всерьёз.

Кто молоко возил на дачу,
А вовсе не наоборот....
Тот мимолетную удачу
Не ждёт. А сразу тащит в рот.

Кто помнит масло и сметану
На вкус, добытые в бою...
Тот не отдаст своё тирану.
Добычу утлую свою

Нашёл – и сразу перепрятал,
Как незапамятный секрет.
И храбро ходит брат на брата.
И ничего такого нет.

Поскольку опыт колоссальный
В преодолении невзгод
Сложился – человек сусальный
Тут точно не произойдёт.

 

6.07.2017

 

* * *

 

Иди сюда, мой свет, и на просвет –
Встань так в проём – чтоб мамочка прозрела.
Не говори мне нет-и нет-и нет –
Не в интернете ж в самом деле дело.

Как сор, не выносимый из избы,
Моё существование тревожно.
Побудь со мной, как стеклышко судьбы,
Побудь со мной. Пока ещё возможно.

Иди сюда, пока струится луч.
Пока он рыщет, бьёт тебе в загривок.
Хочу, чтоб ты, не взрывчат, не горюч,
Светился лишь, стихов моих обрывок,

Телесный, тёплый, на пределе сил
Зажжённый мной фитиль пустой вселенной.
Встань на свету, мой свет, мой поздний сын.
Мой шрам заживший в лунке подколенной.

 

8.07.2017

 

* * *

 

Сидите дома. Не ходите
Ни в будни и ни в выходной.
И только исподволь следите
За песенкой моей одной.

Она, пушистая, как птичка,
Стучится в каждое метро...
И загорается как спичка –
От ваших глаз её перо.

На крыльях есть отлив лазурный,
Невидимый в пыли дорог.
А голосок её сумбурный,
И каламбурный говорок.

Она летает, шьёт как пишет,
И вашу форточку найдёт.
Кто только раз её услышит –
Уже из дома не пойдёт.

 

12.07.2017

 

* * *

 

Привет, дружок. Уже вошло в привычку
Стоять друг к другу грудью и лицом.
Того гляди – нам пустят электричку
По-над Садовым замкнутым кольцом.

Они дробят нам наши тротуары.
Они вскопали множество траншей.
Хоть не шахтеры и не кочегары,
Но мы не знаем, как их гнать взашей.

Они нам город превратили в гетто.
Они плевали – почта или сад...
А мы сидим себе – и смотрим это,
Как будто кто-то всё вернёт назад.

А не вернёт. Лишь интернет отпетым,
Последним людям, нам, принадлежит,
А рыцарь тьмы с лопатой и кастетом,
Он тут царит, он ястребом кружит.

И вот ещё – ведёт узкоколейку
По переулкам старенький мигрант.
Привёз цемент, надвинул тюбетейку 
И распыляет антиперспирант,

Чтоб не пахнуло грязным ароматом –
Тяжёлый мускус, человечий пот –
Чтобы не мясом и замшелым матом,
А сапогами новеньких господ.

Привет, дружок. Электропоезд бодрый
Пройдёт насквозь Садовое кольцо.
Они нас мучат, страшной козьей мордой
Нам заменили прежнее лицо.

Того гляди – запустят электричку
По-над Садовым замкнутым кольцом.
Привет-привет. Уже вошло в привычку 
Стоять прижавшись – грудью и лицом.

 

12.07.2017

 

* * *

 

И так и стану говорить,
Деля очистки:
Дарить, дарить, дарить, дарить,
И без расписки.

Допустим, койку во дворе 
С открытым небом,
А также дерево в коре
И масло с хлебом.

Для взрослых женщин и мужчин
Все эти сказки.
Дарить без смысла, без причин
И без огласки.

 

20.07.2017

 

* * *

 

О чём и зачем я с тобой говорю
И плачу, и плачу...
Последнюю гордость мою усмирю.
Виновных назначу

Из тех же, из прежних неверных людей,
Губителей чуда.
Где рядом ложился бесчестный злодей,
Известный иуда.

А я не умею молчать и молчать,
Как люди учили.
Боюсь – чтобы губы, где грех как печать,
Тебя огорчили.

 

21.07.2017

 

* * *

 

А этот птичий говорок,
Ценитель книжек...
Не обязательно пророк,
Скорее чижик.

Не исключительно синдбад,
Соли и перчи...
Но и не мальчик-акробат
Из гуттаперчи.

По кровно-розовым кустам
Пройдётся утро,
И птица вскрикнет тут и там,
Смешно и шустро.

Скворец упругий или чиж,
Быть может, дроздик.
И говорил бы – да молчишь.
В ладони – гвоздик.

 

21.07.2017

 

* * *

 

У меня такие новости:
Птицы есть, и море есть.
При моей-то безголовости –
Это совесть, ум и честь.

А какие ещё хитрости,
Царедворцы и цари.
Это вынести и вытрясти,
Сколь о них не говори.

У меня скворцы и кролики,
Все на голубом глазу.
Хлеб да ветчина на столике,
И собака спит внизу.

Это я – но это архи я.
Тут монархия моя,
Патриархия, епархия
И картина бытия.

 

22.07.2017

 

* * *

 

Под жаркое журчанье горловое
Приснилось мне всё самое живое,
Что снится человеку в шесть утра.
Хоть я давно вечерник и заочник –
Струною натянулся позвоночник 
И скрипнул: собирайся, нам пора.

А я не то чтоб птиц всегда любила,
Но вот под крышей песня голубина,
Но вот гуденье, что ли, низких нот –
Меня разобрало до самой сути.
И я очнулась на такой минуте,
Схватясь за сердце, ну и за блокнот.

Всё пробудилось. Стало – как сначала.
И голубь проворчал – да ты скучала.
А я в ответ – да что ты, никогда.
Ты всё забыл, судьбы моей заочник.
Я монтекрист, я птица-одиночник.
Тот, кто не помнит страсти и стыда.

А он журчит: я вижу, я же птица,
И как ты спишь, и с кем тебе не спится.
И как ты просыпаешься одна.
Я тут, не бойся. Щекоча крылами,
Прильнул. Совпали лёгкими телами –
И пар был розов, тот, что шёл со дна.

 

25.07.2017

 

* * *

 

Не каждый день – волшебно страстный.
Не всюду – лира и рожок.
Но вот матрасик чёрно-красный
Тебе купила я, дружок.

Теперь лежи, живот наружу.
Оставь в покое мой диван.
Я конституцию нарушу –
А ты не нарушай, болван.

Хоть кто бы обо мне подумал...
Да просто прямо про меня.
Такой бы тюфячок надул он
Или набил при свете дня...

Такой воздушною соломкой
Переложил бы мне бока –
Будто бокал я хрупкий ломкий,
Хоть и обшарпанный слегка.

А я заботиться готова,
Балбес – в кудрях пушистых грудь.
Не говоря худого слова,
Любви не требуя ничуть.

Не так уж дом мой безобразен.
И образ жизни – ничего...
Но твой матрас, он чёрно-красен.
Гораздо лучше моего.

 

27.07.2017

 

* * *

 

Надумаешь мириться – заходи.
Я тот, кто никогда не скажет – поздно.
Годами щупать дырочку в груди
И озирать окрестности серьёзно –

Не мой формат. Всегда-то был не мой,
Особенно теперь, уж на закате.
Чтоб мрачный быт не отдавал тюрьмой –
Мы будем веселы, как на плакате

Из наших чахлых полудетских лет,
Где только книга слабо намекала
На то, что впереди – зелёный свет
И лампочка особого накала…

Не веришь книжкам? Уходи долой.
Пришёл мириться? Заходи обратно.
А дырочка в груди – да боже мой.
Обыденно и не невероятно.

 

28.07.2017

 

* * *

 

В полосочку верх и какой-то кургузый низ –
Не прыгать же через забор,
А проделать дыру в заборе.
Обучал меня гном, и была я былинный Нильс,
Которого гуси несли, да не перенесли через море.

Гуси-гуси, позвольте пропеть вам приветствие.
Оно не пафосное, чуть ли не от души.
Какое действие – такое будет последствие.
Гуси, возможно, и серые.
Но воистину хороши.

Гуси-гуси, бесстрастное племя коттонное.
Натурально шёлковое, как у старлетки бельё.
Что же в плюсе. Перо у них монотонное –
А крыло в размахе огромное.
Это не вороньё.

Гуси-гуси. Мы нильсы,
Мы дети крестьянские.
Берегите печёнку.
Хотя бы при свете дня –
Испарился город, что снился.
И дни его окаянские,
И утопили девчонку,
Похожую на меня.

 

29.07.2017

 

* * *

 

Некоторые не колются.
Не раскалываются,
Не ушиваются.
Ни вширь, ни вглубь
Не работает.
Не уживаются.

Не гнутся.
Не надламываются.
Не оперируются.
Не сворачивают.
Не проворачивают.
Не кооперируются.

Не оборачиваются.
Не просчитывают.
Не оглядываются.
С неба взяли – что всё утрачивается.
Из-под земли разглядели – всё надо оплачивать.
В общем – всем сердцем радуются.

 

2.08.2017

 

* * *

 

Некоторым собакам полагается как бы медаль.
Ненавижу я это «как бы», но ведь полагается.
Повесил медаль – и уехал в такую даль,
Которая даже налогом-то не облагается.

Уехал вдаль – и забыл о собаке почти.
А она с медалью ходит, такой, гравированной –
Надо бы ей телеграмму послать «прости, прости!»
Но она не читает. Никогда не была дрессированной.

Но уехал, и всё тут. А ей – солдатский жетон.
Металлический тубус, внутри – небольшая записка.
Что такое собака – замша, шерсть, коттон.
Ну положим, и пара глаз, если рассматривать близко.

Не уезжай – говорит собака тихо-претихо.
Будь человеком, не уезжай, какие ещё медали.
Ведь ты потеряешься. Не сможешь ко мне прийти-то.
Напишу телеграмму. Только б тебе передали...

 

2.08.2017

 

* * *

 

Кириллу Серебренникову

 

Так вышло, что август месяц, грозный, с дождями –
Я провела один на один, не с грибами-груздями,
Не с подмосковным садом, детьми и псиной –
А с одиноким адом, с одним мужчиной.

Так получилось. Друзья-издатели, славные люди,
Говорят мне в июле: нам недостаёт прелюдий.
Предисловий, знаешь ли. Классика тут издаётся,
И нам нужно живое слово. Всё как поётся.

Напиши нам, подружка, что-нибудь. Взгляд туриста.
Или как-то иначе. Хроники Монте-Кристо.
Ну, берёшься? Ведь ты же француз? Ты же там в матерьяле?
И поехала я – писать эти трали-вали.

Что я сделала? Я взяла штук пятнадцать книжек.
Не такие простые дела. Не опёнок-рыжик.
Прошерстила и жизнь Дюма, и мирок их сельский.
Мне родными стали тюрьма и моряк марсельский.

Я боялась груза и не хотела убогих фактов.
Одного я хотела – музыки пару тактов.
Потому что волшебную книгу в руках я держала,
И она на меня смотрела. Мне принадлежала.

Я всё сделала, да. Написана та методичка.
Надо мною стояла звезда. Не нужда. Не привычка.
Я прошла эту школу, как в юности, всё для дела.
Я усвоила многое. А кое что проглядела.

И сегодня, Кирилл, обращаясь к тебе заочно –
Я скажу тебе тихо, твёрдо, каменно-точно:
Береги лишь силы. Береги дорогие кристаллы.
Не какую-то здравость мысли, не мышцы-суставы.

И когда может быть зимой постучатся в стену –
Это будет номер двадцать седьмой*. Скажет: марш на сцену.
Будь готов. Все получится. Всех их найдём по списку.
Всё используем против них, каждую кружку-ложку-миску.

Будь готов, полон сил.
Взлетит как над сценой – полог.
Будь готов и здоров, Кирилл. 
Говорю тебе – как специалист, как монтекристолог.

_________

*Имеется в виду номер камеры аббата Фариа

из романа Александра Дюма «Граф Монте-Кристо»;

судьба, которая приходит на помощь откуда не ждут.

 

7.09.2017